Орда встречного ветра - Дамазио Ален

рые делали Караколя для моего сердца столь однозначно дорогим и столь полноценно живым.

Он стал прохаживаться по рядам, сплоченным хмелем, прокладывая себе путь, выдувая длинные струи огня. Он множил ставки, протягивая свой факел, и тут же отводил его назад, заигрывал с целой плеядой прехорошеньких Фреолок, и некоторые из них, судя по тому, как они на него смотрели, готовы были без раздумий удвоить, как они это называли на игровом жаргоне, что значило принять любовь, пусть даже всего на один вечер, которую наш трубадур им якобы предлагал. Я предполагал, что он, возможно, вручит факел одной из зачарованных девчушек, которых родителям не удалось отправить спать и которые теперь в чрезмерном возбуждении следили за этим в высшей степени ребяческим спектаклем. Или же, мне подумалось, он сейчас зашвырнет факел в поле и крикнет: «Ветер — моя любовь!». Или, чего доброго, станет совать его в морду какому-нибудь барану из фреольского стада, или…

Но нет, ничего подобного он делать не стал.

А что же он сделал? Он отдал факел мне. Я принял его, однако опасаясь, что за этим кроется какая-нибудь шутка, но никаких шуток не последовало, точнее, вверить мне факел и было его шуткой. Не знаю, какое у меня было выражение лица, но взрывы смеха понеслись каскадами, в то время как Караколь, извиваясь вокруг меня, изображал влюбленного, а я так и застыл с факелом в руке, не зная, что мне теперь с ним делать. Толпа кричала: «Отдай ему назад», «Удвой, дорогуша!», что только усугубляло, насколько это еще было возможно, неловкость ситуации, в которой я оказался. Я стал передвигаться, сначала бесцельно, а затем в надежде срочно отыскать ту единственную, которая могла прийти мне на ум в этот момент, Нушку. Но повсюду, куда бы я ни протиснулся, как чертик из коробочки

выскакивал Караколь и как последняя истеричка бросался мне в ноги, протягивая руки к факелу, практически вырывая его у меня из рук, и все это под неудержимый хохот. Наконец я заметил ее посреди какой-то группы людей, и, когда почти к ней подошел, мне снова помешал Караколь. Несносный, он стал передо мной живым щитом. Почувствовав, что я в бешенстве, он все же отвернулся и изобразил уязвленную гордость в пронзительных стенаниях. Нушка протянула руку, чтобы взять у меня факел.

И что? А ничего. Она взяла и небрежно передала его своему соседу справа. В ее голубых глазах промелькнуло еле заметное «спасибо», хотя я даже не уверен. И праздник продолжился.

x

Ветер мой, как быстро все завертелось! Факелы мечутся из рук в руки, повсюду смех, никто не решается удвоить. Кориолис протягивает факел Караколю, который потешается над ней и передает его Аои, она — какому-то Фреольцу, тот — Каллирое, а она бросает его вверх Силамфру, который передает девчонке из фланговиков, а та бросает его какому-то матросу, который отдает его обиженной Кориолис, а та возвращает факел назад… Нет, она все еще не решается. А может быть, не хочет перед Ларко? Я не смогла переговорить с Совом о Силене. Он сейчас не в форме для таких разговоров. Он пьян, он сознательно и упорно продолжает напиваться. Вот он получает факел от Аои. Сурово смотрит ей в лицо, а она мягко улыбается ему в ответ, с такой трогательной застенчивостью, лицо ее пылает. Непонятно, всерьез ли она, но очень на то похоже. Сов не знает, что делать, по нему видно, как он колеблется, не отдать ли ей факел назад — давай же, черт возьми, сделай это для нее, для вас. Осмельтесь в конце концов, пусть даже и перед такой толпой. Но он отворачивается и во второй раз ищет

свою голубоглазую брюнетку, эту Нушку, которую обступили еще плотнее прежнего, она снова отметает его предложение, передает факел наугад, вся из себя горделивая принцесса. Напряжение усиливается, страсть накаляется, нависает над игрой, чувствуется, что первое удваивание не за горами, но все никак… В центре поля Эрг влился в гурьбу. Он пропустил пару стаканчиков, чтобы ввести в заблуждение расслабившегося Силена. Я начинаю думать, не преувеличила ли я опасность, которую тот из себя представляет.

π

Расставленные по контуру танцпола факелы постепенно стали тухнуть. Атмосфера от этого переменилась, сделавшись более странной и менее беспокойной. Чернота ночи наплывала кругами. В ней еще яснее проступали три мятежных факела с синеющим ореолом. Я не спускал глаз с Эрга и Силена. Я предупредил Голгота, который был занят тем, что договаривался с коммодором о девчонке на ночь. Тот выбрал ему из всех ночных бабочек самую красивую на корабле, Оранж. Но он к ней не притронется. По крайней мере, пока не…

Факел очутился в руках у Эрга. Его могучие плечи на секунду осветились, и он передал факел дальше. Послышались возгласы. Я испугался и бросился в толпу. Эрг, совершенно оторопелый, снова держал факел в руках. Девушка, которой он его только что отдал, удвоила! В небе я увидел белые паруса. Фланговики взяли его под руки хоть и с некоторыми предосторожностями, когда узнали в нем нашего бойца. Он не сопротивлялся. Немыслимо было поступить иначе. Рыжеволосая девушка, лица которой я не видел, прижалась к нему, и их обоих стали поднимать на розовый воздушный шар под ободряющий аккомпанемент духовиков. Коммодор объявил:

— Итак, у нас совпала первая пара! Это, мои дорогие неудачники, известный всем вам боец-защитник Орды,

Эрг Махаон, которого вы имели честь наблюдать в деле вчера, и Ифена Деш, ветровница нашего экипажа. Пожелайте же им сладкой ночи!

Как только он спустился с эстрады, я отвел его в сторону:

— Простите мне мою неучтивость, коммодор, я беспокою вас во время праздника.

— Прошу вас, вы наши гости!

— Мой статус князя возлагает на меня обязанность следить и обеспечивать безопасность нашей Орды.

— Разумеется.

— Могли бы вы мне рассказать об этой Ифене Деш? Кто она, помимо должности, которую вы только что назвали?

— Я вас прекрасно понимаю. Но не стоит беспокоиться, вашему защитнику нечего опасаться в ее присутствии. Эта очаровательная девушка не состоит ни с кем в паре и пользуется репутацией весьма приветливой, здравой телом и духом молодой особы.

— Как давно она числится в рядах Легкой эскадры?

— Она работает с нами вот уже пятнадцать лет. Это отличная ветровница, чья работа нас полностью удовлетворяет. Будьте покойны, князь, она не представляет для вас никакой угрозы. Мы отлично ее знаем.

— Я благодарю вас и снова приношу вам свои извинения.

— Они излишни. Мы в вашем распоряжении.

— Я вас больше не побеспокою.

— Наслаждайтесь же праздником!

Немного сбитый с толку, я не прошел и тридцати метров, как мне на шею бросилась Ороси и, обвив меня руками, как возлюбленного, зашептала мне на ухо:

— Что ты выяснил?

— Ничего такого, что давало бы повод беспокоиться. А ты?

— Девушка, которая сейчас с Эргом, это девушка Силена.

)

Что бы я ни делал, ища с ней встречи или, напротив, избегая ее, она все время появлялась из какой-нибудь группы людей, обрушиваясь на меня весенним проливным дождем, и исчезала так же быстро и внезапно, унося с собой свой климат и смеющийся ручей своего лица, и берег неба в своих глазах, и гавань своих губ, алеющих под каплями дождя, и свой манящий рот как бездонный колодец, в котором тонули все мои надежды. Там, наверху, висел воздушный шар, на котором я сам не прочь был бы оказаться с Нушкой. Его озаряли четыре фонаря, подвешенные к балдахину, и хоть освещение было неярким, его хватало, чтобы угадать в небе парящее уютное гнездышко, где нашему счастливчику Эргу повезло предаться любви. Внизу какой-то парень — это было очень странно! — обрубил швартовый канат, и шар стало сносить к низовью, совсем легонько, — все-таки система крыльев, оснащенных винтами, установленных по обе стороны корзины, отлично обеспечивала зависание монгольфьера.