— И-и-и раз, и два. И раз, и два… — в такт его словам брямкало пианино. У распахнутого окна стоял худой мужчина в майке-алкоголичке и длинных черных семейных трусах. Он расставил в стороны обрубки рук и делал наклоны в стороны. На примусе в кастрюле фыркала каша, над которой колдовала Роза.
— Ой, дядя Фима, — сказал Давид, заходя на кухню, — вы прям как тот мужик, что в парке у нас стоит.
— Это тот, шо блюдо подмышкой держит? — обернулся к нему мужчина.
— Не мужик, а атлет. И не блюдо, а диск, — проворчал невыспавшийся Артем, садясь за стол.
— Это хто у нас такой вумный? — беззлобно спросил безрукий Фима.
— Да не умный я, — махнул рукой Артем. — Просто папка историком был. Много чего мне рассказывал.
— А где он историком был? — спросил Давид, принимая из рук матери тарелки с серой кашей-размазней.
— В институте преподавал историю. А мама учителем музыки была, — Артем тоже принял тарелку, сунул в нее алюминиевую ложку, зачерпнул каши и лизнул ее языком. Каша оказалось почти безвкусной, но съедобной.
— Вот и мой Додя музыкой займается, — подала голос Роза, — на скрипке играет. В меня таки пошел. Может, поговоришь с мамкой, шоб она моего Доденьку учила? А то в его консерваториях учителя шибко дорого берут.
— Ну мама, — Давид в сердцах бросил ложку в тарелку. — Ну шо ви на самом деле? Мама Артема погибла в авиакатастрофе. Да и разве можно вот так у человека просить?
— Что это? — Роза вышла на середину кухни и поставила руки в боки. — Как столоваться у нас, так, значит, можно, а как просить — таки сразу нельзя? Между прочим, карточки тока на тебя дают как на учащегося. А тебе питание усиленное надо. Болявенький ты у меня. Тебе молоко и мясо нужно. Молоко нынче почем, знаешь? Вона картоху вчера на рынке купила, по двадцать червонцев за кеге, а она вся в дырках. А хорошая таки вообше по полтиннику.
— Мам, я знаю все, — вздохнул Давид. — Говорил я вам, шо нужно мне в училище идти, на слесаря. И на работу на завод. Ви же сами не захотели!
— Какие слесари, Доденька! Ох, Елохим адирим, тебе музыку надо учить. Ты у меня талант! Вей ме, когда же наконец ихней коммунизьм победит и жить станет лехше? Давай, Фима, садись за стол, кормить буду.
========== Глава 11 ==========
Несмотря на недоверчивые взгляды Розы и необычную обстановку, у Артема было странное чувство, что он дома. Это чувство не покидало его с тех самых пор, как он впервые попал в прошлое. Он не был любителем старых фильмов и об этом времени почти ничего не знал, но все, что он видел и слышал сейчас, было ему близко и знакомо.
По настоянию Розы, Артем проводил Давида до консерватории, а сам пошел шляться по улицам. На последние копейки, завалявшиеся в кармане, он купил кулек семечек у старушки на рынке и пошел бродить по городу дальше.
— С-с-с… — остановил его на узкой улочке свист. — Эй, Псих! Здорово, — на плечо Артема легла тяжелая рука. И снова, как и тогда вечером, по спине у него пробежал неприятный холодок.
— Здорово, Шнобель, — Артем нехотя повернулся в сторону знакомца.
— Мы тебя обыскались вчера. Остановились у кондитерки, смотрим, а тебя с нами нету. Думали, мусора замели, — Шнобель нагло запустил руку в кулек с семечками и кинул горсть в открытую пасть.
— Я просто обратно во двор мотанул, — ответил Артем. — Как лавку-то, обчистили?
— Не-а, — Шнобель выплюнул очистки на мостовую. — Встретили одного фраера, а у того в кошельке двести червонцев. Купили на них самогона да пошли опять к Катьке Рыжей на хату. Ты где сам-то остановился?
— Да у знакомых, — соврал Артем и посмотрел на часы. Время было без четверти три, и ему пора было возвращаться обратно к консерватории за Давидом.
