Пробуждение Хаоса. Том 1 (СИ) - Янтарный Дмитрий

— Ну⁈ — прорычал он.

— Ваша взяла… сдаюсь, — из последних сил прохрипел монстр. Хмыкнув, Сареф отпустил птицу и, вызвав Скальпель, направился к своим друзьям. Параллельно он вызвал Хима и Рукой перелил ему каплю Параметров, впрочем, больше для того, чтобы перебросить ему Власть Жизни, ибо этого умения ему понадобится очень много.

Так и оказалось. На каждого из своих спутников он пять раз использовал Власть Жизни банально для того, чтобы залечить им порванный живот и восстановить внутренности. После чего оставлял товарища на попечение Хима, который уже своими скромными лечебными силами приводил его в порядок.

Всё это заняло примерно 15 минут. После чего спутники Сарефа, постанывая и потирая животы, начали медленно подниматься на ноги. При таких ужасных ранах было странно, что они не отправились на перерождение. Впрочем, подобное наверняка было особенностью данного подземелья. Феникс явно был не из тех, кто предпочитает траву и зерно, мясо в его рационе тоже наверняка присутствовало. Вот и выходило, что противников, которые его особенно разозлили, монстр мог и придержать у себя… с вполне очевидными гастрономическими целями.

Вспомнив про монстра, Сареф повернулся… и увидел, что вместо своего привычного насеста птица забилась в тёмный угол и сидела там. Подойдя ближе, он увидел, что Феникс… натурально плачет, каждые несколько секунд оглядывая свой пострадавший хвост.

— Что же вы наделали, — тихо и горестно вздыхал он, — что же вы наделали…

И эта картина оставила у Сарефа странное впечатление. Несколько минут назад это существо готово было их всех поубивать и сожрать. И вот теперь он плакал, горюя по своему хвосту… и Сарефу было искренне его жаль. Ведь он понимал его… Феникс заступил на эту должность, и теперь в ближайшие 129 лет его будут донимать ходоки ради добычи. И с каждым годом, узнавая о нём всё больше, они будут убивать его всё успешнее. В такой ситуация собственная красота была для монстра единственным источником радости и утешения. И вот теперь этот источник радости и утешения оказался уничтожен. Неудивительно, что несчастный монстр впал в такое уныние. И, судя по его печали, отрастить эти перья заново так просто он не мог.

— Да будет тебе слёзы лить, — грубо сказал подошедший Хим, — новые вырастут.

— Да что бы ты понимал, безмозглый зверь, — огрызнулась птица, — я растил этот хвост больше ста лет! И вот теперь, в первом же бою, в котором меня одолели, мне ещё и выдрали несколько перьев из хвоста! Меня все засмеют, меня после этого больше никто не будет уважать. Чтоб тебе, хилереми, так же оторвали твой хвост, и ты бесхвостым уродцем вернулся в клан Зинтерра, и все твои сородичи это увидели! Тогда, может быть, ты меня поймёшь! А теперь убирайтесь!

— А как же награда? — не унимался Хим, который даже сейчас был настроен к Фениксу крайне негативно, — мы тебя победили и пощадили! Нам положена награда!

— Вот возьмите три пера, что вырвали у меня — и уносите их с собой. Поверьте, вам за них неплохо заплатят, — прошипел Феникс, — да и растрепите на всю Систему, что у Сиреневого Феникса в первом же серьёзном бою половину перьев из жопы выдрали! Вы же мало меня до этого унизили, давайте, добивайте, не стесняйтесь!

— Хим, прекрати, — сердито сказал Сареф, — поединок окончен, мы победили. Хватит над ним издеваться.

— Да я не могу простить ему того, что он едва не вырвал вам сердце, — возмутился Хим, — мне-то от этой атаки как плохо было, а уж вам…

— Так, а я тут при чём? — снова огрызнулся Феникс, повернувшийся к ним так, чтобы максимально скрыть пострадавшую часть хвоста, — мои проблемы, что вы с вашим хозяином не можете грамотно перераспределением урона пользоваться? Твой хозяин сам подставился, чтобы активировать урон с зеркала боли и последующее перерождение, разве нет?

Сареф смутился. Монстр, в общем-то, говорил разумные вещи. Когда они с Химом брали это усиление — то здоровье Сарефа тогда было невелико, около 600 единиц. Конечно, не так уж и невелико — но у Хима на тот момент его было намного больше. И то, эти 600 единиц — с реликтовыми Кольцом и Сапогами. Но с тех пор утекло много воды. Его Параметры снова подросли. Он получил новые артефакты. Да что там, он поглотил Реликтовое Кольцо Силы, это +6 единиц Параметра навсегда и за просто так. В итоге уровень его здоровья уже сравнивается со здоровьем Хима… и да, вполне валидной была тактика, в которой он намеренно подставляется под мощный урон — и активирует своё Зеркало Боли, которое, на минуточку, тоже постоянно растёт с его Параметрами. В свете всего этого постоянное оттягивание половины урона на его хилереми уже выглядело не настолько привлекательно.

— Ладно. Спасибо за советы, мы подумаем об этом, — кивнул Сареф, — сейчас же… нам жаль, что так вышло. Может, я могу как-то помочь это исправить? Мне не впервой лечить сложные и тяжелые травмы.

— Жаль? — Феникс пронзительно взглянул на них, — неужели?

— Да, жаль, — с нажимом повторил Сареф, параллельно строго взглянув на Хима. Тот угрюмо посмотрел на свои ноги, поскрёб землю и нехотя выдавил:

— Да. Мне тоже… жаль. Я хотел победить… но не хотел унижать.

— Не нужна мне ваша помощь, — пробурчал Феникс, однако его голос впервые звучал крайне неуверенно, — сам как-нибудь разберусь.

— Послушайте, — Сареф мягко заговорил, отлично понимая, что гордой птице просто хочется, чтобы её немножко поуговаривали, — мы вас таким уже увидели — и с этим ничего не поделаешь. В бою бывает и не такое. Зато я могу, по крайней мере, попытаться сделать так, чтобы этого не узнали и не увидели другие. Одной моей знакомой я сумел вырастить половину кожи на голове и даже ухо. А она, между прочим, эльфийка, и ухо там было не самое простое. А второму — и вовсе глаз новый отрастил. Поэтому… конечно, вырастить такие длинные, красивые, роскошные перья — это, наверняка, очень трудно — но, думаю, шанс у меня всё-таки есть. В конце концов, вы от этого ничего не потеряете.

Феникс снова взглянул на них, только теперь в его взгляде, определённо, читалось любопытство. Как видно, история про глаз его впечатлила (да Сареф и сам до сих пор с трудом верил, что у него это получилось). Потом нехотя сказал.

— Ну, ладно. Терять мне, и в самом деле, нечего, так что давай.

Сареф подошёл к Фениксу, встал перед птицей на колени и, вызвав Скальпель, направил на монстра руку и вызвал Системное окно:

Власть Жизни! Восстановлено здоровья: 2700!

Феникса на миг окутала серебристая аура, и в его перьях снова заскользил золотой цвет. После чего он уже с искренним уважением взглянул на Сарефа и сказал:

— Вот это, конечно, у тебя лечение. Отдаю должное: даже Архитектор Плоти не всегда может воспроизвести подобное.

— С его же инструментом работаю, — Сареф скромно указал взглядом на Скальпель, — без него так сильно, конечно же, не вышло бы.

Сареф ещё 10 раз повторил это умение — но без результата. Сокрушённо подумав, что травма всё же оказалась слишком сильна, и исправить её уже не выйдет, он опустил руки и собрался было уже извиняться… как внезапно Феникс сказал:

— Нет, парень, погоди. Я понял, как могу закрутить эту силу внутри своего тела. Давай ещё разочек.

Сареф послушно повторил умение. Несколько секунд ничего не происходило… и внезапно рядом с прочими хвостовыми перьями выросло 3 небольших отростка. С воодушевлением Сареф принялся продолжать. Перья отрастали медленно — и всё же прогресс был заметен с каждым использованием. Наконец, наступил момент, когда три новых пера полностью встали на свои места в хвосте, и Феникс остановил Сарефа.

— Ну, — нехотя протянул монстр, придирчиво оглядывая хвост, — вроде как похоже… но те перья всё равно были красивее. Впрочем, ладно… разница не так уж и велика. Дурак не заметит, умный промолчит.

Сареф, по правде говоря, так и не понял недовольства монстра, ведь, на его взгляд, новые перья ничем не отличались от старых. Но благоразумно оставил свои комментарии при себе.

— Что ж… спасибо, — нехотя сказал монстр, распушая свой хвост и внимательно его оглядывая, — сохранили вы мне достоинство. Конечно, я не дурак, понимаю, что ходоки мне ещё не раз перышки повыдёргивают… И всё же, если бы вы эти перья оставили мне — то очень бы меня обязали. Так прочие не узнают, что я потерял их в первом же серьёзном бою.