Старый грубый крест (сборник) - Биссон Терри

Откуда мне знать? — ответил Харрисон.

Несколько вечеров спустя съёмочная группа Би-би-си с Северо-Шотландского нагорья презентовала последний вид континента: удаляющиеся мысы Бретани, в ясный день видимые с вершины Бен-Хоуп высотой 3504 фута.

— Хорошо, — шутливо сказал мистер Фокс, обращаясь к Энтони на следующий день, — что миссис Олденшилд отложила много Хайсона. — Это была марка зелёного чая, предпочитаемая мистером Фоксом. Она также отложила и собачье печенье для Энтони. Лиззи в это время покидала Шотландию, следуя за последними своими гостями обратно в Лондон, когда её гостиничный номер был ограблен, а сейф украден, чего всегда и опасался мистер Фокс. Целую неделю шёл дождь. Огромные волны бились о дамбу. Брайтон был почти безлюден. Слабонервные отправились в Портсмут, где они были защищены островом Уайт от ветров и волн, обрушивавшимися на то, что теперь можно было назвать носом Британии.

Мистер Фокс прогуливался неторопливо и гордо по Променаду, чувствуя себя капитаном на мостике. Ветер был почти штормовой, но ровный, и он скоро привык к нему; надо было просто идти и стоять под уклоном. Перила, казалось, вибрировали от избытка энергии под его рукой. Несмотря на то, что он знал, что они находятся в сотнях миль в море, мистер Фокс чувствовал себя в безопасности, когда вся Англия была у него за спиной. Он даже начал наслаждаться грохотом воды, когда она обрушивалась на брайтонскую дамбу, продолжавшую двигаться на запад, в Атлантику.

С южным побережьем от Пензанса до Дувра впереди (или, возможно, следует сказать, на носу) и Шотландским нагорьем на корме Соединённое Королевство делало почти четыре узла. Или 3,8, если быть точными.

— Умеренная и подходящая скорость, — сказал король подданным, выступая из своих покоев в Букингемском дворце, которые были украшены морскими картами и картами, освещённым глобусом и серебряной секстантой, — примерно такая же, как у линейных кораблей времён великого Нельсона.

На самом деле, поправил комментатор Би-би-си (ибо такие поправят даже короля), 3,8 узла были значительно медленнее, чем у военного корабля восемнадцатого века. Но хорошо, что это было так, поскольку Британия была, в лучшем случае, тупой; действительно, подсчитали, что при скорости даже на пол-узла больше, волны, заполняющие Плимутский и Эксетерский каналы, разрушили бы доки. Как ни странно, больше всего пострадал Лондон, далёкий от встречного ветра и носовой волны. Волна за Маргейтом, вдоль того, что раньше было Ла-Маншем, снизила уровень воды в Темзе почти на два фута, оставив широкие илистые отмели вдоль набережной Виктории и под мостом Ватерлоо. В новостях показали, как искатели сокровищ в резиновых сапогах раскапывают грязь по всему городу, «грязь такая же вонючая, как и древние преступления, которые ежедневно обнаруживаются» — сообщало Би-би-си. Не очень патриотичный репортаж, подумал мистер Фокс, который повернулся от телевизора к Харрисону, чтобы заметить:

— Полагаю, ваша семья сейчас там.

— В Лондоне? Вряд ли, — сказал Харрисон. — Они все уехали в Америку.

К тому времени, когда шотландские горные вершины должны были выдержать (или, возможно, «насладиться» — подходящее слово, для гор, и притом шотландских) первые снежные зимние шквалы, они наслаждались (или, возможно, «терпели») субтропические ливни, в то время, когда Соединённое Королевство проходило к северу от Азорских островов. Погода на юге (ныне на западе) Англии была весенней и прекрасной. Мальчики на крикетной площадке, которые обычно к этому времени года убирали своих воздушных змеев, каждый день выходили на улицу, доставляя бесконечное удовольствие Энтони, с простой, безоговорочной радостью собаки принимавшего тот факт, что в мире полно бегающих мальчиков. «Сегодня в дневнике», популярное новое вечернее шоу Би-би-си, начиналось и заканчивалось кадрами волн, разбивающихся о скалы Корнуолла, показал любителей с телескопами и видеокамерами на утёсах в Дувре, кричащих «Земля Хо!» при виде далёких вершин Азорских островов. Всё возвращалось в нормальное русло. Общественность (согласно новостям) обнаружила, что даже средняя Атлантика не таит в себе никаких ужасов. Прогнозируемая волна городской морской болезни так и не материализовалась. При постоянной скорости 3,8 узла Великобритания не подвергалась влиянию волн даже во время самых сильных штормов: казалось, она была создана для путешествий и комфорта, а не для скорости. Несколько небольших шотландских островов оказались оторваны и, что вызывало тревогу, затонули; но единственный реальный ущерб был нанесён восточному (ныне южному) побережью, где течение уносило куски рыхлых берегов Норфолка размерами с дом. Короля видели в новостях в заляпанных грязью ботинках, когда он помогал прокладывать дамбу в болотах против кильватера. Сделав перерыв в работе, он заверил своих подданных, что Соединённое Королевство, куда бы оно ни направлялось, останется суверенным. Когда репортёр с шокирующей дерзостью спросил, означает ли это, что Его Величество не знает, куда движется его Королевство, король Чарльз хладнокровно ответил, что он надеется, что его подданные довольны его выступлением в роли, в конце концов, предназначенной для того, чтобы довольствоваться тем, что есть, а не формировать или даже предсказывать то, что только может быть произойдёт. Затем, даже не извинившись, он взял свою серебряную лопату с королевским гербом и снова начал копать.

Тем временем у миссис Олденшилд, весь Лондон гудел, осознав пропажу у Лиззи. Или предполагаемую пропажу. Только Лиззи (и господа Фокс и Троллоп) знали, что бриллианты были не в её сейфе, а под подушкой. Письмо для мистера Фокса от его племянницы пришло ещё на день раньше, третьего числа месяца, подчеркнув в своей собственной спокойной манере, что Англия действительно на ходу. Письмо, которое мистер Фокс, как обычно, прочитал в обратном порядке, заканчивалось вызывающими тревогу словами «с нетерпением жду встречи с вами». Встречи? Он прочитал письмо от конца к началу и отыскал «движется к Америке». Америка? Мистеру Фоксу такое никогда не приходило в голову. Он посмотрел на обратный адрес на конверте. Оно было из города, довольно зловеще называвшегося Вавилон.

Лиззи была из тех, кто умеет держать удар. Несмотря на то, что полиция (и половина лондонского общества) подозревали, что она подстроила кражу бриллиантов, избегая их возвращения семье Юстасов, она не собиралась признавать, что они вообще никогда не были украдены. В самом деле, почему она должна была это делать? По мере того, как книга день за днём ставилась обратно на полку, мистер Фокс поражался силе характера человека, способного убедить себя в том, что то, что отвечает его интересам, является единственно правильным. На следующее утро на Западном пирсе собралась небольшая толпа, размахивавшая Юнион Джеками и указывавшая на пятно на горизонте. Мистер Фокс не удивился, увидев среди них знакомое лицо (и причёску).

— Бермуды, — сказал африканец. Мистер Фокс только кивнул, не желая провоцировать девочку, которая, как он подозревал, затаилась с другой стороны африканца, ожидая возможности нанести удар. Только ли в его воображении пятно на горизонте было розовым? В ту ночь и две последующие он наблюдал по телевизору над баром за основными моментами перехода через Бермуды. Остров, едва видный из Брайтона, прошёл в миле от Дувра, и тысячи людей вышли посмотреть, как колониальные полицейские в красных мундирах выстроились на вершине коралловых скал, приветствуя проходящую мимо Метрополию. Даже там, где не было толпы, в низинах Норфолка или, шалевых утёсах Йоркшира, скалистых мысах шотландского побережья Северного моря (бывшего), все видели одинаковый салют. Путешествие заняло почти неделю, и мистер Фокс подумал, что это дань уважения стойкости бермудцев, а также их патриотизму.