Блудные братья - Филенко Евгений Иванович

– Вы хотя бы дали этой поганой бестиа по ее поганой роже, – со мстительным наслаждением промолвила Озма.

Интерлюдия

Земля

– И сразу застегнись, – сказал Сидящий Бык, набрасывая ему на плечи просторную мохнатую шубу с капюшоном. – Тридцать пять ниже нуля – это не шутка для монголоида.

– Я русский, – проворчал Кратов, но подчинился.

Ему казалось, что высеченные космически холодным ветром слезы замерзают на щеках, сопровождая хрустом его слова.

Сам же человек-2 был одет в легкомысленную кожаную курточку с меховым воротником, поношенные джинсы и вязаную шапочку с помпоном. На сей раз он обзавелся обычным европейским лицом с немного стертыми, незапоминающимися чертами. Глядя на него, уже не возникало ощущения, будто стоишь перед зеркалом.

– Как ты думаешь, он захочет со мной разговаривать? – спросил Кратов.

– Он очень любознательный человек, – уклончиво ответил Сидящий Бык.

– Чем же я могу быть для него интересен?

– Хотя бы тем, что ты – один из немногих ныне живущих, кто испытал на себе его прибор. Испытал и…

– И что?

– И не захотел еще.

– Это было нетрудно, – сказал Кратов. – Мне не понравилось быть машиной.

– Были такие, кому понравилось.

– И что же с ними стало?

– Почти все они умерли неестественной смертью.

Еще полсотни шагов спустя Сидящий Бык вне всякой связи с предыдущим сказал:

– Тебе привет от Бубба.

– Бубб передает мне привет? – изумившись, переспросил Кратов.

– Буквально, разумеется, нет, – поправился человек-2. – Но он вспоминал о тебе часто и с большим пиететом. Поскольку моя специализация – ксенология, то какое-то время местом моей работы был Церус I с его урсиноидами. Как представляется, в конце концов Бубб проникся ко мне доверием. Он даже посвятил мне прелестный стишок:

– Как ты думаешь, он понял, что ты – это не я?

– В каком смысле? – сдержанно удивился Сидящий Бык. Потом кивнул: – А, ты имеешь в виду – понял ли он, что я не человек…

– Значит, ты работал с урсиноидами уже не под моей личиной?

– Ну, разумеется. Ординарному ксенологу маскироваться под мэтра некорректно.

– Это я-то мэтр?!

– А то кто же? – фыркнул Сидящий Бык. – Я работал в одном из своих стандартных обличий. Примерно в таком, как сейчас.

– Стало быть, у тебя несколько лиц. Отчего же ты – Сидящий Бык, а не Янус?

– Янус был всего лишь двулик. Здесь я его превосхожу.

– Ты помнишь хотя бы то лицо, которое увидел в зеркале сразу после рождения?

– Естественно. Я увидел то же лицо, что ты видишь сейчас. Для меня оно стало чем-то вроде белого фрака, надеваемого по особо торжественным случаям. Например, по случаю встречи старинного друга.

– Такая честь! – ввернул Кратов.

– В повседневной жизни я ношу другое лицо. Скажем так: более соответствующее стереотипам человеческого восприятия, возникающим при звуках моего имени.

– Смуглая кожа, мощные скулы, – сказал Кратов. – Крупный нос, понятное дело – орлиный. Жесткие черные пряди до плеч. Иногда увязанные в косичку.

– Как видно, ты имел дело с индейцами, – пробурчал Сидящий Бык.

– Среди моих друзей есть и подлинные индейцы.

– Я отличаюсь от подлинных тем, что не увязываю волосы в косичку, а заплетаю. И не в одну, а в несколько. Все, как на старинных картинках. – Похоже, человек-2 снова шутил. Но полной уверенности в том не было. – Возвращаясь же к Буббу… Нет, он ничего не заподозрил. Его звериное чутье здесь спасовало. Если он и впрямь хотел огреть меня дрыном, то лишь затем, чтобы я не вязался к нему с глупыми вопросами в минуты размышлений о вечности.

– Браво! – сказал Кратов. – Наконец-то у Бубба появилось время для медитаций!

– Урсиноиды довольно неплохо живут. После того, как по Церусу прокатился огненный вал по имени «Кратов», они стали господствующим видом на всей Хаффии. – Не видя реакции, Сидящий Бык счел необходимым пояснить: – Хаффия – это такой континент.

– В честь первооткрывателей с Хаффы, – задумчиво поддакнул Кратов.

– Вот именно… Бубб не выделял меня среди прочих ксенологов. Его доверительный диапазон применительно к людской расе оказался шире, чем это бывает у самих людей. Те выделяют нас быстро и практически безошибочно.

– Ну, среди людей тоже встречаются странные экземпляры, – хохотнул Кратов. – К примеру, доктор Артур Клермонт, начальник миссии на планете Пирош-Ас, принципиально удаляет всякую растительность с головы и лица, никогда не улыбается и строит фразы в соответствии с правилами «демосфенова канона».

– Что такое «демосфенов канон»?

– Не знаю. По-моему, он сам это и выдумал. Удручающая картина…

– Этот ваш доктор Клермонт – просто выпендрюжник, – заявил Сидящий Бык.

– Где ты подцепил это слово?! – ахнул Кратов.

– У тебя, разумеется, – спокойно ответил человек-2. – При первой встрече ты произвел на меня убийственное впечатление… хотя и извинился. В ходе второй встречи ты на моих глазах выпил почти ведро «Карлсберга» и существенно обогатил мой запас русских идиом.

– На то был повод, – Кратов смущенно засмеялся.

– В отличие от человека, который выпендривается, то есть – эпатирует окружающих своим нарочитым, неестественным поведением, мы изначально и ненатужно ведем себя иначе. Мы другие, поэтому для нас то, что вы называете емким словом «выпендреж», вполне органично.

– Да, я заметил: курточка, штанишки – все по погоде… Почему мы идем пешком?

– Потому что здесь нельзя летать. А точнее – снижаться до десяти километров, следовательно, гравитры, с их нормальным пятикилометровым потолком, отпадают. Сразу за стоянкой начинается запретная зона. Есть, конечно, оленьи упряжки, но…

– Олени простудились? – сочувственно предположил Кратов.

– Просто я решил, что тебе захочется прогуляться по снежку.

– Ну, разумеется…

– Видишь эти корпуса? Это лаборатории ментального программирования. Не те цеха и поточные линии, которые ты можешь увидеть на любой ферме по производству биотехнов. Здесь ведутся уникальные разработки. Здесь делают человеческий мозг. Двенадцать лет назад здесь построили мой мозг.

– Тебе двенадцать лет?! – поразился Кратов.

– А ты полагал, что я окажусь твоим ровесником? – пожал плечами Сидящий Бык. – По вашим меркам я подросток-несмышленыш. Но я никогда не был ни младенцем, ни подростком. Я помню себя практически с момента рождения. – Он коротко улыбнулся. – Да и рождения как такового не было.

– Могу я задать совершенно бестактный вопрос?

– А у тебя получится?

– Забавно, – сказал Кратов. – Недавно в том же самом сомневался один чрезвычайно развитый подросток лет четырнадцати. Дело было на детском острове под названием Ферма. Там разводят животных…

– Знаю, – кивнул Сидящий Бык. – Ну, и какой же бестактный вопрос ты хотел задать чрезвычайно крупному подростку лет двенадцати?

– Как долго ты рассчитываешь прожить?

– Это не бестактный вопрос, – заметил Сидящий Бык. – Скорее риторический. Мы не умираем. В нашей функциональной программе смерть не предусмотрена. Речь идет, разумеется, о биологической смерти.

– Но это тело не сделано из вечных материалов! К тому же, ты не слишком бережно с ним обращаешься…

– Должно быть, я не слишком корректно выразился. В этих корпусах создали не мой мозг, а мою личность. А уж потом подыскали ей временный носитель в виде мозга и временное тело. Моя личность бессмертна. Если мозг и тело выйдут из строя, их можно будет заменить.

– Заменить… понятно.

– Не печалься, – сказал Сидящий Бык. – Твоя личность тоже бессмертна. Личность как информационное наполнение мозговых клеток. Просто для тебя еще не создана технология замены мозга и тела. Но над этим работают. Это главная задача. Собственно, мы появились лишь как побочный продукт при решении главной задачи.