Насчёт «прохладно» я, конечно, не был согласен. Но спорить благоразумно не стал. Вздохнув, я двинулся из воды. Прикрываться я даже не пытался — всё равно бесполезно. Ночи тут слишком уж светлые… я надеялся, что девушки деликатно отвернутся. Но не тут-то было.
— Вижу, вы тоже предпочитаете не мочить одежду. Разумно, хотя купание голышом на этом пляже официально запрещено, — заметила она.
— Спасибо, — пробормотал я, надевая плавки.
— Не за что, — улыбнулась она. — Мы за вами от самого «Буковски» идём. Я как увидела — даже глазам не поверила сначала. Но оказалась права. Кстати, меня Лаура зовут.
— Евгений, — представился я.
— А это Хелена и Сесилия, — она указала на своих подруг. Те улыбнулись и помахали.
— Вы бывали в России? — спросил я.
— Пока нет, но придётся: я биолог. У меня контракт в следующем месяце с университетом в Санкт-Петербурге. Вот, загрузила язык немного заранее. Честно говоря, немного побаиваюсь зимы, — она улыбнулась.
— Ничего, — ответил я. — Главное одеваться теплее!
— Вот, мне тоже так говорили! — ответила Лаура. — Кстати, мы с вами немного заочно знакомы. Я когда-то училась в школе, где сейчас учится Мицела. Эта та девочка, которой вы передали привет с Луны, она теперь местная знаменитость! Кстати, как вам удалось выйти из отеля без охраны? Я слышала, к вам чуть ли не полк полиции приставили!
— Я сбежал! — честно признался я. — Но вы ведь меня не выдадите, да?
Лаура рассмеялась.
— Так и быть, не выдадим, — сказала она, вдруг подавшись вперёд и прижимаясь ко мне своими крупными упругими грудями, после чего добавила, переходя на «ты»: — но ты нам за это будешь кое-что должен.
Лишь через пару секунд, когда две девушки тоже поднялись и подошли к нам, я сообразил, что именно от меня требуется.
Семя
Я попрощался с Лаймиэ под утро, на бразильском пляже. Девушки уже ушли, и я какое-то время сидел, наблюдая, как на востоке розовеет полоска моря. И в тот момент отчётливо понял: не нужно ехать в другое место. Ей было бы хорошо именно здесь.
Когда прах унёс лёгкий утренний бриз, я какое-то время раздумывал, что делать с цилиндром, в котором он хранился. А потом размахнулся и зашвырнул его в море, и отдельно — крышку, так, чтобы она прыгала по пологим волнам «лягушкой».
С моря подуло тёплым ветерком. Я зажмурился, наслаждаясь мимолётным ощущением правильности происходящего.
«Здесь всегда тепло, — подумалось мне. — Хорошее место, чтобы слиться с вечностью…»
В отеле моё отсутствие, к сожалению, не осталось незамеченными. Оказывается, ночью к нашей делегации присоединилось ещё несколько человек и уже в семь утра до меня пытались дозвониться.
«А я говорил, что надо было машину взять», — ворчал Вася, пока я пытался придумать оправдание для своего отсутствия.
Прилетел Сергеич. Он выглядел более озабоченным, чем обычно, и меня это встревожило.
Сразу после завтрака он подошёл ко мне и пригласил к себе в номер. Там он тщательно закрыл тяжелые шторы, потом достал из кармана небольшой прибор, включил его и поставил на середину журнального столика.
— Антипрослушка? — уточнил я.
— Угу, — кивнул шеф, устраиваясь в кресле. — Новая разработка. Ты присаживайся!
Он указал на соседнее кресло.
— Скажи, Женя, — вздохнув, спросил он. — После твоего возвращения случайно не было повторения странных историй, с которыми ты сталкивался до отлёта? Разговоры с незнакомцами? Намёки? Непонятные предметы?
— Был один эпизод, — честно признался я. — Девушка, которая подвозила меня в Москве, после кладбища. Через неё говорил Лэм… ну или кто он там на самом деле?
— Почему не доложил? — нейтральным тоном спросил Сергеич.
— Кому? Особистам? — хмыкнул я.
— Надо было со мой связь попросить… что ты как маленький.
— Надо было инструкции дать прежде, чем кидать меня во всё это, — возразил я. Странное дело: раньше я бы и помыслить не мог, чтобы так вести себя с руководством. Но, во-первых, Сергеич не был военным. А во-вторых — что-то действительно изменилось. Да, я стерпел чужую форму и непонятные правила. Стерпел роль живой мартышки на витрине. Надо так надо. Но что-то внутри меня сломалось. Я переставал ощущать себя военным.
Сергеич снова вздохнул. Я вдруг заметил, что он за последнее время как-то осунулся, похудел. Его плечи поникли, а некогда ясные, светящиеся умом серые глаза вдруг потеряли былой блеск.
Каково ему приходится? Он ведь не политик, не вершитель судеб. А, получается, несёт ответственность за весь мир — никому не видимый. Это ведь он, по сути, открыл человечеству дорогу к звёздам. Но и человечество открылось перед такими силами, о которых мы сейчас даже приблизительного представления не имеем.
— Извини, — сказал я. — Нужно было доложить, всё правильно.
— Ты тоже извини. Мы ведь никогда серьёзно не рассчитывали этот вариант. К чему всё приведёт, и людей подбирали совсем по другим параметрам, — сказал Сергеич. — Но сейчас дороги обратно у нас просто нет.
— Ясно, — кивнул я, откидываясь в кресле. — Так что случилось?
— Возможно, мы получили сообщение от Максима, — сказал Сергеич.
— Так это же хорошо. Разве нет? — настороженно спросил я.
Сергеич полез за пазуху и достал из внутреннего кармана своего пиджака сложенный листок формата А4, затем протянул его мне.
Я принял лист, развернул его и прочитал аккуратные, написанные от руки строчки:
«Друзья, надеюсь, моё сообщение до вас дойдёт. У меня осталось мало времени. Может, ещё пара месяцев земного счисления. Больше никак не продержаться. Хотел бы я уходить Другой Стороной, закрывая проходы, но мне этого, увы, не дано. Если вы читаете это — то готовьтесь, изо всех сил. Каждый человек должен стать воином. У каждого должно хватить духа, чтобы сопротивляться. Ещё не всё потеряно. Пока я держусь на своём посту, этот ужас…» — записка обрывалась неряшливой волнистой линией.
— Это его почерк? — на всякий случай уточнил я, уже зная ответ.
— Да, — уверенно кивнул Сергеич, — проверяли лучшие эксперты. Вот только написала эта одна из лаборанток со вторым уровнем допуска, которая только недавно приехала на Объект. Она вошла в транс в самом начале смены. Руководитель участка сначала не придал значения записке и хотел отправить лаборантку на повторное освидетельствование, но тут уже Света проявила бдительность. У неё невероятное чутьё на такие вещи.
— Есть данные аналитики? — спросил я.
— Ничего такого, чего бы ты сам не увидел в тексте, — ответил Сергеич. — Есть угроза непонятной природы, которой теоретически можно противостоять. Для этого у людей «должно хватить духа». Про технические возможности ничего не сказано, так что, не исключено, что опасность носит ментально-психологический характер. Что, впрочем, далеко не факт, потому что каждый должен стать «воином». То есть быть готовым сопротивляться физически. Самое интересное тут про Другую Сторону. Вспоминаются врата, которые ты повстречал на Нарайе, да? Но, возможно, это ложный след. Как бы то ни было, по установленным каналам мы запросили Нарайнийских учёных насчёт информации о том объекте, ждём отчёта, можно ли его использовать в текущей конфигурации Земля-Нарайа-О-деа.
— Разумно, — кивнул я. — Но чем я могу сейчас помочь? Знал бы заранее — спросил бы у Лэма.
— А о чём вы говорили? — руководитель подался вперёд и скрестил руки на коленях.
— Он намекал на моё особое происхождение, — сказал я. — Ещё говорил про тепло и про хаос. И немного — про свободу воли.
— Ты сможешь точно воспроизвести ваш диалог?
— Конечно, — кивнул я.
«Помощь нужна?» — тут же вмешался Вася.
«Только если ошибусь», — ответил я.
После этого я дословно процитировал наш короткий диалог с сущностью, которую я знал под именем Лэм.
Руководитель слушал очень внимательно, хмуря брови. Когда я закончил, наступила неловкая пауза.
— Это должно что-то значить? — я решил первым нарушить молчание.
