Дом странных детей - Риггз Ренсом

Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66

Соединение заняло почти минуту. На линии шипело, щелкало, стихало и снова шипело, что позволило мне прочувствовать то огромное расстояние, которое отделяло меня от моего неизвестного абонента. Наконец я услышал характерные европейские гудки — ваап-ваап… ваап-ваап… после чего в трубке раздался голос человека, который, судя по всему, находился в состоянии глубокого опьянения.

— Гнойник мошенников! — заорал он.

Из трубки доносился невообразимый шум — глухой рев, какой бывает только в разгар буйной вечеринки. Я попытался представиться, но он меня, кажется, не услышал.

— Гнойник мошенников! — снова заорал он. — Кто это? — Прежде чем я успел что-либо ответить, он завопил куда-то в сторону: — Я сказал, заткнитесь, вы, пьяные ублюдки, я говорю по…

На этом связь оборвалась. Я долго сидел, растерянно прижимая трубку к уху, а потом положил ее на рычаг. Перезванивать я не стал. Если единственный телефон Кэрнхолма был подключен к обители зла под названием «Гнойник мошенников», то чего еще можно было ожидать от этого острова? Неужели свое первое путешествие в Европу я потрачу на попытки избежать встречи с пьяными маньяками и наблюдение за птицами, гадящими на скалы каменистых пляжей? Возможно, — отвечал себе я. Но я был готов на все, лишь бы разгадать тайну, окутывающую жизнь и смерть моего дедушки. Ну а после можно продолжить свое неприметное существование.

Глава третья

Нас окружала непроницаемая стена тумана. Когда капитан объявил, что мы почти на месте, я подумал, что он шутит. С покачивающейся палубы парома я не видел ничего, кроме бесконечной серой завесы. Я стискивал поручень, вглядываясь в зеленоватые волны, и размышлял о том, что еще немного — и мой завтрак достанется рыбам. Рядом со мной в рубашке с короткими рукавами дрожал отец. Впервые в жизни я наблюдал такой холодный и сырой июнь. Я отчаянно надеялся на то, что тридцать шесть мучительных часов, которые ушли на то, чтобы забраться в такую даль, себя окупят. Наш перелет включал три лайнера, две пересадки и бесконечное ожидание вылета. Потом мы по очереди дремали на скамейках неопрятных вокзалов и в конце концов очутились на этом выворачивающем все внутренности пароме.

— Смотри! — вдруг закричал отец.

Подняв голову, я увидел, как из пелены тумана, угрожающе нависая над нами, возникла громадная скала.

Это и был остров моего дедушки. Зловещий и унылый, окутанный лохмотьями тумана, охраняемый миллионами галдящих птиц, он походил на античную крепость, сооруженную неведомыми гигантами. При виде обрывистых утесов, вершины которых исчезали в призрачных облаках, мысль о том, что этот остров волшебный, уже не казалась мне нелепой.

Тошнота тоже как будто отступила. Папа бегал по палубе, как ребенок вокруг рождественской елки, пожирая взглядом кружащих над нами птиц.

— Джейкоб, ты только посмотри на это! — кричал он, тыча пальцем в рой каких-то крапинок. — Да это же буревестник обыкновенный!

Паром приблизился к утесам, и под самой поверхностью воды стали различимы какие-то странные очертания. Кто-то из членов экипажа заметил, как я свесился через поручень, вглядываясь в волны, и остановился рядом.

— Впервые видишь обломки кораблекрушения?

— Вы серьезно? — обернулся я к нему.

— Это кладбище кораблей. В старину капитаны так и говорили: «Мыс Хартленд-Твикст и залив Кэрнхолм — могила моряков, разрази нас гром!»

В этот момент мы проплывали мимо корабля, который находился так близко к поверхности воды, что я явственно различил очертания его позеленевшего корпуса, и мне показалось, что он, подобно зомби, вот-вот всплывет из своей неглубокой могилы.

— Видишь это судно? — спросил моряк, указывая на воду. — Его затопила подводная лодка.

— В здешних водах были подводные лодки?

— Полно. Ирландское море кишело немецкими субмаринами. Если бы можно было поднять все затопленные ими корабли, мы получили бы целый военный флот.

Он театрально приподнял одну бровь и, расхохотавшись, зашагал прочь.

Я помчался вдоль борта на корму, неотрывно глядя на исчезающий в нашем кильватере затонувший корабль. Я успел подумать, что для того, чтобы попасть на остров, нам понадобится альпинистское снаряжение, но тут мы обогнули мыс и вошли в изогнутую полумесяцем гавань. Вдали виднелась небольшая бухта, пестревшая разноцветными рыбацкими лодками, а дальше, в зеленой чаше долины, разлегся городок. Лоскутное одеяло полей, усеянных движущимися точками овец, укрывало холмы, поднимающиеся к высокому горному кряжу, который, подобно ватному парапету, обрамляла стена облаков. Эта драматичная красота не походила ни на что из виденного мной ранее. Паром медленно приближался к берегу, а я ощущал, что мной завладевает дух первооткрывателя, как если бы я увидел землю там, где на картах значилась лишь безбрежная синева.

Паром пришвартовался, и мы потащились со своими сумками в городок. Присмотревшись повнимательнее, я решил, что вблизи он далеко не так привлекателен, как издали. Вдоль мощенных грязноватым гравием дорог выстроились ряды домиков, которые можно было бы назвать необычными и даже хорошенькими, если бы не спутниковые тарелки, неизменно венчающие их крыши. Из-за удаленности и экономической незначительности Кэрнхолма тянуть сюда линии электропередач не стали, в результате чего на каждом шагу подобно сердитым осам жужжали дурно пахнущие дизельные генераторы, шум которых сливался с рычанием тракторов. Последние, видимо, являлись единственным транспортным средством острова. На окраине города стояли древнего вида заброшенные дома без крыш, свидетельствуя о том, что население тает. Как и везде, дети отказывались продолжать вековые традиции предков, занимавшихся фермерством и рыбной ловлей; они покидали родные места в надежде на то, что в больших городах их ожидают большие возможности.

Мы тащились с вещами по городу в поисках чего-то под необычным названием «Родник Священников», где папа забронировал для нас комнату. Я представлял себе старую церковь, переоборудованную под гостиницу. Ничего особенного, просто место, где мы сможем спать и отдыхать в перерывах между наблюдением за птицами и расследованием дедушкиных тайн. Мы то и дело обращались за помощью к местным жителям, которые лишь растерянно смотрели на нас и спешили прочь.

— Они говорят по-английски или как? — вслух поинтересовался папа.

Моя рука уже начала болеть от нереального веса чемодана, но тут мы увидели церковь. И подумали было, что нашли свое пристанище, но, войдя внутрь, убедились, что церковь действительно переоборудовали, но не в гостиницу, а в маленький, неопрятного вида музей.

Мы нашли его хранителя в небольшой комнате, увешанной рыбацкими сетями и ножницами для стрижки овец. Увидев нас, он просиял, но тут же помрачнел, поняв, что мы всего лишь заблудились.

— Я так думаю, вам нужен «Тайник Священников», — вздохнул он. — Больше на нашем острове снимать комнаты негде.

Хранитель музея начал объяснять нам дорогу, а я вслушивался в его певучее произношение, показавшееся мне необыкновенно забавным. Речь валлийцев пришлась мне по душе, несмотря на то, что половина из того, что они говорили, оставалась для меня загадкой. Папа поблагодарил хранителя и повернулся, чтобы уйти. Но мне так понравился этот добродушный человек, что я решил задать ему еще один вопрос.

— Где находится старый детский дом?

— Старый что? — прищурившись, переспросил хранитель.

Мелькнула ужасная мысль, что мы прибыли не на тот остров или, хуже того, детский дом — это лишь очередная выдумка моего дедушки.

— Это был детский дом для детей-беженцев, — уточнил я. — Во время войны. Такое большое здание.

Мужчина пожевал нижнюю губу, с сомнением глядя на меня. Казалось, он решал, помочь мне или умыть руки и не связываться. В конце концов он сжалился надо мной и произнес:

— Не знаю я никаких беженцев, но думаю, что мне известно место, о котором вы говорите. Это далеко, на другой стороне острова, за болотом и лесом. Хотя на вашем месте я не ходил бы туда один. Шаг в сторону от тропинки, и больше о вас никто ничего не услышит. Помешать вам сорваться в пропасть могут только мокрая трава да овечьи шарики.

Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66