Еще это похоже… Это схоже с чем-то, что я помню… С роем ос, покинувших улей, поднявшихся в
воздух для его защиты… Это, скорей, обмен информацией, чем энергией – особо скоростной обмен
данными… И, видимо, обмен этот – реакция, выданная моему вторжению. Запоминаю координаты
наиболее активных участков этого разума, отвечающего моей агрессии.
22
Схемы сменились. Теперь пошли данные о ближайших планетах и планетоидах солнечной
системы, где были обнаружены разведчики пустынного разума и следы его исчезнувших колоний.
Выходит, этот разум – колонизатор… Он агрессивен. И он обладает достаточной силой и энергией
для перемещения в космическом пространстве. И агрессия его осмысленная, и к цели устремлен он
волей. Что ж… Ясно, что разум этот способен стать серьезной угрозой… или уже стал. В моей
голове растет и ширится план действий, но его перебивает ментальный приказ…
– Разумный объект стремится заменить собой другие объекты звездной системы. Он должен
быть немедленно переведен на высший уровень контроля. При отягощении угрозы с его стороны,
он должен быть устранен точечными ударами по центрам управления системы. Исполняйте,
Айнер.
– Командир, ваши стражи поступили так с нами…
– Страж не уничтожил ваше верховное командование, не внедрился в разум ваших высших
офицеров…
– Он внедрился в их мысли… Они знали, что у нас почти не осталось времени, что нас впереди
не ждет ничего, кроме войны и разрушений, что нам этого не преодолеть. От стража они узнали,
что продолжение этой борьбы с войной, с разрушениями вынудит их вступить в еще одну войну,
обрекающую нас другими разрушениями. Они узнали, что вы угрожаете нам и времени у нас
вообще нет. Они пресекли это, подходящее к концу, время, пресекая разрушения.
– Так поступили ваши близкие к машинам офицеры S12.
– Верно, они уничтожают себя, как “защитники”, не видя будущего в расчете. Но без вас они
могли сделать это позже. Это время – время людей – оборвали вы.
– Оборвав разрушения, которых было не преодолеть ни вам, ни нам.
– Оборвав разрушения, которые могли быть не допущены ни нами, ни вами. Страж оказал
жесткое влияние, хоть и без применения тяжелых средств воздействия. Почти не внедряясь в нашу
систему, ваш страж приблизил нашу и без того близкую гибель! Не спорю, что усиление нашей
предсмертной деятельности усилило и угрозу! Не спорю, что нашу агрессивную деятельность
нужно было пресечь как возрастающую и расширяющуюся угрозу! Но страж мог, почти не
внедряясь в нашу систему, устранить угрозу с нашей стороны иначе! Он мог пресечь нашу
агрессию прежде того, как остался один вариант пресечения – наше уничтожение!
– Других вариантов не было.
– Мы воевали и не могли не воевать! Мы посягали на чужое пространство и время и не могли
не посягать! Но другие варианты были! Договор! Страж мог заключить с нами договор!
Обозначить ограничения нашей агрессии!
– Люди не способны не нарушить договор.
– Способны! Под серьезной угрозой!
– Люди заключают договор под угрозой с мыслями, как эту угрозу устранить – силой.
– Должны быть такие угрозы, которые устранить можно лишь соблюдением договора.
– Люди под угрозой, которую не могут устранить силой, считают, что им нечего терять. Люди,
которые считают, что им нечего терять, теряют разум, порой обретая силу – бесконтрольную
разрушительную силу.
– Верно. Работает принцип – не можешь побороть присоединяйся. Когда смерть подступает к
нам, когда смерть сильнее нас, мы вербуемся в ее войска – мы убиваем и умираем. Но, поставив нас
под угрозу минуемой гибели, вы обезопасите нас. Дождетесь вы времени, когда придется ставить
нас под угрозу гибели неминуемой, вы обретете опасного врага.
– Союзник, скованный с нами принудительным договором, никогда не будет безопасен. Он
будет опасен как враг. И не как открытый, как скрытый враг.
– Но он никогда не будет так опасен, как враг, ничем не скованный с вами – враг, которого вы
сможете только уничтожить, враг, которому вообще нечего терять. Вы столкнулись с офицерами
S12, которые почти перестали быть людьми – с высшими офицерами, которые стали подобием
высшей техники под тяжестью времени, не видного под их вечной юностью. Столкнувшись с
другими офицерами – с людьми… Сейчас не было бы ни нас, ни вас. Вы плохо знаете нас – людей.
Вы знаете только дефектных людей – близких к технике офицеров у власти и меня – офицера,
23
перебойно меняющего полярность от крайности до крайности. И понять вам проще нашу технику,
чем нас. Вы знаете, что мы – хищники. Но не имеете понятия, что мы такие хищники, которые
убивают до смерти. И среди нас можно встретить таких, которые убивают и после смерти.
– Мы знаем, что вы и ваше племя опасны, Айнер. Но вы правы, мы знаем о людях не все – не
все и не обо всех.
– Вы не трудитесь изучать, полагаясь на ваши великие знания. Не трудитесь думать, полагаясь
на сокрушительную мощь. И не трудитесь искать, полагаясь на груды найденного. Вы –
сильнейшие. Сильнейшим нет нужды изобретать и испытывать изобретения – достаточно
построить расчет, и перед ними открыты все тайны. Только сильнейшим не нужно открытие тайн.
Им не нужен прогресс, они стоят на месте – на вершине, на которую не посягает никто. Но порой
находится кто-то сильнее, кто занимает вершину, свергая прежнего властелина.
Каменные генералы вперились жестокими красными глазами в мое лицо, иссеченное новыми
шрамами поверх старых. Но я решил продолжить, послав к черту последствия…
– Так было с акулой – хищником нашей планеты, застывшим в веках без изменений. Но со
временем место его заняли мы, заняв место всех обитателей нашей планеты. Прежде мы были
слабее него – слабее многих других. Но мы менялись, учась быть сильными у сильнейших,
уподобляясь им – беря от них лучшее, отсекая худшее. Сначала менялись мы, становясь сильнее
других и подчиняя их, потом мы меняли других, делая их слабее и подчиняя. А после, сделав всех
слабыми, ослабли. Наш мир менялся под нашей рукой, и мы утратили способность быстро
реагировать на его изменения – вызванные и им, и нами. Мы свергнуты. Теперь ваш черед. Вы
знаете, что хищник явился, и уверены, что всегда будете способны его уничтожить – вы позволяете
себе, не изучая его, не внедряясь в его разум, ждать времени, а ему вы позволяете – идти по
времени… Но вы только думаете, что он преодолеет этот путь под вашим контролем – его разум
неведом вам, а неведом – значит неподконтролен. Вы, не применяя силу, ждете предельного
времени, когда просто нельзя будет ждать. Но время когда-нибудь подведет вас к такому пределу,
когда нельзя будет ни ждать, ни применять силу – когда оно перейдет к врагу. Тогда вы не сможете
уничтожить его, а он сможет уничтожить вас. Ваш страж заставлял меня думать. Теперь я буду
заставлять думать вас.
Я был уверен, что каменные глыбы казнят меня мигом, но, видно, недооценил их. Они
согласились… Они согласились!
– У вас есть альтернативное решение, Айнер?
– Так точно. Разрешите изложить?
– Излагайте.
– Разум пустыни понятен мне – он схож с моим разумом. Я изучу его, войду с ним в контакт и
заключу договор ограничения агрессии. Я сниму его угрозу с вас и вашу – с него. Прошу дать
дозволение действовать и оказать содействие.
– Это не простой вариант.
– Не сложнее вашего. Взяв что-то под контроль, вы все равно контроль не снимете и не
ослабите – что бы ни было. А жестко контролируя объект, вы сможете уничтожить его, как только
он станет опасным врагом.
– Мы не трогаем ничего до времени, когда не остается выбора. Но и тогда мы стремимся
вносить лишь незначительные поправки. Это избавляет нас от осложнений, вызванных
