Ангел (СИ) - "Ла Рок"

— Умеешь ты кайф обломать, братан… — протянул Демон в сторону внезапно замолчавшего Бору.

Здоровяк потупился и смотрит на встревоженную Ангел. Та нахохлилась, словно намокший под дождем воробей на ветке, затем лохматая голова тряхнула короткими волосами, ровняя посадку на скамейке. Необычные ладошки разлетелись в стороны, выполняя по детски громкий зевок с неловким потягиванием спины. Одна рука быстро устремилась к Елене, продолжающей незаметно сидеть рядом, но та с лёгкостью ускользнула гибким движением, даже не пролив содержимое из кружки в руках.

— Благодарности повару, — блаженно улыбается Ангел.

— Бору кашу варил, — хмыкнул Демон.

— И как такого рукастого до сих пор не женили!

Елена поперхнулась компотом.

— Гы-гы… — гогочет весёлый смех Демона.

— Э-э-э… — Бору таращит испуганные глаза.

Особа в тёмной толстовке по-доброму улыбнулась краснеющему здоровяку и поднялась со скамейки. Ладошки расправляют складки заношенной ткани, отряхивая штаны на коленках.

— Спасибо вашему дому, пойдём к другому.

Хриплое заявление обрывает весёлый смех. Парни хмурят брови, и вопросительно смотрят на задумчивую блондинку, которая плавно поднялась со скамейки.

Кивнув чёлкой на прощание, Ангел поправляет чёрные очки и оборачивается к выходу крытого паркинга. Длинные ноги споро вышагивают, оставив необычную троицу за спиной.

— Ангел, постой…

Льдистые глаза блондинки цепко изучают тощую фигурку, которая обернулась и неуверенно переступает кедами.

— Тебя подвезти?

«Вишня»

Впервые «Вишни» засветились в Афганистане. Множество фотографий с той войны свидетельствуют об использовании этих ножей c буквой «Р» на лезвии, напоминающем вишенку. Любых воинов того времени подобными финками не снабжали, больше экипировали «определённые подразделения».

146

(1 декабря 13:30) Автострада «Кёнбу».

Длинный караван разнообразных большегрузов с логотипами «СоюзЦирк» устремился в сторону столицы Республики Корея.

— Волкова, тебе не кажется, что взять с собой новую попутчицу выйдет нам всем боком, — лысеющий мужичок, он же законспирированный «гномик», удерживает баранку руля одного из грузовиков, обращаясь к соседке на пассажирском.

— Сан Саныч, ситуацию нужно было решать, — устало протянула Елена, — оперативная необходимость.

Блондинка отключила спутниковый телефон и выдергивает коннектор из угловатого планшета на коленках. Крупная трубка отброшена на приборку, гремя толстой антенной по мягкому пластику.

— Чего нашлось? — Сан Саныч кивает на планшет.

— Ни-че-го… — Елена нахмурилась. — К нам отношения не имеет. Не местная. Действительное японское гражданство.

— Почему думаешь обратное?

— Сан Саныч, питерский говор только я услышала или мне показалось, — заявила Елена, вытаскивая из кармана пластинку жевательной резинки.

— Дитя иммигрантов из Средней Азии, — предлагает Сан Саныч, — таких здесь полно.

— Затем она узнала финку. Крайне необычно. Частые речевые обороты, свойственные только нам. Бору тоже язык за зубами удержать не смог, подсознательно привык, что его лишь свои понимают.

— Почему не спросила прямо откуда она?

— Спросила! — фыркнула Елена и рассмеялась: — Она вытащила паспорт и заявила: «Япония. У меня и справка есть!».

— Во даёт… — улыбнулся Сан Саныч.

— Интересная, — Елена закинула в рот жвачку и аккуратно сложила обертку в карман. — От нас не убудет подвезти.

Блондинка и пожилой мужичок задумчиво молчат, любуясь рыжим пейзажем с зеленью редких хвойных деревьев на обочине.

— Раз туристка из Японии, — хмыкнул Сан Саныч, — значит способна позаботиться о себе.

— Ну да. Способная… — фыркнула Елена и прикрыла голубые глаза, массируя переносицу: — Прячется за очками и не реагирует на правую полусферу. Следы удушения на шее и гематома на затылке. Настолько голодная, что прикончила двойную порцию каши, словно голодает не первый день. Настолько уставшая, что отрубилась после, не требуя добавки.

— Так плохо? — помрачнел Сан Саныч, хмуро следя за дистанцией от другой фуры каравана. — Обычно на востоке детей балуют.

— Ангел давно не ребёнок, — заметила Елена.

— Оспорим! — ворчит Сан Саныч в усы. — Шестнадцать максимум. Когда увидел голову Кеши на тощих коленках, думал поседею, — мужичок улыбнулся, — вспомнил, что нечем! А потом как зыркнет…

— Вот именно. Отношение, взор, аура… — Елена уперлась макушкой в мягкую стенку высокой кабины и мотнула головой, поправляя толстую косу за спиной. — Пару раз казалось, словно рядом тысяча лиц, сотканных в одного человека.

— Бросай спиритические штучки. Ни к чему они.

— Так точно, — усмехнулась Елена, поднимая планшет.

— К двойке посадила?

— Да, — Елена кивнула, — они разговорят по мягкому.

Сан Саныч хмыкнул, топорща рыжие усы.

— Ангел просилась в клетку с Кешей, — улыбнулась Елена, — сдружились, похоже!

— То-то и оно, — Сан Саныч пригладил усы мозолистой ладонью, — тигр больно спокойно вернулся. Впервые видел, чтобы Кеша так относился к чужим.

— Меня интересует причина, по которой они оказались в техническом туннеле разделительной полосы…

— Думаешь, мы с Кешей сильно засветились?

— Попасть на видео одно, создать крупные неприятности…

— Местные всюду тыкают своими телефонами. Даже по дорогам бродят, в экраны уткнувшись.

— Никто не пострадал, — Елена нахмурилась и задумчиво молчит. — В ином случае, полицейские давно уселись бы нам на шею.

— Что-то вспомнилась мне тирада, которую пигалица задвинула про страх, — усмехнулся Сан Саныч. — Таки сомневаюсь, кто-кого разговорит.

(Тем временем) Автострада «Кёнбу».

Новые знакомые оказались настолько любезными, что предложили прокатить до Сеула с ветерком. Скинув кеды и усевшись по-турецки я нагреваю узкий диванчик в тесном кунге. Рядом овальное окно, из него видно обгоняющие по полосам автомобили. Похоже, сижу на месте Елены, судя по красивым фотографиям с пейзажами и женским романам на полочке.

Светлобородый здоровяк уселся напротив, по хозяйски бросив фуфайку в угол диванчика. Бору остался в зимней тельняшке, закатав рукава на мощных ручищах. Делает вид, что увлеченно читает томик «Трактата учителя Суня», забавно шевеля губами и морща широкий лоб. Китайские иероглифы слабо понятны, но пояснения на обложке раскрывают тему книги.

Худощавый Демон устроился у дальней стенки. Парень аккуратно снял чёрную куртку и повесил её на крючок, рядом с гитарой. Оставшись в серой рубашке, он улегся на диванчике, заложив руки за голову. Внимательные глаза уставились в потолок.

Инструмент на стенке необычный. Вижу семь струн. Хм… Обычно их шесть или четыре…

Каждый диванчик оборудован тряпичной шторкой, способной оградить личное пространство. Но я тут всего лишь пассажир, недолго коротающий время. Неправильно будет пользоваться вещами Елены.

— Значит, ты из Японии, — Бору надоело постигать искусство войны в оригинальном изложении.

— Агась, — смотрю в серые глаза здоровяка, отмечая удивленное моргание.

— И тебя действительно зовут Ангел? — улыбнулся Бору.

— Такое имя досталось, — равнодушно пожимаю плечами, — Бору и Демон тоже клички не совсем обычные.

— Это не клички, — резко сказал Демон, уставившись со своей полки.

— Позывные. Есть разница, — мягко объяснил Бору. — Так у нас повелось, — здоровяк хмыкает в бороду, — если Демону стукнет в голову блажь, обратиться ко мне по имени, могу и не понять…

— Ангел, — Демон резко прерывает объяснения здоровяка, — как такая особенная очутилась здесь? Куда смотрят твои родители?

Парень начинает бочку катить. Обидчивый… Или они специально? Хороший коп, плохой коп. Интересненько.