Последний корабль - Пономарёва Светлана Викторовна

Со временем работа полностью заполнила его жизнь, вытеснив романтические увлечения. Разумеется, характер у него испортился, что незамедлительно отразилось на внешности: улыбка, прежде открытая, стала насмешливая, на лбу появились две дорожки морщинок, ясно говорящих, что горьких моментов в его жизни было больше, чем сладких. Глаза смотрели с прищуром, словно каждого человека он изучал и оценивал. Но сам взгляд был ясный, пытливый, в нем чувствовалась мудрость, казалось, он видит собеседника насквозь.

— Иван, помоги человеку, после седации тяжело выходить из капсулы. Проверь его пульс, уже должен быть в норме, — сказал Михаил.

— Я сам! Пока не нуждаюсь в помощи! — категорично заявил мужчина и довольно бодро выбрался из капсулы. Его комбинезон ничем не отличался от комбинезонов членов экипажа «Прометея»: такой же светло-бежевый, почти белый, со множеством карманов, выдавали только нашивки на левом рукаве. У осужденных на ней не было букв «Т» и «Е», а красовался символ Девонского периода — трилобит — членистоногое существо, чем-то похожее на многоножку, но в панцире и с длинными усами.

— Вы не ответили, что случилось? — повторил свой вопрос мужчина.

— Какая-то неисправность, пытаемся починить, — медленно ответил Эрнесто, не отрывая глаз от оборудования.

— Разве вы не должны были оставить нас на базе-колонии, а сами улететь? И где база?

— Мы точно не на базе, а вот где — предстоит выяснить, — ответил Михаил.

— Я Сэмуэль Коэн, но можете называть меня Сэм.

— Мы знаем кто вы, читали досье.

— Вот как? Ну конечно, мне нужно было самому догадаться.

— Я Михаил — капитан корабля, это Эрнесто — второй Инженер и Иван — помощник Инженера.

Сэм слегка наклонил голову, приветствуя их. Его взгляд упал на пульт управления:

— «Прометей», — он вслух прочитал имя корабля, выбитое на пульте. — Название довольно спорное.

— Почему? Что вам не нравится? — спросил Эрнесто.

— В былые времена кораблям старались давать оптимистичные имена. Считалось, как корабль назовешь, так он и поплывет.

— А мне кажется, оно вполне подходящее, — возразил Эрнесто. — Прометей сотворил людей из праха. Так и Временной корабль: создает наши копии, передает ДНК сквозь пространство и время, а потом лишнее разбирает на атомы.

— О Временных кораблях много сказано и написано, но для меня перемещения остаются загадкой, даже, можно сказать, волшебством. Я давно хотел понять, как они действительно работают?

— Если бы мы знали! — Эрнесто вздохнул. — Для нас это тоже чудо. В среде Инженеров до сих пор ходит старый анекдот: «Земляне спрашивают у пришельцев: почему мы не можем летать среди звезд? А те им отвечают: потому что вы всё еще думаете, что Е=mc^2[19]. Нынешняя теория перемещений опрокинула эйнштейновскую формулу, но так и не открыла Инженерам тайну нашего мира. Могу с уверенностью сказать лишь одно: Вселенная пропитана энергией. Она была, есть и будет. Квантовое поле пронизывает пространственно-временной континуум^[20] и постоянно работает!^[21] Это нужно принять за константу, тогда станет легче. А вот субатомные частицы, проще сказать, обитатели атомов живут своей жизнью по непонятным нам законам, мы просто научились с ними договариваться.

— Договариваться? — удивился Сэм. — Это интересно…

— Вот именно, договариваться, другого слова не придумаешь. Субатомные частицы — существа, если их так можно назвать, капризные. Приручить их нам помог биологический компьютер на базе ДНК. До его изобретения все квантовые компьютеры работали по вероятностному принципу и выдавали кучу ошибок, хотя человечество шло в правильном направлении. Когда Инженеры наконец поняли, что ДНК — это не только кладезь информации, но ключ к разгадке всего живого, был создан биокомпьютер, работающий на базе лишь маленькой молекулы и воды. Инженеры объединили оба компьютера в единую систему и увидели чудо: квантовый будто ждал этого, все его вычисления стали стройными, ошибки прекратились. С этого момента мгновенная связь, молниеносные перемещения людей и предметов стали возможны по всем галактикам, да что там — по всей Вселенной!

— Но как?

— Очень просто. Допустим, вам нужно переместить биоединицу. При каждом перемещении капсула заново сканирует и анализирует ДНК, ведь в нашем организме постоянно происходят биохимические процессы, накапливаются мутации. Сэм, задавший мне этот вопрос минуту назад, уже не тот человек, который стоит передо мной сейчас. Если бы мы переместили вас, исходя из данных только вашего паспорта ДНК, тогда на базе колонии оказался бы Сэм-младенец, которому выдали этот документ еще в Родильном Центре.

— Но, позвольте, — перебил его Сэм, — зачем тогда для перемещения нужны ДНК-паспорта, выданные нам сразу при рождении, если они все равно не годны для этого?

— Вы очень наблюдательны. Я читал, что раньше у людей были паспорта на бумажных носителях. Они изнашивались и со временем требовали замены. Наши организмы тоже стареют, но все же не меняются настолько кардинально, чтобы потерять свою биологическую идентичность. Паспорт нужен для сканирования личности: в нем уже на уровне ДНК зафиксирован наш возраст, поэтому, если кто-то захочет омолодиться за счет Временного корабля, то при первой же проверке будет вычислен и отправлен в Девон.

— Вы правы, это незаконно, — согласился с ним Сэм, — но мы отвлеклись, я спрашивал о принципе работы Временного корабля.

— Сразу после свежего сканирования, в оба компьютера вводятся параметры — данные ДНК биоединицы. Квантовый взаимодействует с биологическим и как бы «просит» его скопировать эту биоединицу во всех точках пространственно-временного континуума. Так как не только мы, но вся наша Вселенная состоит из атомов, энергии и воды, во время перемещения субатомные частицы перераспределяются. В тот же момент, следуя параметрам доставки, все копии этой биологической единицы стираются, остается только одна, уже перемещенная.

— А если не стирать копии?

— Мы обязаны. Биологическая единица не может существовать одновременно в разных точках континуума, в таком случае ее аннигиляция неизбежна. Всё в природе стремится к равновесию.

— Что происходит внутри двухкомпьютерной системы?

— Я уже сказал, мы понятия не имеем. Открытие теор ии перемещений произошло случайно. Если бы мы знали, как это на самом деле работает, были бы богами, как Прометей.

— Возможно, возможно, — пробормотал Сэм, — но греческий Прометей попал все-таки в серьезную передрягу. Вот и ваш корабль вдруг сломался. Странное совпадение.

— Что вы нагнетаете, главное — мы живы!

Сэм кивнул, показывая Эрнесто, что дальше не намерен с ним спорить, и стал внимательно разглядывать корабль.

— Ваш «Прометей» отличается от кораблей для телепортаций, — заметил он.

— Конечно, а вы думали, что едете в туристическое путешествие? — ухмыляясь, ответил Эрнесто, намекая на не совсем обычный статус Сэма.

Тот никак не отреагировал на грубую шутку и поспешно сменил тему:

— Что вы намерены предпринять? — спросил он, повернувшись к капитану.

— Пока всё, что делаем, напрасно, — Михаил развел руками. — Есть надежда на передатчик сигнала, он постоянно сканирует пространственно-временной континуум. Эрнесто сейчас им занимается.

— Помогите! — слабый голос раздался из другой капсулы.

Михаил и Иван кинулись туда. В капсуле лежал молодой человек.

— Я не могу пошевелиться, — простонал он.

— Это нормально, Анри, после седации все реагируют по-разному.

— Вы знаете, как меня зовут?

— Конечно, мы же Инженеры, которые доставляют вас на базу-колонию, — ответил Михаил.

— Я точно живой? Не в Раю? — переводя взгляд с Михаила на Ваню, спросил Анри. — Вы такие одинаковые, как светлоголовые ангелы с картинок!

— Нет, мы не ангелы, — заверил его Михаил, — просто похожи, потому что мы отец и сын. А вы до сих пор верите в Рай? Даже после создания машины времени?

— Всё во Вселенной создано Богом, просто все по-разному его представляют.