Крик потревоженной тишины. Книга 1 - Дубравин Матвей

Купцы, стоящие снаружи, тоже заметили, что свет померк, и вошли в шатёр, чтобы посмотреть на победителя. Они боялись не увидеть Ояда. Несмотря на поспешность и нервозность, с которой они входили, они были готовы к исходу поединка. За короткое время борьбы, длящееся чуть более минуты, они успели облачиться в специальные дорожные костюмы, прописанные в Книге.

На них были длинные штаны, рукава на рубашках доходили до кистей; кисти были закрыты чёрными перчатками. Это символизировало духовность происшедшего: ведь их тела были прикрыты, и они словно отказывались от физического. Только головы были не покрыты, олицетворяя духовное. На правой руке каждого красовался мастерской работы протез, не выполняющий никакой функции, кроме символической. Ох, этот протез можно было нести на выставку. Его коричневая кожа сочеталась с латунными узорами, тонкими линиями обвивавшими его по всей длине. Шестерёнки были посеребрены и украшены мелкими рельефами. Что было на них изображено, сказать трудно, но светотень красиво играла на выступах и впадинках рельефа. Протез обозначал, что люди нуждаются в Законе так же, как человек без руки нуждается в протезе. Правша надевал его на правую руку. Левша – на левую, хотя иногда требовалось надевать на правую всем без исключения для того, чтобы усилить чувство единства. В общем, этот вопрос был предметом длинных и безрезультатных споров.

Один глаз всегда был закрыт повязкой из кожи. Это говорило, что они не смотрят на победителя как на любимчика или на ненавистника. Напротив, они беспристрастны. Ох, это был самый глупый атрибут, ведь ни о каком беспристрастии и речи не могло быть. Увидев, что Ахель одержал верх, они посмотрели на него с неимоверной злобой.

– Поздравляем с победой! – по правилам Книги сказал глава гильдии, и тут же, когда все ритуалы были соблюдены, добавил: – Тебе никуда не уйти. Через неделю тебя ничто не спасёт! Даже твои противогазы.

Ахель слащаво улыбнулся, перекинул сумку через плечо, протиснулся мимо купцов и пошёл к себе в избу. Ему было и грустно, и весело. Грусть он отогнал, а радость расцвела, заполнив всё его сознание. Глава гильдии подождал, пока Ахель скроется из виду. Ждать пришлось долго, так как туман за время переговоров и дуэли почти полностью рассеялся. Это было не единственное изменение, произошедшее в природе: зелёная слизь в озёрах снова стала обычной водой.

– Следите за воротами, – отдал приказ глава гильдии. – Он никуда не должен уйти из селения. Либо останется, либо убежит в лес, либо пойдёт к воротам. В лесу он умрёт. В других случаях будет убит нами. Велик Закон! – зачем-то добавил он. – Так велик, что мы прямо сейчас снимем перчатки, протезы и повязки. Надоело мне это всё! Ну да ничего: Ахель пожалеет, что досадил мне. Это будет его самая главная ошибка!

Глава гильдии гордо развернулся, бросил красивый протез на влажную после тумана землю и направился к себе в шатёр, переполняясь злобой.

Часть третья

Праздник обрывается

Глава 1. В трёх залах

Двухстворчатые двери в тронный зал были надёжно закрыты. Рельефные ручки, бережно изготовленные вручную ещё в давние времена, когда механизмы были просты и незатейливы, а пар не был приручён, скреплялись медным замком. Он свисал на тяжёлой цепи и всем своим видом показывал, что проникнуть в тронный зал не так-то просто. Когда замок снимали, его роль исполняли два крепких гвардейца. Многие хотели попасть за Золотые двери (так назывался вход), но не у многих это получалось.

Король мог зайти в зал в любое время, но даже он не пользовался такой возможностью слишком часто. Он недолюбливал торжественность зала и бывал в нём только во время заседаний с важными лицами. В других случаях король решал все вопросы в своём кабинете.

На двери, в самом центре, с древних времён выступал крупный рельеф с красноречивым символом «Х» – десять. Только король имел десять жизней. Никто другой не смел о таком даже мечтать, кроме наследника, разумеется. Королю не нравилось, что эта десятка выступает из двери. Он считал, что в этом слишком много элемента самолюбования, которым он не обладал ни в коей мере. Но как можно избавиться от рельефа? Ведь он был центром всего узора. Для этого пришлось бы сменить дверь целиком, но король счёл эту идею глупой, и оставили всё как есть.

«Пойдут на случай войны», – шутливо говорил он, помня об их стоимости: десять тысяч платиновых монет! Сначала он сам не верил в такую цену, тем более что и платины на воротах не имелось, но ему показали, как массивны слои золота на дверях и сколько драгоценных камней инкрустировано в причудливые узоры. Действительно, их оказалось очень много, причём часть из них были такие крохотные, что без лупы их нельзя было и разглядеть. Конечно, об их огранке речь и не шла: в те времена таких технологий не знали. Сейчас механики могли бы их обточить, но вот вытащить их из двери, не исцарапав её, уже не представлялось возможным.

Напротив Золотых дверей располагались чуть менее неприступные Серебряные двери. Они вели в зал, сильно уступающий по величине тронному. Это был, в сущности, и не зал, а кабинет, в котором работал вице-король. Это необычное звание повелось издавна, ведь этот человек был первым лицом после короля и постоянно состоял при нём как первый советник. Если король не справлялся с чем-то, то вице-король должен был быть тут как тут. Для лучшей скоординированности его кабинет был напротив тронного зала. Обычно именно в этом зале короли и проводили заседания. Только нынешний редко появлялся там, предпочитая уютный кабинет.

Особенно ему нравилась алюминиевая кофемашина с прозрачными элементами, позволяющими видеть часть процесса приготовления кофе. Она стояла на зелёном столике под лестницей, ведущей на второй этаж кабинета, где находилась комната для отдыха.

Серебряные двери украшала цифра «IХ» – по понятной причине, хотя вице-король не один имел девять жизней. Столько же их имели ближайшие члены семьи короля.

Между этими двумя дверьми, по коридору из тёмного дерева, каждый день проходил Илдани. Раньше он содрогался при виде этих дверей, чувствуя себя недостойным проходить там. Да и вообще, ему было страшно: ведь из одной двери ему навстречу мог внезапно выйти король, а из другой – вице-король! А если он с ними столкнётся! – это же страх!

Шли месяцы…

Прошло почти два года; теперь Илдани исполнилось двадцать лет. Страх сильно поутих и превратился в лёгкую тревогу. Ещё бы, ведь он каждый день шёл мимо этих дверей, и ни разу из них не вышел ни первый, ни второй человек в государстве. Зачастую на Золотых дверях висел замок, а Серебряные, видимо, были заперты на ключ или просто плотно прикрыты. Иногда замок с Золотых дверей снимали, но тогда по обеим сторонам от дверей стояли гвардейцы. В такие дни Илдани настораживался: если дверь охраняют, значит, внутри король.

Тогда Илдани старался побыстрее поздороваться с охранниками и пройти мимо. Шёл он совсем в другой зал, тоже очень важную комнату во дворце, но совсем иного толка. Жаль, что каждый раз ему нужно было идти через главный коридор, мимо главных дверей, ведь это был единственный путь между спальным корпусом и Залом Явлений.

Как уже говорилось, прошло почти два года с тех пор, как Илдани оказался во дворце. Ему буквально посчастливилось вырваться из остального мира и попасть в главное, по его мнению, место в стране – в Зал Явлений. И Золотой, и Серебряный залы были ничто по сравнению с ним, как считал Илдани. Он был принят на обучение к главным служителям Закона.

Эти люди изучали проявления Закона и заботились о верном его исполнении. При всей своей законченности и толщине «Книга Явлений» казалась совершенной только дилетантам. Все три её раздела требовали изучения. Поскольку они составлялись долго и часто исправлялись, то там при внимательном прочтении можно было увидеть массу мелких противоречий. Значение части деталей было неясно. Например, было непонятно, что значит самый главный символ – круг.