Три ПВ (СИ) - "noslnosl"

— Погоди. Это тот, который стоит десять миллионов и позволяет прожить тысячу лет?

— Он самый, — одарила меня улыбкой Ольга. — Представь себе, мой хороший, что всего этого, оказывается, можно добиться с помощью генной инженерии!

— Круто. Но почему тогда в Содружестве этого не делают?

— Отчего же? — ухмыльнулась девушка. — Делают. Только стоят подобные операции безумно дорого. Корпорации по производству имплантов и нейросетей держат монополию и делают нереальные деньги, поэтому старательно задвигают развитие бизнеса по генному улучшению человечества. Им невыгодно, чтобы любой учёный-генетик мог проводить подобные улучшения. Ведь все эти признаки достанутся по наследству детям, в итоге получится чуть ли не новая раса наподобие аграфов. Им нужны будут совсем другие импланты, всякий ширпотреб уже не продашь, тем более, втридорога. Сам посчитай, сколько мы отдали за эту возможность. Нейросеть и импланты на восемнадцать миллионов, капсула триста миллионов, лаборатория с искином полтора миллиарда, база знаний по генной инженерии сто миллионов. Итого почти на два миллиарда кредо. Это на оснащение одной лаборатории с одним специалистом. А теперь давай прикинем, что в галактике живут триллионы людей. Допустим, на всё содружество наберётся сотня таких лабораторий. Каждая из них может принять примерно сто человек в год. То есть максимум через генетические улучшения может проходить десять тысяч человек в год, что для галактики с триллионами людей капля в море. Так ведь эти лаборатории надо ещё найти, наверняка они себя не афишируют, плюс там очередь на годы вперёд, а цена… Думаю, подобная операция будет стоить не меньше сотни миллионов кредо.

— Что-то ты разошлась, — тепло улыбнулся я. — Понятно, что при таких условиях даже богатые люди решат поставить себе импланты. Во-первых, дешевле, во-вторых, эффект такой же, даже лучше, если покупаешь дорогие модули. Так зачем ждать, искать лабораторию, лететь куда-то, если всё есть под боком и в разы дешевле?

— Вот-вот! — сказала Ольга. — Поэтому я думаю, что в таких лабораториях занимаются даже не операциями по улучшению генов человека, скорее это побочный заработок. Вероятно, там проводят эксперименты, разработку новых сельскохозяйственных культур, животных и так далее.

— Мне сделаешь такую же операцию?

— Я ждала, когда ты спросишь, — кивнула Ольга. — Конечно! Я уже положила в капсулы родителей. Более того, у меня было время, чтобы изучить твою карту ДНК.

— И как оно? Цвет волос получится изменить?

— Кстати, насчёт волос. Саша, ты оброс в капсуле, не мешало бы подстричься.

Мы как раз сели в лифт. Я вызвал объёмное изображение себя с помощью нейросети и полюбовался на заросшее чучело. Волосы отросли почти до плеч, кончики были выкрашены в чёрный цвет, а корни остались седыми.

— И ещё насчёт твоих волос, — весёлость пропала из голоса Ольги. — Думаю, не получится изменить их цвет.

— Почему? — удивился я. — Мне казалось, что это одна из самых простых операций.

— В обычной ситуации всё именно так и обстоит, — кивнула Ольга, отчего её кудряшки забавно дёрнулись. — Но не в твоём случае. Ты приобрёл седину недавно, тогда же, когда и склонность к работе с пси. Искин чётко отследил следы мутации ДНК. С вероятностью в девяносто пять процентов изменение цвета волос повлечёт за собой изменение ДНК, которое затронет эту мутацию. В таком случае ты с вероятностью в восемьдесят четыре процента лишишься сверхспособностей.

— Ничего себе! Вот это новости. Да я лучше буду всю жизнь седым, чем рискну способностями эспера, к которым успел привыкнуть.

— Я так и думала. Саша, не расстраивайся. Есть же краска для волос…

— Да мне как-то всё равно, если тебя не беспокоит моя седина, то даже не буду думать об этом. Подстригусь, и всё.

— Саша, ты мне нравишься в любом виде, — тепло и с одобрением улыбнулась Ольга. — Седина, наоборот, придаёт тебе шарма.

Убедившись, что без меня страна не развалилась, я подстригся и ещё на трое суток отправился в медкапсулу. Оттуда вылез, чувствуя себя намного лучше. Ощущения немного недотягивали до тех, когда у меня были импланты на усиление, но мышцы стали сильнее почти в два раза, укрепились кости, связки и суставы, в несколько раз увеличилась регенерация и улучшилась иммунная система. Внешне я ещё немного помолодел, улучшилась кожа. При взгляде в зеркало изменения были неуловимыми, но чувства, которые вызывала внешность, сложно передать словами. Словно я стал ближе к идеалу. Вроде не писаный красавчик, тем не менее, подсознательно возникало чувство, будто стал именно таким.

Британские учёные (куда уж без них) проводят массу бессмысленных на первый взгляд исследований. Таких же исследований в Содружестве тоже немало. Одним из исследований было восприятие человеком красоты. Так удалось выяснить, что во внешности человека важную роль играют симметрия и пропорции.

Тело человека, как и всех позвоночных животных, обладает зеркальной симметрией. Это означает, что его левая половина является зеркальным отражением правой. На самом деле такая симметрия не является абсолютной. Нет ни одного человека, который бы обладал идеально симметричным телом. Некоторые виды асимметрии не причиняют человеку никакого беспокойства и неспособны привести к каким-либо серьезным заболеваниям. Например, вследствие разницы в тонусе мимической мускулатуры практически у всех людей асимметрично лицо (поэтому часто фотография в профиль слева получается красивее и выразительнее, чем справа).

Пропорция и симметрия необходимы для человеческого зрительного восприятия, чтобы считать объект красивым. Чем ближе пропорции к идеалу, тем более красивым окружающие считают индивидуума. Симметрия — показатель здоровья. Асимметрия происходит со временем от тяжёлых физических нагрузок, старения, болезней, чем её больше, тем менее привлекательным становится индивидуум. Если посмотреть с этой точки зрения, то мы с Ольгой после генетической коррекции стали эталонными красавчиками, которые будут притягивать взор противоположного пола.

Генетические изменения повлекли за собой не только внешние различия. Одним из полезных факторов стала приобретённая амбидекстрия. Мне стало легко пользоваться левой рукой, я её ощущал так же, как и правую. С тела пропали родинки, шрамы.

Нас не было долго, почти полгода. Но за это время государство, построенное в диком мире, не только не развалилось, оно процветало и активно развивалось. Ещё летя на боте в сторону столицы, я разглядел с неба панораму. Столицу окружало множество полей, современных ферм и садов. Когда я улетал, ферм было всего несколько сотен, теперь же их было много больше. Всюду ровные и прочные дороги из искусственного камня, вдоль которых высажены деревья, словно в привычном техногенном мире. Правда, деревья пока молодые, но ещё вырастут. Указатели на русском языке, таблички с километражем до столицы, знаки ограничения скорости и запрета обгона. Попади сюда выходец с моей родины, он и не поймёт, что это не Россия.

Мало того, я заметил строящуюся железную дорогу, причём не привычную по родному миру, а некий монорельс на бетонной подушке. Вокруг суетились люди в синих рабочих комбинезонах, ездили электрические самосвалы по накатанной грунтовой дороге и летали антигравитационные дроны.

Вскоре бот приземлился на гражданском аэродроме. Да, теперь в городе есть такой. Всего аэродрома два: гражданский на окраине города и военный при авиачасти. Тут меня встречало три военных внедорожника: квадратный кузов длиной около пяти метров, огромные внедорожные колёса, высокий дорожный просвет. Внешне машины напоминали российский вездеход Лесник производства компании Трэкол*. У них были боковые двери и лавки-сиденья по бокам, но для меня была приготовлена командирская модификация с удобным пассажирским диваном, как в обычном легковом автомобиле. По периметру рассредоточился десяток солдат в чёрных закрытых доспехах с бластерами. На плече у каждого из них имелась эмблема в виде белого круга, в котором была нарисована корона и по кругу шла надпись «Имперская Гвардия».