Кадровик 4.0 (СИ) - Листратов Валерий

Тело Вадима Равильевича трясется, и тут он понимает, что магия его точно покидает.

— Витя, ты же маг, сделай уже что-нибудь! — в голосе ректора слышатся умоляющие нотки. — Я еще раз повторяю, что не могу дать тебе деньги! Мне это напрямую запрещено моим сюзереном! Нарушить ее приказ я не могу физически.

Всплывает все новая и новая информация. Такими темпами мы быстро докопаемся до правды. Феофан за моей спиной вырывается из Васиных рук.

— Стой, говорю тебе, — останавливает феечка упертого Фео.

Не знаю, как она с ним справляется, но вырваться фей никак не может. Вполне возможно, что неосознанно я сам помогаю Василисе потоком магии.

— А кто у нас за сюзерена теперь? — интересуюсь у ректора. — Вроде бы раньше сюзереном был только король?

Взгляд Вадима Равильевича мечется по столу. На лбу мужчины выступает испарина. Видно, что он неважно себя чувствует.

— Нет, этого я тоже не могу тебе сказать! Прости, ради бога, но не могу! — извиняется ректор, привстает с кресла и снова падает в него без сил. — У меня все возможности хоть как-то помочь тебе полностью перекрыты! Давай договоримся? Есть же другой способ? — торопится ректор.

Кажется отток его магии становится ещё более заметным. Цвет лица мужчины блекнет и сереет.

— Что может дать мне Академия на триста пятьдесят золотых? — уточняю по делу.

— Что? — удивляется ректор. — Долг не больше трехсот со всеми штрафами!

— Хорошо, — соглашаюсь. — Ещё подождем. Если знаете примерную сумму, это ещё раз подтверждает наличие договора. Видимо вам есть, что терять.

— Я не могу тебе предоставить ничего связанного с обучением, — принимается перечислять ректор. — Мне запрещено обучать тебя чему угодно, кроме обязательной программы.

Вадим Равильевич резким движением расстегивает воротник рубахи. Фиона лежит без движения, только изредка тихонько всхлипывает. Каждая минута старит её на несколько лет.

— Не могу я тебе ничего дать. Не могу! — отвечает ректор. — Все только в рамках учебного процесса, не больше. Я даже общежитие тебе предоставить не могу. Книги твои у кладовщика. Не спрашивай, не расскажу, нельзя.

Навскидку приходит только одна мысль.

— Фейку мне сможете выделить? — уточняю. — А лучше две?

— Могу! — радостно подтверждает Вадим Равильевич. — Хоть всех забирай! Только у тебя есть целых двое! — ректор кивает на Васю и Феофана. — Ты же сдохнешь! Не бывает магов с четырьмя феями. Магии не хватит.

— Вот и посмотрим, — пожимаю плечами.

— Забирай! — говорит ректор. — Кого хочешь бери, только магию мне верни. Ритуалист выдаст, с ним договаривайся. Я напишу письмо, всё будет. Магию оставь!

Странно, что ректор в этой ситуации переживает только за свои магические силы. На Фиону он не обращает никакого внимания. Да уж, теперь понятно, откуда у нее такой скверный характер.

— Отлично, договорились! — отвечаю, немного поразмыслив.

Ректор перестает судорожно вздыхать, а его фейка постепенно приходит в себя. Сначала крылышки обретают прежнюю жесткость и тихонько трещат, поднимая маленькое высохшее тельце над столом. Следом оживают глаза, а кожу больше не покрывает паутинка морщин. Только волосы пока не восстановили пигмент.

Седая фейка чувствует силы и сразу же прячется за ректора. Выглядывает и смотрит на меня с неистовым ужасом.

— И помни, я к тебе очень хорошо относился всю дорогу, все время, пока был здесь ректором, Витя! — продолжает свою речь Вадим Равильевич. — Просто у меня есть начальство и определенные распоряжения.

Ректор прогибается и показывает свое умение договариваться.

— Пусть так, — киваю.

— Вот, я тебе написал бумагу, отдашь её ритуалисту, — ректор протягивает мне листок. — Забирай сколько угодно новых феев, если сможешь их содержать. Если не сможешь — меняй своих. На твоё усмотрение! Всё, как договорились.

— Дальше сам разберусь, — отвечаю мужику и забираю бумагу.

Встаю с места. Показываю феям, что нам пора.

Полностью седая Фиона выглядывает из—за спины своего мага и не может поверить во все происходящее.

— Витя, я правда к тебе очень хорошо отношусь! — с опаской уточняет ректор.

— Знаю, знаю, — еле сдерживаю смех.

Конечно, хорошо относится, но ровно до того момента, как я выйду из главного корпуса. Плавали, знаем.

Закрываю обе двери в кабинет Вадима Равильевича и бросаю быстрый взгляд на дамочку в приемной. Та делает вид, будто меня не существует. Пусть так.

Идем в сторону ритуального зала. Феофан всю дорогу высказывает беспокойства.

— Получается, Фиона теперь навсегда старая? — ужасается он.

— Не старая, а просто седая, — объясняет Василиса. — Говорят, что пигмент восстановить почти невозможно. Ничего страшного, будет у неё новый цвет волос, самое время перекраситься.

— Как же так… как же так, — вздыхает Феофан.

Спускаемся по длинному коридору к ритуалисту. Стучусь в то же самое окно, где недавно мы вели переговоры вместе с Иннером. Окошко открывается с глухим щелчком.

— Чего тебе? — оттуда доносится ворчливый голос.

— Здравствуйте, Микаэл Борисович, — здороваюсь

— И тебе не хворать, студент. Чего надо? — сразу переходит к делу мужик.

— Есть у меня одно распоряжение, — протягиваю в окошко документ. — Пришел забрать пару феек.

— Ты? — с недоверием спрашивает Микаэл Борисович. — Забрать?

— Угу, — подтверждаю. — Ректор дал добро. Подпись, печать: всё, как полагается.

— Пару феев говоришь? — недовольно переспрашивает ритуалист.

— Да. А с этим какие-то проблемы? — уточняю.

— У меня никаких, а у тебя, скорее всего, да — с головой, — грустно смеется Микаэл.

Мужик совершенно не считает нужным что-то рассказывать или доказывать. Да и не спешит быть хоть мало-мальски приятным человеком. Демонстрировать воспитание — тоже, по его мнению, лишние заморочки. С его точки зрения, правда — это лучшее, что можно сделать.

— Почему вы так считаете? — спрашиваю.

— Сам подумай, — отвечает мужик. — Четыре фейки на одного юного мага. Ты в них не запутаешься, пацан?

— Да, может, и запутаюсь, — поддерживаю стиль разговора. — Ваша-то какая боль?

— Моя? — спрашивает Микаэл Борисович. — Вообще никакая, но предупредить тебя обязан. Считай, это лучшее, что произойдет с тобой за ближайшее время. Хочешь двух феек забрать? Да, вперед, забирай. Но если у тебя нет гнезда, а у тебя его нет, то сдохнешь на постоянной поддержке четырёх существ. Или они сдохнут, какая разница.

— Можно подробнее про гнездо? — задаю вопрос.

— У феев есть гнездо, — рассказывает ритуалист так, будто это общеизвестный факт. — Там они могут жить без магии. Можешь брать одного или нескольких под личный контроль, остальных оставлять в гнезде. Магии на четырех феев у тебя не хватит. Сдохнут сразу.

— Почему вы так думаете? — продолжаю спрашивать.

— Пацан, у тебя уже два фея, — вздыхает Микаэл Борисович. — Три фея — это большая редкость. У считанных магов такая толпа за спиной, а ты говоришь четырех надо!

— Хорошо, это я понял, — подтверждаю. — По идее, можно забрать феев и не поддерживая их магией? — делаю предположение.

— Можно, чего бы и нет, — пожимает плечами ритуалист. — Если у феев есть гнездо, то они смогут жить на голодном пайке и вовсе без магов. Станут немного диковатыми только.

— Это как? — интересуюсь.

— Думаешь, как они здесь, в Академии, живут? От нас много паразитной магии уходит, — объясняет мужик. — Они хоть как-то могут себя прокормить. Да и обязанности у вас есть по зарядке кристаллов. В библиотеку сколько штук обычно заряжаешь? Думаешь, они идут в Академию, и она ими торгует? Да сейчас! — смеётся ритуалист. — Академия, если бы захотела, могла бы скупить все кристаллы в столице, но не в этом интерес.

— Понятно. И что же теперь делать? — задаю главный вопрос. — Не брать феев или есть другой путь?

— Брать еще двоих точно не советую, — говорит Микаэл Борисович. — Тот, кто тебе отдал разрешение, он либо дурак, либо тебе зла желает. Скорее всего, второе. А, это ректор! — смотрит он в бумагу. — Ну, тогда это и то и другое одновременно! — смеётся. — Не, студент, окстись, заводи своих, попьём чаю, расскажу чего.