В помощь Татьяне приходили подсобить по хозяйству еще несколько женщин. В понедельник, когда наставало время стирки, приходила молодая работящая Грушенька.
Анну в Затонске до стирки не допускали. Мария Тимофеевна не спешила донести до дочери тонкости выведения пятен, сама управляясь с распоряжениями прислугой.
“Совсем не варило бабу постарило, а возня с грязными сорочками и портками…” - говаривала Прасковья, выгоняя барышню Миронову из прачечной и вручая ее няне на руки.
Анне всегда было так жаль! Казалось, она пропускает уйму всего интересного. Это было несправедливо.
В прачечной хранились загадочные приспособления, банки с неведомыми химическими веществами, было очень жарко и интригующе плохо видно из-за клубов пара.
В Каре Анна стремилась во все вникнуть, узнать все секреты хорошей хозяйки, а книга “О ведении домашнего хозяйства” помогала ей в этом.
Недавно Аня дала Якову целый список химических веществ, попросив достать все как можно быстрее.
Яков Платонович читал список и хмыкал.
- Вы никак, Анна Викторовна, подпольную химическую лабораторию решили организовать? Могу Вас познакомить с парой бывших бомбистов, из вольной команды. Они тут дорогу строят, недалеко от нашего дома. Поделятся опытом.
- Яков Платонович! - возмутилась Анна. - этот арсенал мне нужен исключительно в мирных целях. Решать проблему глубоких пятен при стирке.
- Я догадался, - засмеялся муж, притянув Анну к себе, - просто подразнить хотел.
Вот и сегодня Грушенька и Татьяна, под руководством последней, занимались перебором хозяйской одежды. В больших плетеных корзинах возвышались груды белья.
Главное же место в прачечной занимал громадный чан с горячей водой и щелоком для замачивания.
- Стой, Груша, вот видишь, тут чернила на манжете! - ахнула Татьяна. - Сейчас мы замочим пятно в молоке, и оно вытянет все чернила. Она отнесла сорочку в сторону, достала небольшой тазик, крынку и щедро полила дорогую ткань. Молоко немедленно стало серым.
Книги Анну учили, что моющие средства нужно экономить, а ткани беречь, поэтому с пятнами нужно работать точечно, не подвергая действию химических веществ всю одежду.
Пятна от фруктов девушки натерли жиром и замочили в смеси нашатыря и соды. Воск выводили скипидаром.
В день стирки прачки начинали работу с раннего утра, перебирая и замачивая одежду. Это отнимало уйму времени. Книга “О ведении домашнего хозяйства”
вообще рекомендовала прачке приниматься за работу в два часа ночи, но Анна была против таких мучений прислуги. Ночью все спать должны!
С подобной лояльностью молодой хозяйки выходило так, что стирать более одного раза в неделю не получалось. Стирка растягивалась на несколько дней и заканчивалась лишь к выходным, чтобы с понедельника начаться вновь.
Для лучшей очистки белья было много приспособлений. Лучшее из них и самое простое - валек. Узкая толстенькая деревянная дощечка с ручкой. Ею предполагалось крутить белье, катать, стирать и выколачивать. Вся эта работа требовала от прачки недюжинной силы.
Сильная ловкая Грушенька крутила валек по нескольку часов без устали. Анна первое время боязливо жалась к стене, пока служанка, стиснув зубы, молотила белье. Потом барыня набралась смелости и решилась попробовать поработать вальком сама.
- Барыня, ручки испортите! - заохала Татьяна, точь-в-точь как Прасковья, и кинулась было коршуном защищать хозяйку от чана с бельем. Однако Анна так воинственно приготовилась работать вальком, что горничная засмеялась и отошла.
Сил хватило минут на десять, а после этого взмыленная запыхавшаяся Анна Викторовна смущенно сдалась, отдав валек.
- Ой, барыня! - смеялись девушки, оно и понятно, что сразу не выйдет. Тут мышцы нужны!
Аня поняла, насколько тяжелая работа - стирка.
Она всегда старалась платить работящей Грушеньке чуть больше, чем нужно, жалея девушку за красное от пара лицо и вечные цыпки на руках от соприкосновения с щелочью. Да и работала служанка с таким с усердием.
Для отжима у семьи Штольман имелось настоящее чудо, последнее достижение промышленности.
Еще в Екатеринбурге Яков выписал по совету одного лавочника чугунную машину. Агрегат состоял из двух вращающихся валов. Мокрую одежду укладывали между валиками и приводили устройство в движение при помощи ручки. Одежда прокатывалась между валами, отжимаясь и разглаживаясь. Яков Платонович вообще любил изобретения. Он постоянно выписывал технические журналы и каталоги промышленных машин, интересовался всеми техническими новинками. Одни только станки для работы ссыльнопоселенцев чего стоили.
Мелкие вещи отжимали вручную, разглаживая рубелем - узкой дощечкой с вырубленными на ней зубчиками-желобками.
Аня задумчиво посмотрела на легкий деревянный валек, и взяв его, со свистом рассекла им воздух. Она наконец придумала, что делать с невозможным, но все-таки любимым мужем. Идея ей понравилась.
- Барыня! Анна Викторовна! У караула рядом с воротами маячил чумазый мальчишка.
- Чего тебе? - спросила Аня.
- Записку начальник каторги передал, велел госпоже Штольман лично в руки.
Анна дала посыльному монетку, парочку конфет и довольный мальчик убежал.
Записка, выведенная твердым, красивым мужским почерком, принадлежащим Якову Платоновичу сообщала:
“Драгоценная Анна Викторовна, завтра, в три часа по полудни в управление прибудет главный губернский архитектор, о чем решил сообщить Вам заблаговременно. Помимо чертежей вспомогательных помещений для тюрьмы, он привезет проект, а также смету на строительство зданий школы и пекарни. Приглашаю Вас завтра посетить тюремное управление и принять участие в обсуждении, на правах лица, осуществляющего главный благотворительный взнос на строительство. Ваш супруг Штольман Я.П.” Следом был нарисован небольшой цветочек, схематично, но довольно мило. Анна разулыбалась и спрятала записку в карман.
Ну, дорогой супруг, погодите…
Вечером Яков Платонович отправился мыться в баню в гордом одиночестве. Анна Викторовна, в ответ на его приглашение помыться вместе, опять вздернула подбородок и сказала, что она и так купалась после обеда, и вообще чистая. А с драчунами она в баню и подавно теперь не пойдет.
Да, похоже супруга вчера обиделась не на шутку и все еще жаждала мести.
- Жду Вас в комнате! Вы обещали. - сказала она с холодком в голосе.
- Да помню я! Вы меня с ума сведете. - поморщился Штольман.
Попарившись и выпив чашку подсунутого Ефросиньей душистого чая, он с опаской направился в супружескую спальню. Аня была непресказуема. Но Яков слишком хотел помириться и вообще сделать все, чтобы супруга прекратила дуться.
В спальне Анна Викторовна уже переоделась и была, на взгляд Якова Платоновича подозрительно розовощекой и возбужденной для предстоящей процедуры экзекуции.
Что же она задумала?
- Раздевайтесь и ложитесь, Яков Платонович. - закусив губу, сказала Аня. Супруг про себя отметил, что спокойствие ей давалось тяжело. Аню явно обуревало веселье.
Она угрожающе вытащила заготовленный валек и поиграла им в руках.
- А почему вот этой штукой для стирки? - напрягся Яков. -Такого, насколько я помню, условия не было. Вы смеетесь надо мной?
- Я восстанавливаю равновесие и справедливость. Потому что, по ощущениям, рука у меня вовсе не такая тяжелая как у Вас, сударь! Потом так и быть, Вы проверьте, может у меня и синяк уже на ягодицах проявился.
- Я уверен, никакого синяка там и в помине нет. Я не мог. - обезоруживающе улыбнулся муж. Но если Вы хотите, чтоб я убедился, я вовсе не против…
- Оставьте! - нахмурилась Аня.
- Может не надо? - хотел пойти на попятную Яков. Штука для стирки его озадачивала все больше и больше.
- Иначе не прощу. - поджала губы Аня и отвернулась.
- Что же Вы со мной такое делаете. - вздохнул Яков, разделся и лег на живот.
Аня подошла ближе, поигрывая вальком, как заправский разбойник дубиной.
