— Додя, а сыграй для Евы ее любимую? — попросила Роза и протянула сыну скрипку.
Давид взял скрипку, тронул пальцами струны, поправил колки, вкинул руку и заиграл.
Скрипка ожила в его руках и заговорила. Она рассказывала о еврейской семье. О любящей матери, готовящей на кухне. Об отце, починяющем старые ботинки. О детях, весело бегающих вокруг стола. О толстом ленивом коте у печки. Ева слушала и тихо плакала, вытирая лицо руками.
— Так, дамочки! Хватит уже сопли на кулак наматывать! — сказал Фима, когда песня скрипки закончилась. — Давай, Родька! Запускай шарманку. Евочка, хочу вас ангажировать, — он протянул Еве культю. Та взялась за нее рукой и встала.
Артем смотрел на танцующую с Фимой Еву и не видел в ней сумасшедшую седую женщину, вечно сидящую на кровати, уставившись в одну точку. Ева улыбалась, глядя куда-то вдаль, и плавно вальсировала под песню Утесова.
— Темка! — услышал Артем громкий шепот Давида. — Давай сбежим?
Артем согласился, и они оба быстро растворились в тени двора. Они бежали по траве, усеянной каплями росы, в сторону речки. Артем чуть притормозил возле того места, где они обычно купались днем, но Давид взял его за руку и повел дальше.
Свет Луны почти не проходил сквозь высокие деревья, поэтому Артем не сразу разглядел в темноте большую полуразрушенную беседку.
— Тут давно жил какой-то немецкий барон, — сказал Давид. — Он был очень любвеобильный. Для каждой своей любовницы он построил отдельную беседку, где с ними и встречался, — он потянул Артема в беседку, — говорят, их тут по округе штук десять.
— Я помню эту беседку, — сказал Артем, — она у нас в парке стоит. В самом конце. Только в моем времени ее отреставрировали.
В беседке была кромешная темнота. Артем пошарил руками воздухе и услышал тихий смех Давида.
— Чего смеешься? — пробурчал он. — Завел меня в темноту и уссывается стоит.
Он почувствовал движение, и его уха коснулось легкое дыхание. Артем нащупал в темноте рубашку Давида и притянул его ближе к себе. Он провел рукой по спине и ощутил тепло тела через тонкую ткань. Давид от неожиданности вздрогнул и затих. У Артема было странное ощущение. Осознание того, что он обнимает именно Давида, возбуждало. Боясь испугать его своими действиями, Артем аккуратно провел рукой по жестким кудрявым волосам и попытался в темноте найти губы Давида, но тот вздрогнул и тихо пискнул.
— Ой!
— Чего? — отстранился Артем.
— Ты мне носом в глаз попал, — отозвался Давид.
— Темно. Я прицелиться не могу, — засопел Артем.
Давид засмеялся, но Артем прервал его смех поцелуем.
Он был мягким и нежным. Он был теплым и сонным, как свернувшийся котенок. Губы Давида открылись навстречу поцелую, но когда Артем попытался дать волю накатившей страсти и прижать Давида крепче, тот вздрогнул и отстранился. Артем снова погладил рукой его спину. Давид расслабился и сам продолжил поцелуй.
Сейчас во всем мире были только они, ночь и долгий мучительный поцелуй…
========== Глава 20 ==========
Прохладная речная вода остудила их разгоряченные тела. Они лежали на траве и любовались черным звездным небом.
— Тем, о чем ты мечтаешь? — спросил Давид, повернувшись на бок и подперев щеку рукой.
