Время до Теней (СИ) - Кондрашова Искандера

На двери лаборатории красовалось такое вот объявление:

"Господа, Дамы и Ещё не определившиеся! В стенах сей лаборатории не принимается никакой пищи, кроме духовной. А ещё здесь не курят! (Это и вас касается, госпожа зам. зав. лаб.)

Спасибо!"

Я хмыкнула (как же, про меня они забыть никак не могли) и вошла внутрь помещения. Датчики на входе сразу настороженно затикали.

– Морру, ты лучишься. Скушай витаминку, – посоветовали мне вслед, пока я шла к своему рабочему месту, рассеянно грея уши чужими разговорами.

– Слушай, вчера Влад клялся и божился, что удалось установить высокочастотную связь между нами и гаммой через третий Путь. Веришь этому?

– В прошлом месяце он утверждал, что может работать перенастройщиком. Того контрольного хомяка на кси так и не дождались.

Говорившие засмеялись. Хомяка было немного жалко.

Я неубедительно поковырялась в отсоединённой капсуле, пытаясь обнаружить причину её неэффективности. Дело закончилось тем, что я перемазалась в этиленгликоле, сломала последний ноготь, который ещё претендовал на звание длинного, и окончательно уверовала в то, что неисправно абсолютно всё. Начиная от несчастной криокапсулы и заканчивая политикой отдела кадров, который посокращал всех механиков, из-за чего теперь инженерам приходится браться за такой неблагодарный труд. Рассудив, что неисправная капсула никуда не убежит, я оставила её на столе, достала из сумки булочку, направилась к холодильнику, пошерудила между образцами биомассы неясного назначения и сроков годности и извлекла кусок масла. Сливочного. (Объявление распространялось только на новобранцев, деды не могли позволить себе голодать).

– Георг, кинь соль, пожалуйста.

– Тебе карбонат или уранил? – ухмыльнулся он.

– А хлорида случайно нет?

Я поймала импровизированную солонку, на приклеенной к баночке бумажке кривовато, словно автор сам сомневался в том, что пишет, значилось: «NaCl». Теперь другое дело.

– Правда, что сегодня экологи нагрянут? – лениво спросил Георг, развалившись за компьютерным столом и принимая предложенную ему демократичную половинку бутерброда.

Я скоммуниздила у чьего-то рабочего места одно из этих чудесных мягких кресел на колёсиках (из-за которых почти весь наш офисный планктон, кажется, скоро разучится ходить), и уселась, закинув ногу на ногу, рядом со столом Георга.

– Ага, а мне разгребать… – меланхолично заметила я, жуя бутерброд.

Это были не просто экологи – говорят, в «Хэппивэе» прознали о запуске резервного реактора в черте города и натравили на нас МинЭкологии во всём своём интернациональном составе (обещали даже прислать каких-то мелких шишек из коренного населения кси). Матери-то что – так, ожидается очередная в меру деловая беседа с Государем, а мне – одна нервотрёпка. Обо всём этом я и поведала Георгу, и, не успел он даже посочувствовать моей горькой доле, как меня окликнули:

– Госпожа замзавлаб, вас зовут, – передали мне с плохо скрываемыми ехидными ухмылками.

Вот сволочи.

Я обречённо вздохнула, поднимаясь на ноги, и из одной только садомазохистской вредности захватила остатки булочки с собой.

– Итак, господа, предупреждаю сразу, – почти эффектно взмахнув когда-то белыми полами халата, я резко затормозила и сделала многозначительную паузу, которая позволила мне оглядеть всю делегацию внимательным взглядом.

Некоторые лица из числа прихлебателей губернатора области и подпевал всяческих «Спасипланету» были мне смутно знакомы, хотя нескольких я видела впервые в жизни. Хм, этот верзила, что ли, с кси? Фигура человека, лицо которого было закрыто непроницаемо-тёмной пластиной гладкой маски, с потрохами выдавала в нём уроженца не альфа-Пространства. Он стоял чуть поодаль остальных, словно не желая быть причисленным к лику ярых сотрудников Министерства Экологии и Природопользования... хотя... нет, не так – это остальные люди словно хотели дистанцироваться от незнакомца, его явная чуждость в этом сборище подсознательно нервировала окружающих.

Пауза, которую требовал от меня выбранный образ сурового и обстоятельного заместителя начальника лаборатории, была выдержана. Вспомогательно дирижируя булочкой, я вдохновенно продолжала:

– Я прекрасно знаю, что привело вас сюда, – а теперь изображаем проницательный взгляд в упор, медленно обводим этим взглядом всех присутствующих, потом снова многозначительная пауза. – И я от лица Компании не собираюсь отрицать поступившую информацию о резервном реакторе. Но, – я, наконец, запихнула в рот последний кусок бутерброда, неторопливо дожевала. – Но! – (больше чувства, Морру, больше чувства! – тебя ведь тоже возмущает возможное повышение радиационного фона в черте города!). – Я могу предоставить вам необходимые документы, а также отчёт с последней экспертизы, результаты которой доказывают безопасность наших технологий по сравнению, например, с некоторыми нечестными на руку организациями, которые в погоне за дешевизной, – я замерла и закончила тихо и зловеще, – до сих пор используют в качестве охладителя фреон-двенадцать.

«Ах, вот ты где, представитель «Вандервояжа». Я широко ему улыбнулась. Удар достиг цели – в толпе начались возмущённые перешёптывания. Почва под ногами вандервояжиста ощутимо поплыла и закачалась.

И теперь – завершающий штрих. Мир под кодовым названием «кси» почти полностью подчинён Государству, его коренная цивилизация во многом уступает нашей. Их туземец сейчас наверняка с благоговением ловит каждое слово Человека с Высшим Образованием (в роли ЧсВО – замзавлаб Морруэнэ), надеется понять хоть что-нибудь, и, вообще, должен быть счастлив одним тем, что его пригласили в Старую Москву. Хотя под затемнённым стеклом предположительно традиционной (интересно только, когда они уже успели обрасти такими традициями?) маски сего благоговения не видно, но по-другому ведь и быть не может.

Я покопалась в карманах халата, величественно вытащила сигарету, не спеша прикурила и почти танцующей походкой подошла к туземцу, предвкушая окончательный триумф. Они, конечно, весьма наивны, но их много. И этот их представитель должен донести в массы, что «насяльника «Вандервояжа» – редиска» и дел с ним иметь никаких нельзя, а вот «Олдвэй» – истинный друг всех тумба-юмба. (А то на рудниках эр ощущается явная нехватка кадров).

А теперь, Морру, смесью бравады и дешёвого блефа нужно дать понять, кто здесь действительно большой босс. Я задрала голову и выдохнула дым в направлении невидимого лица аборигена, наблюдая, как сиреневатые клубы разбиваются о тёмную гладкую зеркальную поверхность его маски, улыбнулась с точно отмеренной долей благожелательной снисходительности и обратилась к выходцу с кси:

– Может, вам и неизвестно название «фреон», но использование этого вещества может привести к последствиям, которые, вы, наверное, видели в нашем городе. У вас ведь, наверное, уже были ознакомительные экскурсии по Старой Москве?

Задрав голову, я внимательно, но тщетно вглядывалась в маску аборигена, видя в ней только своё слегка искажённое отражение. Конечно, за всю свою жизнь я уже привыкла смотреть на людей снизу вверх – с физической, а не нравственной точки зрения, разумеется. Но, чёрт, он не меньше двух метров ростом… (рудники, значит, отпадают – если они там все такие, им в три погибели придётся сгибаться). Прошло несколько секунд, чёрные длинные перья, украшавшие маску, колыхнулись – туземец слегка склонил голову. Что ж, вероятно, это означало, что меня слушают весьма внимательно. Я приободрилась. – Тем более, наша компания бесплатно оснащает контурным оборудованием Коридоры на противоположной стороне, а также предоставляет работу выходцам из Пространств, заключивших с нами контракт, – вдохновенно защебетала я.

Вандервояжист был растоптан, контакты третьей (или какой там?) степени велись вполне успешно, а я уже собиралась праздновать свой триумф, как на моём запястье сомкнулась железная хватка начальства.