Глаза смерти (СИ) - "Omega-in-exile"

BMW

, из передней дверцы выскочил охранник, открыл заднюю дверцу и оттуда окружающему миру явил свою персону Алверт. Надменный, равнодушный, недоступный. Как обычно, в дорогих, элегантных тряпках, но на сей раз более строгих. До невозможности ухоженный. Энди сразу все понял. И на занятиях в университете Алверт уже не бросал на Энди взгляды украдкой. Как будто Энди для Алверта уже не существовало. Красивый, лощеный, надменный Алверт теперь купался в роскоши и наслаждался объятиями любовника, о котором прежде грезил Энди. А он, Энди, в пролете. В жопе. В пизде. И вообще, скоро не будет никакого Энди. Снова будет Андрей Алтухин, недоучка без высшего образования, протирающий штаны офисный клерк в какой-нибудь мелкой московской фирме по доставке пылесосов, либо разносчик этих же пылесосов или хрен знает какой пиццы. Ему нет места в мире лощеных красавцев с их богатыми любовниками и шикарными тачками. И его сердце больше никому не нужно. И он сам… Энди еще отхлебнул из горла и зажмурился. Какая же все-таки дрянь, а? Рядом с ним кто-то плюхнулся на стул. Энди открыл слезящиеся глаза и увидел Эла, глядящего на него маслянистым взглядом. Блядь, а этот еще откуда взялся? – Привет. Увидел тебя, решил подойти. Энди молчал, глядя на Эла тяжелым взглядом. – Слушай, предложение остается в силе, – продолжал Эл. – Ты просто супер в постели. Я понимаю, что ты в прошлый раз просто не был готов. Короче, сделай все, что я хочу, и место в клипе будет твоим. Гарантирую. Энди продолжал молча смотреть на Эла. – Ну так как? – прищурился тот. Энди молчал. А затем медленно и зло произнес: – Согласен. *** Лондон, апрель 2013 года Молтон надеялся, что когда Алверт окажется в постели Джеймса, тот успокоится, но эти надежды пошли прахом. Нет, внешне все было замечательно. У Джеймса Ферренса, графа Лэнтона появился новый любовник – совсем еще юный, красивый, изящный, благовоспитанный и на удивление неплохо образованный, которого совсем не стыдно было вывести в свет, что граф регулярно и делал. Молтон не ожидал такой прыти от шлюшонка, который, конечно, был звездой гей-притонов, но опыта вращения в приличном обществе почти не имел. Однако Алверт справился на удивление легко, его приняли. Не за своего, конечно, нет, но его присутствие в светских гостиных не вызывало отторжения. Наоборот, у него даже сформировался своего рода фан-клуб во главе со старой ведьмой герцогиней Трамбулл. Джеймс свозил предмет своей страсти в Рим и Венецию, после чего они провели неделю на шикарной вилле в Калабрии.

Но проблема оставалась. Сдержанный, вежливый, скромный и приветливый в обществе Алверт превращался дома в высокомерного принца, изводившего Джеймса. Он не закатывал истерик, не грубил, не совершал идиотских поступков, вел себя абсолютно корректно – и с охраной, и с прислугой. Но он был холоден, замкнут и игнорировал все попытки Джеймса выстроить отношения. На все обращенные к нему вопросы или реплики отвечал кратко, односложно. Почти не улыбался, а если и улыбался, то ледяной улыбкой.

Молтон опасался, что мальчишка начнет доставлять проблемы охране (почти все предыдущие любовники Джеймса буквально изводили телохранителей капризами, истериками и прочими милыми вещами). Но в случае с Алвертом всё оказалось иначе. Он не пытался уйти из-под наблюдения (хотя Молтон подозревал, что мальчишка это как-то тайком проделывает), не выдвигал вздорных требований, не добивался, чтобы к нему относились как к принцу королевской крови. Он просто равнодушно принимал присутствие телохранителей, не проявляя к ним ни малейшего интереса и ограничиваясь сухими приветствиями.

Хотя нет, вздорный нрав мальчишка все-таки проявил в самом начале. Поначалу он заявил, что не будет пользоваться автомашинами из гаража Ферренса и продолжит ездить на автобусах и в подземке. Для Джеймса это было неприемлемо. Молтон подозревал, что тот опасается не столько покушения на Алверта, сколько того, что в переполненном вагоне к его драгоценному сокровищу будут прижиматься какие-нибудь типы… И он настаивал на перемещениях Алверта по Лондону исключительно в автомобиле с охраной. Или пешком – на близкие расстояния. Но тоже под охраной. Алверт отверг эти требования с порога, заняв глухую оборону. Яростные попытки Джеймса пробить эту оборону успеха не имели. Молтон, раздраженный упрямством мальчишки, тоже пытался поговорить с ним. Но был послан (впрочем, с изысканной вежливостью). Как ни странно, уговорить мальчишку сумел Томпсон – начальник его личной охраны. Он просто попросил Алверта пожалеть парней-телохранителей, для которых обеспечивать его охрану в многолюдном метро будет сущим адом. Принц смилостивился. Но тут же наотрез отказался ездить в приготовленном специально для него «мерседесе», заявив, что ни за что не сядет в этот «гроб с музыкой». (Такого странного выражения никто прежде не слышал… Непонятно было, откуда Алверт его взял. Молтон подозревал, что это перевод-калька с какого-то языка, но какого?) Алверт соглашался ездить, видите ли, только в BMW. Однако автомашины этой марки, собранные по особому заказу и снабженные специальными системами защиты и связи, были только во франкфуртском гараже Ферренса. Но Джеймс, обрадованный уступкой своего драгоценного любовника, тут же приказал доставить автомашину в Лондон. Разозленный Молтон ехидно заявил, что тогда требуются уж сразу два BMW (один резервный). Джеймс, не моргнув глазом, тут же приказал доставить два автомобиля, для чего пришлось срочно зафрахтовать грузовой самолет.

В остальном Алверт никаких проблем охране не доставлял. А охраняли его очень плотно. Помимо того что Алверта постоянно сопровождали как минимум двое телохранителей (а зачастую и больше), за ним установили и скрытое наблюдение. Фиксировались все его встречи, телефонные звонки, контакты в мессенджерах, круг общения в интернете. Джеймс хотел знать о своем любовнике решительно все. Обо всем, что мало-мальски могло походить на намерение завести с кем-нибудь интрижку или просто переспать, следовало немедленно докладывать. Но поводов для подозрений мальчишка, трахавшийся прежде со всеми подряд, теперь не давал. Джеймс был доволен, а Молтону эта резкая перемена в поведении Алверта казалась странной.

Молтона очень интересовали интернет-контакты Алверта, он рассчитывал, что это позволит подобраться к его прошлому, а также и к настоящему, остававшемуся загадкой. Но и здесь ничего выяснить не удалось. Круг интересов Алверта был странно аморфным.

Молтон ожидал, что Алверт продолжит посещать гей-сайты, порноресуры и всё такое. Но оказалось – ничего подобного. Даже сайты, посвященные молодежной музыке, моде и прочим вещам, чем обычно интересуются люди в возрасте Алверта, теперь оказались вне зоны его интересов. Международная политика, мировая экономика, средства массовой информации. История, культура. Немного классической музыки. Психиатрия – с чего бы? Алверта еще интересовали особенности произношения разных слов в английском языке (и это подтверждало догадку Молтона, что он – не англичанин). И это интересы мальчишки, прежде не вылезавшего из гей-притонов, интересы нарцисса, одержимого собственной красотой? Тут было что-то не так. Молтон попытался выяснить, какие сайты Алверт посещает, когда пользуется компьютерами в университете. И его очень насторожило то, что история посещений в этих компьютерах оказалась стертой.

И еще была странность: у Алверта как будто не было друзей, с которыми он общался по интернету или через мессенджеры. Разумеется, в его телефон было забито немало контактов лондонских геев, но он либо не отвечал на их звонки (а сам не звонил никогда), либо короткие разговоры не имели никаких последствий в виде встреч. Да, еще были номера телефонов сокурсников. Но это все. Необычно для 20-летнего юнца.

Все это выводило Грега из себя, временами он испытывал искушение схватить красавчика за горло и врезать по его ухоженному личику… Но если раньше Алверт ему казался изнеженным трусом, то теперь, когда Грег заглянул в его полные нечеловеческой ненависти глаза, увидел его змеиную реакцию и почувствовал его хватку на своем горле, ему было ясно: давить на мальчишку себе дороже. Он не скажет ничего, скорее даст себя придушить. Или сам кого-нибудь придушит. Оставалось ждать. Алверт должен был каким-то образом выдать себя, дать зацепки, которые позволят проникнуть в его тайны.