Семь жизней - Монро Нонна

Копаться в себе невыносимо сложно, но так или иначе, я убиваю время. Урок за уроком, звонок за звонком.

Обеденный перерыв. Аппетита нет, как и желания находиться рядом с одноклассниками. Иду к кабинету, где будет следующий урок. Лавочки заняты малышней, что тихонечко хихикают над пошлой шуткой. Сажусь на подоконник и отвлекаюсь пейзажем за окном. Здесь открывается вид на стадион, где футболисты разминаются перед игрой. Вижу Нила – капитана футбольной команды. Именно из-за него Аманда ненавидит меня. По слухам, он отправил мне валентинку на День всех влюбленных. Не знаю, что это было: проявление симпатии или стеб, но Аманда знатно взбесилась после этого жеста. В ее голове не могло уложиться, как один из самых красивых парней в школе, смог влюбиться в самую странную девушку. Я плевать хотела на Нила. Такие парни, как он, меня не привлекают. Да и в целом, меня редко привлекают парни.

На коленку Элеоноры опустилась женская рука и нежно потрепала. Нахмурившись, девушка повернулась к причине своего беспокойства. Одилия.

– Тебя не было на обеде, – мелодично сказала девушка, вскинув брови.

– И?

– Я начала переживать.

Элеонора окинула ее недоумевающим взглядом.

– У тебя совсем нет друзей, – продолжила Одилия, усаживаясь рядом с ней.

– Меня это совершенно не беспокоит, – пожала плечами Нора, отворачиваясь к окну.

– Тебе должно быть одиноко.

Элеонора не успела ответить, ведь к Одилии внезапно подбежал Орест. Он схватил ее за руку и начал яростно трясти.

– Не теряйся, – с улыбкой ответила ему девушка, убирая руку.

– Одилия! – встревоженно вскрикнул он, продолжая хвататься за сестру.

– Я никогда себя не чувствую одинокой, – спокойно продолжила Одилия, обращаясь к Элеоноре.

– Что с ним?

– Он немного болен, – пожимает плечами Одилия.

Ее легкая улыбка выглядела вымученной. Только сейчас Элеонора заметила едва заметные синяки на руках и темные круги под глазами. Одилия выглядела истощенной и уставшей, и причина ее плачевного состояния стояла рядом с ней.

Элеонора перевела взгляд на Ореста. Выглядел он чересчур встревожено: постоянно оглядывался, судорожно кусал губы и теребил сестру за руку. Но, несмотря на его тревогу, Одилия оставалась спокойной. Ее глаза любопытно блуждали по ученикам, руки расслабленно лежали на ногах, а на губах повисла легкая улыбка. Нора в очередной раз удивилась их внешней схожести, но именно сегодня их глаза были не изумрудными, а темно-синими. Стало очевидно, что эта парочка ежедневно носит линзы.

– Орест меня не беспокоит, – продолжила Одилия, потирая колени. – Иногда он бывает надоедливым, но я все равно люблю его.

– Он с рождения такой? – не удержалась Элеонора.

– Да. Мы двойняшки, хотя ты, наверное, и так заметила.

Элеонора кивнула в ответ и продолжила рассматривать их. И все-таки, что-то в них ее смущало. То ли отстраненность Одилии, то ли испуг Ореста.

– Ты выглядишь грустной, – вновь пропела Одилия, касаясь пряди волос Норы.

Элеонору парализовало от прикосновения. Она испуганно взглянула на одноклассницу, поджимая губы.

– Не делай так больше, – прошипела Нора, отстраняясь от Одилии.

– Отчего же? – забавно улыбнулась девушка, вновь вскинув брови.

Элеонора спрыгнула с подоконника и направилась в сторону класса. Кровь прильнула к лицу, и щеки мигом вспыхнули. Одно легкое прикосновение вскрыло давние воспоминания. Те, что бережно хранились в самом сердце.

Десять лет назад

Мужской смех перемешался с женским и разливался по всей квартире. Маленькая Элеонора сидела в углу комнаты возле коробки из-под обуви и игралась с тряпичной куклой. Платье ее выцвело, и одна из пуговиц, что являлась глазом, была оторвана. Элеонора знала, что, когда в дом приходят мамины гости, нужно вести себя тихо и ни в коем случае не входить на кухню.

Борясь с чувством голода, она тихонечко плакала, утирая лицо футболкой. Ей так хотелось подойти к маме и попросить кусочек хлеба, но мать ее была пьяной и редко адекватно реагировала на ее просьбы. Оставалась надежда на тетю Эмму, которая с минуты на минуту должна была вернуться домой и разогнать эту веселую компанию.

В животе урчало, в горле пересохло. Элеонора старалась не всхлипывать, но обида захлестнула ее. Ведь мама уделяла внимание не ей, а странным мужчинам, что сменялись каждый день.

– Кто тут плачет? – рыжий мужчина, с огромным пивным животом, покачиваясь, зашел в комнату и направился к Норе.

Она покачала головой, наспех вытирая слезы. Его красное лицо и заплывшие глаза пугали. Элеонора сильнее прижалась к стенке, не отпуская из рук куклу.

– Такая красивая девочка не должна плакать, – он навис над ней, слегка склонив голову. – Хочешь, я развеселю тебя?

– Мам, – тихо позвала Элеонора, поджимая к себе колени.

– Отойди от нее! – тетя Эмма швырнула пакет на пол и уверенным шагом направилась к Элеоноре.

– Я всего лишь хотел поднять ей настроение, – заплетающимся языком ответил он.

– Вон из квартиры! – крикнула Эмма, прижимая к себе девочку.

– Что здесь происходит?

– Мам! – Элеонора высвободилась из объятий Эммы и ринулась к матери. Прижимаясь к ее ноге, она боязливо взглянула на мужчину.

Женщина бережно поправила девочке прядь волос, заправляя ее за ушко. А дальше комната наполнилась криками. На кухне все также звенела посуда, пока тетя Эмма разбиралась со своей сестрой. Элеонора зажала уши ладошками и зажмурилась. Ей не нравилось, когда мама и тетя ругались, но и убежать ей было не куда.

Эта крохотная деталь запечатлелась в памяти, но вспоминала она о ней лишь в те моменты, когда кто-то прикасался к ней. Элеонора боялась перебить это прикосновение чужими. Словно событие заменится на другое, и тогда она забудет ту малую заботу мамы. Но, запомнив легкое прикосновение, Нора совершенно не обратила внимание, что в тот день ее спасла не мама, а тетя Эмма.

Элеонора

С наступлением выходных Элеонора полноценно выдохнула. Именно в эти два дня она могла выспаться и отдохнуть, несмотря на то что ложилась ближе к утру. Вот и сегодня Элеонора мирно сопела в кровати. Ей снова снилась мама. Она была на кухне, в старой квартире, и мыла чашки. Нора пыталась приблизиться, но каждый шаг давался с трудом. Словно в замедленной съемке, шаг за шагом она приближалась к ней, но мама все отдалялась и отдалялась.

Элеонора пыталась кричать, но звук застревал в горле. Отчаявшись, она протянула руку в попытках прикоснуться. И мама, словно почувствовала ее тягу, обернулась. Та же прическа, тот же халат, но лицо было замылено.

– Не время, – услышала девушка и проснулась.

На часах два часа дня. Голова раскалывалась, а в горле пересохло. На кухне гремела посуда – у тети Эммы выходной. Нора не спешила вставать. Приоткрыв один глаз, она достала телефон из-под матраса и открыла социальные сети. В Facebook прилетела заявка в друзья от пользователя Одилия и Орест. Элеонора удивилась креативности, но добавила.

Любопытство взяло верх, и она зашла на аккаунт. Ни одного поста, ни единой записи, лишь одна фотография, на которой Одилия крепко обнимает брата. На ее лице красуется счастливая улыбка, в отличие от Ореста – на его лице испуг и отчаяние.

В груди защемило. Элеонора приблизила фото, пытаясь впитать в себя выражение его лица. На картинке они были без линз. Карие глаза. И что-то в нем напоминало ей о матери. Тот же печальный взгляд, то же отчаяние и страх. От переполняемых эмоций Нора готова была разреветься, но вовремя свернула страницу.

Девушка начала злиться. Злиться на саму себя. Она никогда не испытывала ни к кому сострадание.

Что-то в этом парне напоминало ей о матери. Эта отстраненность и пустой взгляд – именно так она выглядела перед смертью. Именно так она смотрела на нее.