Три ПВ (СИ) - "noslnosl"

Лишь в день, когда должна была состояться конференция, мы дошли до той самой кафешки через дорогу. До этого ели в ресторанах, которые встречались по пути. Снаружи кафе было больше похоже на склад, внутри всё цивильно и напоминает советскую столовую: стальные стулья со спинками, простые квадратные столы, самообслуживание. Одно тут хорошо — порции огромные.

Большой размер блюд и низкая цена в кафе компенсировали качеством еды. Нам подали заказ — две большие тарелки. У меня был слегка подгоревший стейк и сильно пригоревшая жареная картошка, завершал композицию небрежно свёрнутый тако (что-то вроде шаурмы — пресная лепёшка с кучей ингредиентов, но открытая сверху). У Ольги на блюде лежала прекрасно приготовленная яичница из двух яиц, хрустящий бекон и подгорелая лазанья. Она потыкала вилкой в коричневую корочку лазаньи и невозмутимо произнесла:

— Похоже, повар не в духе.

— Я бы сказал, что его либо нет, либо он в говно пьян. Вот смотрю на твою яичницу, и сразу рождается мысль, что готовил её кто-то другой. Единственное, что не подгорело.

— Твоё тако тоже не горелое, — заметила Ольга, кивая на лепёшку.

— Тако не может быть горелым, поскольку его не готовят. Зато оно кривое, вся начинка насыпана, словно от балды, из чего можно сделать вывод, что повар действительно пьян.

— Глянь, — кивнула Ольга на соседний столик, — у мужика бекон вообще сырой.

И действительно, за соседним столиком сидел тучный мужчина в серых широких брюках и белой футболке, в которую мы с Ольгой поместились бы вдвоём, ещё осталось бы место для третьего. У него на тарелке была отлично пожаренная яичница из трёх яиц, наваленная бесформенной и некрасивой кучей запеканка и три полоски сырого бекона, который явно забыли приготовить. Мужчина смотрел в тарелку и не мог взять в толк, то ли так и надо, то ли бекон действительно сырой. И судя по выражению лица, он склонялся к первому варианту. Скорее всего, подумал: «Повару виднее, он же приготовил этот бекон… Ведь так? Наверное…».

— Это лайт прожарка, — с лёгким сарказмом произнёс я.

— Ага, — усмехнулась Ольга. — Я же говорю, совсем лайт — сырой. Ещё лайтовей было бы, если бы ему к столику подвели живую свинью и предложили отрезать кусочек.

— То есть нам ещё повезло, что еду приготовили. Хотя я бы предпочёл есть картофель без чёрного нагара.

— А я бы предпочла лазанью не в виде хрустящих макарон а-ля доширак, — шутливым тоном заметила Ольга. — Пойти, что ли кипяточка попросить, чтобы лапшу запарить…

— Америка… — протянул я многозначительным тоном.

На вкус еда оказалась лучше, чем на вид. После завтрака мы направились к гостинице с умниками. Когда подошли к ней, оттуда вышел парень. На вид ему было около двадцати семи лет, светловолосый, голубоглазый, невысокий, его рост не превышал ста шестидесяти пяти сантиметров. Он был одет в джинсу: рубашка и штаны тёмно-синего цвета.

— Гляди, — сказала Ольга, — наш клиент.

— С чего ты взяла? — тихо спросил я.

— С коллоквиума, один… Надо брать, — ответила она.

— Как скажешь.

Мы направились к юноше. Он в этот момент с любопытством осматривался по сторонам. Смотреть тут в принципе было не на что. Справа четырёхполосная дорога, по бокам от неё песчаного цвета невысокие здания в пять-шесть этажей, слева та же самая дорога, но с одной стороны белоснежное трёхэтажное строение и с другой стороны высотка из стекла и бетона. Единственное, что привлекало внимание, вечнозелёные растения вдоль широких пешеходных дорожек.

Мы сблизились с парнем, и Ольга ткнула мне в бок локтём, давая знак, что перекладывает бразды общения на мои плечи.

— Хау ду ю ду, — начал я.

На английском это обозначает «как дела», но на самом деле американцам плевать на то, как у тебя дела. Это банальное приветствие. В школе нас учили говорить с лондонским акцентом и в качестве приветствия использовать слово «хеллоу», но в Америке всё немного не так. В ответ на это приветствие обычно говорят «хау ду ю ду ту», что означает: «А как у тебя дела». И опять же, это банальное приветствие, не подразумевающее рассказа о жизни в целом и частностях.

В ответ белобрысый парень сказал, причём с жутким акцентом:

— Эм… Сень кью, ам файн… Э-э-э… Бля!

— А-а-а! — протянула Ольга. — Русский нам подойдёт больше.

— Так вы понимаете по-русски? — удивлённо произнёс парень.

— Немножко… — ухмыльнулся я. — Немножко лучше, чем английский! Простите, мы обратили внимание на то, что вы вышли с коллоквиума Менса.

— Да, — кивнул парень. — А вы…

— Мы учёные. Меня зовут Саша, а это Ольга.

— Рад знакомству, — улыбнулся парень. — Меня зовут Игорь. Приятно встретить в такой дали от родины людей, говорящих на русском.

— Нам тоже приятно, Игорь. Вы откуда и какими судьбами?

— Я из Волгограда.

— Да ладно! — воскликнула Ольга с долей экспрессии и удивления.

— Нихрена себе! — с не меньшим удивлением выдал я.

— Не понял… — в глазах Игоря читалось непонимание.

— Мы тоже из Волгограда, — пояснила Ольга. — Писец!

— Ольга! — с укоризной посмотрел я на девушку. — Не надо ругаться, мы не в танке, и ты не офицер.

— Да ладно! — удивился и обрадовался Игорь. — Вы что, серьёзно? В такой дали встретить земляков…

— А как мы удивлены…

Ольга взяла инициативу в свои руки и задала вопрос:

— Игорь, так вы состоите в обществе Менса?

— Нет, — покачал он головой. — Я тут на экскурсии.

— Это как? — удивлённо вопросил я.

— Ну-у… — Игорь правой рукой почесал в затылке. — Понимаете, я приехал в США по обмену. Есть такая программа, называется «Открытый мир», она действует с девяносто восьмого года. Раз в год из России в США приезжает группа людей, а из Америки к нам, чтобы посмотреть, как живут люди, посмотреть на страну и работу в разных сферах, посетить различные конференции. Каждый год группы разные: политики, общественные деятели, медики, учителя, журналисты. В этот год в проекте участвуют журналисты.

— Игорь, выходит, что вы журналист? — спросила Ольга.

— Ну да, — кивнул Игорь. — Я уже семь лет работаю в этой сфере. В феврале знакомый скинул ссылку на это общество, в марте я заполнил анкету, потом забыл. А тут вдруг в июне прислали одобрение на поездку. Прошёл собеседование с руководителем проекта, потом заполнил кучу анкет на визу, и вот, прилетел в штаты. Тут нас расселили по семьям, которым выплачивают деньги за проживание и питание. Оплачены разные конференции. Мне выпало проживание в Финиксе. А сегодня попал на этот долбанный коллоквиум…

— Долбанный? — спросил я.

— Скукота. Сидят, перетирают какую-то дичь на английском, — пояснил Игорь. — Да ещё таким тоном, что в сон клонит. Я же английский последний раз в институте с трудом на тройку сдал, ни черта не понимаю. Думал, свалю из этой богадельни, пивка попью, а к обеду вернусь. Тут вроде должен быть фуршет. Кстати, не знаете, где тут супермаркет или бар?

— Тут поблизости кафешка есть, — с задумчивым видом протянула Ольга.

— В звезду такие кафешки! — скривился я. — Там повар или алкаш, или наркоман. Дёшево, но вся еда кроме яичницы подгорелая или превращена в жуткую и кривую кашу.

— Да не, мне бы лучше супермаркет, — сказал Игорь. — У меня с деньгами туго.

— Что, неужели журналисты получают маленькую зарплату? — спросила Ольга.

— Двадцать пять тысяч рублей в месяц, но при этом я на полторы ставки тружусь, — не стал скрывать своих доходов Игорь.

— У-у-у… — протянула Ольга. — Полторы ставки? Это жопа. Саш, мне кажется, Игорь нам подходит.

— Подходит? — насторожился Игорь. — Я не такой! — поднял он вверх руки. — Мне нельзя в Бельдяшки, я женат… Не хочу сказать ничего плохого о свингерах, но давайте вы без меня!