– Нет, иди лови остальных "лампочек", можешь привлечь хоть всю нашу службу безопасности – у тебя полный карт-бланш. – "Он слишком молод, чтобы я могла так на него пялиться, чёрт возьми, да он же просто юнец!" – мысленно одёрнула себя Анна, продолжая при этом стоять ближе, чем позволяли приличия.
– Отлично! – он странно повёл головой, будто обнюхивал её... Хищник!
Да, он тоже, как и Борис Лихваткин, по сути был одиноким волком, который работает на тебя, только пока сам этого хочет, а приручить... Приручить такого вряд ли возможно в принципе. Даже если он станет заниматься с тобой любовью, планов своих не изменит. Она чувствовала потоки его теплотени и, хотя они были слишком быстры, запутаны и многообразны, желание – да, то самое! – Анна всё же замечала. И флиртовала, потому что он точно хотел её как женщину, но позволить себе роман с этим юнцом? Нет! Не только из-за возраста, но и вообще, увязать в отношениях, когда осталось всего несколько дней до таких перемен, было бы исключительно глупо. А если уж ей вдруг приспичит, так симпатичной молодой ещё женщине с отменной фигурой найти себе мужика для секса без обязательств – не проблема, и нечего сюда кого не нужно впутывать.
– Мне надо идти! – Лявис заставила себя повернуться и двинуться назад по коридору к выходу на лестницу.
– Так скоро? – Костя последовал за ней.
Уловив разочарование в его голосе, Анна довольно улыбнулась.
– У меня фитнес через двадцать минут, групповые занятия.
– Я провожу.
– Не стоит. Займись лучше делом! Чем быстрее мы осуществим задуманное, тем меньше шансов, что Кафтырёв заподозрит неладное и шкуру с меня спустит.
– Шкуру спустит? – брови Десятова-младшего взлетели вверх.
– Так он сказал, – усмехнулась Анна.
Костя остановился и задержал её, ухватив за запястье:
– Ты всё-таки боишься его? Серьёзно?
Лявис остановилась и, не пытаясь вырвать руку, повернулась к парню:
– Опасаюсь. – "Чёрт, ну, как же он мне напоминает Лихваткина!.."
– А что, есть разница?
– Разумеется! Страх – это всего лишь чувство, которое профессионал держит в узде и умеет игнорировать, но опасность! Опасность – реальна. Она существует вне зависимости от чувств, и к ней всегда следует относиться с надлежащим вниманием.
– Ух ты! Ну, прямо учительница... первая моя! А очки можешь надеть?
"А всё остальное снять!" – читалось в его глазах.
Анна посмотрела на его горячую, всё ещё сжимавшую её запястье, руку, и Костя разжал пальцы.
– Тьма назначила Кафтырёва Старшим, – Лявис подняла взгляд и уставилась парню в глаза, лицо её стало серьёзным. – Она сделала его сильнее меня и твоего отца, вместе взятых. Это объективная реальность, ты меня понимаешь?
– Старшей будешь ты, Анна! – Десятов-младший буквально пожирал её глазами. – Если, конечно, всё сделаешь правильно.
– Сделаю! – она повернулась и вышла на лестницу.
"Самоуверенный ублюдок!" – не оборачиваясь, Лявис стала быстро спускаться вниз, на лице её играла улыбка.
* * *
Не ест она таких маленьких, – Илья хмуро усмехнулся и, выйдя на улицу, направился к административному корпусу. – Да хоть бы и переспала с ним, парень взрослый уже, подумаешь! лишь бы только не подвела, лишь бы не передумала!..
Он тяжко вздохнул, голова чуть кружилась: очень уж давно он не спал нормально, с тех пор, как понял, что сын его может "лампочкой" оказаться. Врагом Кафтырёва номер один. И его, Ильи, по идее, врагом тоже. Но это по идее, а на практике... ведь это же его сын – плоть от плоти, родная кровиночка! Десятов-старший обернулся и глянул на медицинский корпус, нашёл глазами то окно в коридоре: Костя стоял к нему спиной, разговаривал с Лявис. Чёрт, мало он, конечно, внимания все эти годы ему уделял, всё занят был сильно – работа, вопросы, исследования... не заботился о мальчишке – хреновый отец, надо признать. Очнулся, только когда сыну смерть стала грозить – вот до чего довёл! но что ж поделаешь?..
Это из-за Ленки всё, из-за неё, заразы, он с сыном не виделся!.. нет, не запрещала, но... мешала! Одним своим житьём-бытьём рядом с Костей! Она! Уже! Мешала! ему общаться с сыном, и точка! Она во всём виновата! Слаба, тварь, на передок, а теперь ещё и пить стала, зараза, да чтоб ты, Ленка, в ад провалилась!..
Ладно... – он потёр руками лицо, – хватит, на деле надо сосредоточиться, на деле! Сын ему верит, да и как не верить, если он читает всех – не только обычных людей, но и чернокровых, и "лампочек" – как открытые книги.
"Слышь, пап, да ты не парься так, я всё понял, спускаюсь уже!" – вспомнил отец насмешливый голос сына.
Илья позвонил Косте чуть ли не в полвосьмого утра, еле дотянул, всю ночь не спал, указание Кафтырёва обдумывал, потом поднялся ни свет ни заря и стоял теперь под окнами этого наглого, но такого дорогого мальчишки. Тот вышел уже минут через пять, слегка позёвывая, расслабленный, с улыбочкой этой своей неизменной. Здоровый-то какой стал, чёрт! Казалось, только что ведь в школу, в пятый класс, ходил, и вот уже – детина выше отца, да и в плечах тоже шире, как так быстро время пронеслось?! Кошмар...
А как отошли они в ближайший сквер, чтобы спокойно побеседовать, и сели на лавочку, такие вообще чудеса начались, ни в сказке сказать, ни пером описать! Заявил для начала сыночек, что на самом деле он – вот уже месяц как "лампочка", только не такая беспомощная, как дядя Паша и бабушка были! Сильнее всех московских "лампочек", вместе взятых.
– Но... как – месяц? – не понял, зачем сын так нагло врёт, Илья, – если я виделся с тобой неделю назад, и никакого лампочного рисунка у тебя не было?
– А теперь? – рассмеялся Костя. – Посмотри теперь!
Десятов-старший посмотрел и вдруг действительно увидел: стаю тёмных пятен той самой конфигурации, что была у Вики Лазаревой. Потом стая усугубила насыщенность, демонстрируя способности гораздо более мощные и яркие, чем у Лазаревой, пятна углублялись и нарастали прямо на глазах! И тут же, внезапно – раз! – и стая мгновенно сменила рисунок на другой, свойственный вовсе не "лампочкам", а обычным людям.
– Что?.. – обалдело проговорил Илья. – Это... но это же невозможно! как ты?.. что это такое?!
– Не видел такого никогда раньше, да? – сынок, похоже, наслаждался полным офигеванием родителя. – Ну, вот – смотри! Я могу выглядеть как угодно и кем угодно. И, между прочим, никому ещё этого не показывал, только тебе.
