Побратим змея (СИ) - "Arbiter Gaius"

Он гостеприимно подвинулся и повернулся на бок, освобождая часть лежанки – однако собирался ли Внемлющий воспользоваться приглашением – так и осталось невыясненным: бдительная Айрат, углядев теплое местечко, серой молнией метнулась к нему и, удовлетворенно засопев, устроилась рядом с Туром.

– Вот ведь наглая тварь! Пошла вон!

– Да не прогоняй ты ее, – Кныш устроился по другой бок родичи, обняв ее за шею. – Она ведь тоже хочет с тобой проститься. И переживать будет, и скучать...

– Угу. Переживать, что никто за хвост не потаскает.

Впрочем, охотник не сомневался, что Внемлющий был прав: родичь действительно привязалась к ним обоим, так что скучать, несомненно, станет.

«И я по тебе, нахальная морда... – мысленно обратился к ней Тур. – И я тоже...»

Он устроился поудобнее, также прижимаясь к зверю, чувствуя, как густой мех щекочет кожу. Перекинул руку через спину Айрат, и уже в дреме почувствоал, что его ладонь легла на обнаженное плечо Кныша. Руку так и не убрал и заснул на удивление быстро.

====== Глава 48 ======

Простившись с Фетхой возле лекарской, Анхэ, все еще утирая никак не желавшие униматься слезы, поспешила к Хижине совета, где, как она знала, находился ее жених и старейшины.

Атмосфера в хижине была накалена до предела: об этом свидетельствовали резкие, раздраженные голоса, различимые, по крайней мере, с десятка шагов. Молодая приостановилась, прислушиваясь. А что такого?! Хотите, чтобы сказанное осталось в секрете – так не вопите почем зря. С другой стороны, речь ведь наверняка идет о судьбе Тура, а значит, это даже более важно, чем когда принимали решение о Переходе. Она, как будущая Знающая, просто обязана быть в курсе событий – вон даже Фетха это говорила! А в Хижину совета ее никто не пустит. Даже когда она станет законной супружницей вождя, говорить со старейшинами он будет один, – и кто знает, захочет ли рассказать ей обо всем, что на совете говорилось!.. После возвращения жениха с Туром и Кнышем из Запретного леса, Анхэ убедилась в том, что, когда это нужно, – действительно нужно! – Шох умеет молчать почище рыбы. Беда только в том, что именно в таких случаях как раз и хочется, и нужно все разузнать!..

А раз такое дело – нужно заботиться о своей осведомленности собственными силами!

Молодая сделала еще несколько бесшумных шагов, стараясь схорониться в отбрасываемой Хижиной тени: быть застуканной за подслушиванием совсем не хотелось – даже если поименовать это занятие «узнать хотела».

Голоса еще усилились, – казалось, что словесная схватка достигала апогея.

– Ты был в лекарской, молодой вождь? – говорил старейшина Хойт, видимо, отвечая на какое-то возражение Шоха. – Видел, что он сделал со своим родителем? Тебе не видится, что называть его после такого защитником и хранителем Рода – это просто насмешка, издевательство над всеми нами?!

– Я говорил только... – голос Шоха звенел от напряжения и, как уловила его нареченная, – усталости. Восход был долгим и тяжелым до крайности – таких не выдавалось уже очень давно. Да и теперь заботы его, как было ясно из происходящего в Хижине, еще не закончились. – Говорю только, что один поступок, каким бы ужасным он ни был, не может перечеркнуть круговороты хорошей и правильной жизни. Тур сделал Роду добра-добра, и, хотя он заслуживает изгнания – но...

Сердце Анхэ забилось сильнее: неужели нареченный все же осмелится воспротивиться изгнанию друга?!. Вот это и правда – Поступок! И пусть сам Тур сколько угодно говорит, что вождь должен прежде всего думать о благе Рода. Род ведь состоит из них всех! И Тур принадлежит ему точно так же, как и остальные! А значит, и о нем нужно позаботиться, спасти, если он оступился!..

Продолжение разговора только убедило ее в этой догадке:

– Послушай... Сын, – голос старейшины Айна звучал мягко, но настойчиво. – Ты только начинаешь свой путь как глава Рода – и мне видится, что не тебе ломать предписанное предками. Древняя правда, предусматривающая наказание за родителеубийство, написана ведь была не со зла и не по недомыслию. Не нам менять ее. В Роду и так сейчас слишком нового-нового. Нужно где-то остановиться.

– Я чту традиции, родитель, – в голосе Шоха чувствовалось нежелание сдаваться. – Но знаю так же, что, чтобы принять справедливое решение – нужно учесть все.

– Все? – старейшина Румар говорил спокойно, но было очевидно, что от своих слов он не отступит. – Шох, ты знаешь, что я и сам защищал Тура. Старейшины Айн и Хойт могут подтвердить, что еще перед самым началом этой... Этой бойни я говорил им, что Марух должен был дать сыну больше свободы, позволить ему расти. Но никогда у меня, да и ни у кого из наших, не было мысли, что он захочет ему отомстить – так жестоко и вероломно.

– Он не...

– Он напал без предупреждения, Шох. На ритуальном поединке, где одного движения было достаточно, чтобы одержать победу. Он бил, не задумываясь, не глядя, не колеблясь – и если бы не Внемлющий...

– Вы же знаете, что это не была месть! Это не был Тур!..

Анхэ с холодком, пробежавшим по спине, почувствовала, что в голосе возлюбленного больше не было прежней решимости: ее сменила какая-то отчаянная мольба.

«Нет, нет, Шох, прошу, держись!.. Не предавай его!» – она стиснула кулаки, словно надеясь поддержать этим молодого вождя, придать ему сил.

– Да-а, это уж все видели!.. – протянул Хойт. – Так скажи нам, вождь Шох: разве тому, кого мы видели, место среди смертных? Разве ему место среди нас?

Весомых контраргументов не находилось. Шох молчал, видимо, сообразив, что угодил в ловушку собственной горячности. Впрочем, что толку это замалчивать? Проблема ведь так или иначе очевидна.

Ногти Анхэ судорожно впились в ладони, в носу снова защипало. Нет, она просто не может так это оставить!

Старейшины и молодой вождь обернулись на шум, когда опущенный полог хижины резко поднялся и на пороге возникла зареванная молодая.

– Анхэ?! – Шох намурился. – Что?..

– Прошу, не надо его изгонять! – выпалила она, словно боясь (и не без оснований), что ее выставят вон до того, как она успеет закончить. – Он хороший, он же помог вернуть лето! И... И оленей для Большой жертвы добыл! И... И еще... Шох, ну что ты молчишь?! Скажи, сделай им ясным!..

Лицо молодого вождя напоминало вырезанную из дерева маску, – и так же безжизненно звучал его голос, когда он медленно, как-то тяжело проговорил:

– Уйди, Анхэ.

– Что?!

– Это мое бремя. Мое – и почтенных старейшин. Уйди. Не про тебя.

– Не про меня?! Да как ты?..

– Час поздний, вождь Шох, – перебил ее старейшина Хойт. – Все мы сказали все, что должно было быть сказанным. Подумай. Завтра Род назовет тебя. Каким будет твой ответ ему? Каким увидят тебя предки? Ты уважишь их? Или?..

– Я поступлю в интересах Рода, старейшина. Я знаю, какую ответственность несу. И мое сердце не будет дрожать перед тяжелыми решениями.

– Поступи, как велит долг главы, вождь Шох, – старейшина Румар слегка прикоснулся к его плечу в знак поддержки. – И тебе не придется ни о чем жалеть. Что же, можем считать, что мы закончили?

Шох и другие старейшины согласно кивнули, и пожилые воины направились к выходу из хижины.

– Я так вижу, вас не ждать? – обратился к Шоху и Анхэ старейшина Айн.

– Не жди, родитель. Отдохни лучше, восход был долгим, а следующий будет не лучше.

Шох, взглянув на бледную, с мокрыми щеками, невесту, не сомневался, что разговор им предстоит долгий и сложный.

– Ну добро. Как бы то ни было, хорошей ночи вам.

Простившись, старейшины один за другим покинули хижину, закрыв за собой полог, и Шох с Анхэ остались одни.

====== Глава 49 ======

Сказать Анхэ собиралась многое – но, глядя, как, проводив взглядом старейшин, ее нареченный медленно и как-то деревянно опускается на утоптанный земляной пол хижины, почувствовала, что весь запал куда-то иссяк.

Подошла.

Села рядом с ним, обняв и прижавшись, словно желая поделиться теплом и поддержкой, чувствуя, как едва ощутимо вздрагивают, словно от предельного напряжения, его мышцы. И, пожалуй, впервые предпочла молчание разговору.