Крик потревоженной тишины. Книга 2 - Дубравин Матвей

«Мне повезло, – подумала она, улыбаясь. – Только бы Фолоку повезло не меньше!»

Фолок же тем временем встретился с недрами дома Ахеля лицом к лицу.

Глава 3. Фолок находит нечто важное

Брат Линвы действовал решительно. Он проигнорировал покалывание в сердце, возникавшее всякий раз, когда он думал о походе в дом Ахеля. Он отбросил все плохие мысли и сосредоточился на служении Закону. Фолок не прочитал Книгу Явлений полностью и не знал, что Закон обращается к людям ещё и через сердце. Наконец он решил не откладывать свой поход, чтобы доказать всему селению, что дом Ахеля безобиден. Он уже представлял себя местным героем, и эта ещё не наступившая слава доставляла вполне ощутимое удовольствие. А каково же будет блаженство, когда слава станет настоящей?!

Конечно, их в селении всего семеро, и заслужить почёт у шестерых, среди которых его сестра, чьё уважение не ставится под сомнение. Но всё-таки! Если подумать, сложно найти шестерых человек, которые бы по-настоящему нас уважали. К тому же один из них будет Гарп, и это поспособствует его исправлению.

Путь был коротким. Фолоку понадобилось всего лишь выйти за порог дома и пройти пару сотен метров до нужного домика. Это был не дом, а именно домик. Избушка, наспех сколоченная для Ахеля, уже потеряла дверь и зияла своей необжитой пустотой. Сердце Фолока продолжало подсказывать ему, что следует вернуться. И Фолок понимал этот сигнал, хотя и старался не придавать ему значения.

– Закон, я же для Тебя стараюсь. Ты чего? – тихо прошептал он и словно получил лёгкий толчок по голове в ответ. – Для Тебя. Тебе это угодно. – Ещё толчок по голове.

«Наверно, я не умею общаться с Законом. Да и куда мне!» – подумал Фолок и переступил порог дома Ахеля. На столе лежали совсем засохшие остатки пищи, которые никто уже не стал бы есть и потому не украл. Остался на месте и матрас, который, видимо, побоялись унести. А впрочем, еда ведь тоже не сразу испортилась…

Домик был самый обычный. В матрасе уже завелись насекомые. Теперь его легче было сжечь или выкинуть на туманные поля, чем приводить в порядок. Однако ничего страшного или необычного Фолок в доме не обнаружил. Оставалась самая малость – проверить погреб. Погреб был в каждой избе и выполнял функции холодильника. Люк, ведущий туда, отчётливо просматривался в полу. Он даже не был закрыт на замок.

«Тем лучше для меня», – заметил Фолок и приоткрыл люк. Там было темно. Однако, хотя Фолок и торопился, газовый фонарик он всё же не забыл и зажёг его. Фонарь смог осветить несколько первых ступеней приставной лестницы, ведущей в погреб.

«Я дойду до самого конца, – говорил он про себя, спускаясь по лестнице. – Тем более что конец уже близок».

И правда, лестница скоро кончилась, и Фолок спрыгнул на сырую землю. Фонарь смог выхватить из темноты полки, на которых громоздились банки с соленьями, часть которых уже начала покрывать бело-зелёная плесень. Так как осматривать больше было нечего, Фолок решил взять одну банку как доказательство того, что был в этом доме, и уйти. Он ещё раз окинул подвал взором. Одну стену он так и не разглядел, потому что свет её не достигал.

Фолок сделал шаг к стене, чтобы слабый фонарь смог показать ему, какая рухлядь таится в темноте на этот раз. Но фонарик словно смеялся над ним. Освещая пол и три другие стены, он не хотел освещать четвёртую. Подойдя ещё ближе, Фолок обомлел. Перед ним была вовсе не стена, а проход. И как Ахель мог в одиночку выкопать подобное? Фолок почувствовал лёгкое волнение, но тут же успокоил себя: если копал Ахель, то тоннель не протянется и пары метров. Линва так и не удосужилась рассказать брату о таящихся опасностях.

Но тоннель не кончился ни через два, ни через десять метров. Фолок решил взять волю в кулак и пойти до конца. Тоннель поддерживал стабильный маленький уклон, но так как он был длинный, то уводил далеко под землю. Постепенно становилось светлее: серый свет, исходящий из тоннеля, бросал косые лучи на неровные стены прохода.

– Да что ж тут такое! – прошептал Фолок и подумал: уж не вернуться ли? Он прошёл в тоннеле уже больше километра. Кто бы его ни вырыл, рассуждал он про себя, на это ушла бы уйма времени, которым Ахель не располагал. Да и куда деть гору земли, образовавшейся после такого рытья? Ответов не было. Возвращение Фолок считал позором, провалом и насмешкой над самим собой. Его внутренний кодекс чести запрещал ему разворачиваться. А инстинкт самосохранения – это инстинкт, унаследованный от далёких предков. Так рассуждал Фолок, и пока он рассуждал, тоннель закончился.

Перед Фолоком открылось чудо природы. Он увидел огромный зал с круглым сводом, полностью из земли. От него в стороны ветвились бесчисленные ходы, а в центре находилось большое озеро. Вода в озере светилась серым светом, заполнявшим пространство, а над водой поднималась густая пелена серебристого пара. Фолок подошёл к воде и погрузил в неё руку. Вода оказалась прохладной и мягкой. В центре озера возвышался остров. Как и само озеро, он был идеально круглой формы. На этом острове росло несколько деревьев, и покрыт он был влажным песком. Стояла круглая мраморная беседка, в центре которой находилась плита, похожая на надгробную. Фолок чувствовал, что близок к разгадке. Он был уверен, что все бесчисленные тоннели из этого зала приведут его к другим домам, соединённым дивной и зловещей сетью. Но идти туда было бы очень долго. Кроме того, наибольшую ценность, очевидно, представляла собой плита на острове. Не зря же она находилась точно в центре всего грандиозного подземного комплекса. Да и плыть до неё нужно было всего метров пятьдесят. Для Фолока это были пустяки. К тому же на воде не было течения, а значит, плыть будет ещё легче.

Фолок снял с себя всю одежду, чтобы не мочить её, и голым бросился в воду. Вода оказалась словно густой воздух. Человек не может плавать в воздухе – он упадёт. Так и тут – Фолок едва держался на поверхности. Будь она ещё чуть более разреженной – Фолок бы сразу утонул. И тут его осенила страшная мысль: «Это не вода!»

И правда, вода куда плотнее. И потом, вода не светится сама по себе. Присмотревшись, Фолок заметил в воде какие-то мелькающие тени. Словно гигантские мурены кишели на дне этого озера. Ослабевший Фолок понял, что пора пересмотреть кодекс чести. Проще говоря, нужно убираться отсюда. Он повернулся к берегу, от которого едва успел отплыть, – и с ужасом обнаружил, что от берега его отделяют метров тридцать. Соответственно, плыть до острова получалось ближе, чем к берегу, а силы были уже на исходе. Выход оставался один: добраться до острова, отдышаться и плыть обратно.

С превеликим трудом он добрался до острова и почувствовал, что его тело мокрое не от наполнявшей озеро жидкости, а от пота. Он очень устал и расслабленно вытянулся на влажной земле острова. Зато она была твёрдой. Туман над поверхностью усиливался. Берег теперь был едва различим, что усложняло задачу доплыть до него. Фолок мог взять курс по кривой, а по такой разреженной воде и по прямой-то проплыть было почти невозможно. А туман стал уже настолько плотным и густым, что линия берега пропала вовсе. Фолок остался в странном мире, состоящем из маленького острова и сероватой полосы светлого тумана, который светился, потому что был из той же субстанции, что и в озере.

Фолок смотрел на стену тумана и чувствовал себя полностью беззащитным. Он не мог ничего сделать. Он даже не удивился бы, если бы вся вода превратилась в туман, по которому вовсе нельзя плыть. Но и дно озера явно готовило много сюрпризов. И тут в голову Фолока закралась страшная мысль: он понял, что уже никогда не выберется с острова. Никогда.

Фолока охватило странное чувство. Он был опустошён, потому что теперь ему уже было абсолютно нечего терять. Он словно обнулил все ставки. Даже всепоглощающая тревога отступила куда-то на задворки его разума. Фолок плавно встал и решил осмотреть остров. Тут и правда росли два дерева, которых Фолок раньше никогда не видел. Человек, который бывал в тёплых местах, узнал бы в них низкие пальмы. Сам остров был покрыт рыжеватым песком. Фолок взял в руки горсть песка и развеял его. Это был самый обычный песок.