Ход больших чисел (Фантастика Серебряного века. Том II) - Ольшанский Григорий Николаевич
Говорить мне не хотелось. Я молча любовался ею.
Не знаю, что было со мной, — усталость ли, выпитое ли вино тому причиной, но я чувствовал какое-то оцепененье во всем теле. С каким удовольствием я бы растянулся сейчас… Словно дремота начала овладевать мною. Она что-то говорила. Я слышал ее чудесный, убаюкивающий голос, и оцепенение все сильнее охватывало меня. Все смешалось в моей голове, я чувствовал, что засыпаю и всеми силами боролся со сном…
Резкий удар каблука в пол заставил меня раскрыть глаза и выпрямиться.
Это топнула Нина Александровна.
Почти тотчас открылась дверь и появилась Анфиса. Ее руки, жилистые и мускулистые, были обнажены; верхняя губа приподнялась, придавая ее лицу дьявольское выражение жестокости. Глаза, маленькие крысиные глаза, горели… Подстриженные надо лбом волосы словно стояли дыбом.
Страхе охватил меня. Да, страх — я испугался. Я не стыжусь сознаться в этом. Я не трусливее других. Я с честью исполнял свой долг на полях Манчжурии, я видел ужасы Ляояна и Мукдена, и никто не бросит мне в лицо упрека в малодушии. Но тут я испугался. Я испугался этого зловещего лица, этих нечеловеческих рук, этой гориллы в образе женщины.
Инстинктивно я схватился за то место, где привычно находил эфес шашки…
Но мой страх дошел до безумия, когда я увидел, что Нина Александровна поднялась с места и молча указала ей на меня.
Отблеск закатных лучей упал на ее лицо и ее глаза показались мне кровавыми. Черты ее прекрасного лица исказились, ноздри расширились, длинные пальцы тянулись, тянулись и мне казалось, это я чувствую уже их теплое и страшное прикосновение на моей шее.
— Нина Александровна! — крикнул я, вскакивая…
В эту минуту Анфиса с нечеловеческой силой сдвинула на меня тяжелый дубовый стол, за которым могли усесться двадцать человек.
Опрокинулся стул, в одно мгновение я был сбит с ног и упал на диванчик.
Ноги мои были прижаты…
С невероятным усилием освободил я их и вскочил на низенький диван.
О, никогда не забыть мне ужаса этих мгновений! Я смотрел, как безумный, не остался ли на столе случайно забытый столовый нож, вилка, хоть что-нибудь…
Ничего… Ничего!..
Медленно, как змея, пристально глядя на меня маленькими, страшными глазами, подвигалась ко мне Анфиса в промежутке между диванчиком и стеной. Ее нечеловечески длинные железные руки были протянуты, словно ища моей головы. А с другой стороны, между столом и средней стеной, тоже с протянутыми руками, с искаженным лицом, как пантера, так же медленно приближалась Нина Александровна…
Что я мог сделать против железных рук Анфисы! Эти руки, казалось, можно было кусать — и обломать зубы, колотить по ним кулаками, как по наковальне…
Стенка диванчика не позволяла мне свободы действия, а нечеловеческая длина ее рук делала невозможным нанести ей удар в лицо или по голове…
Это были непередаваемые минуты смертельного ужаса, безобразный хаос мыслей и чувств, обрывки воспоминаний, тоска, бешенство и страх, животный страх.
Руки Анфисы тянулись к моему горлу, я бегал по маленькому диванчику, бил кулаками эти ужасные руки, но они даже не дрожали.
В эту минуту сильные руки другого врага схватили меня за ногу… Это была Нина Александровна.
Сильным движеньем мне удалось высвободить ногу… Я увидел ее зверское, прекрасное лицо и в отчаяньи и бешенстве, не помня себя, изо всей силы ударил ногой в сапоге со шпорой в это прекрасное лицо!..
Невероятный, безумный крик боли раздался в вечерней тишине, и Инна Александровна упала… С каким-то звериным ревом Анфиса, забыв обо мне, бросилась к ней.
Я воспользовался этим мгновением, вскочил на стол, с него спрыгнул на пол и к дверям; но обе двери были заперты.
Я бросился к окну и выпрыгнул со второго этажа.
Я опытный гимнаст и удачно совершил свой прыжок…
На дворе я встретил рыжего парня и приказал подать мне лошадь.
Когда он попробовал мне возразить, я одним ударом сбил его с ног. Во мне еще был большой запас бешенства…
В конюшне я нашел лошадь и без седла, в недоуздке, с непокрытой головой добрался до станции. Я был без фуражки.
Там я нашел свои вещи и вечером благополучно прибыл в расположение полка…
Несколько дней я был не похож на себя, — тревожно спал, бредили вскакивал, хотя ничем не был болен и аккуратно бывал на занятиях. Я никому не рассказывал о своем приключении, и под шумок навел справки о судьбе Крутогоровой.
Мне сообщили, что она была нездорова, а потом куда- то уехала со своей служанкой.
Куда? Никто не знал.
Дом был брошен на произвол судьбы.
Вот и все…
Но часто, часто мне грезится прекрасное лицо, лицо Иродиады, ее мерцающие глаза, голос сирены… И кажется мне, что все пережитое было лишь кошмаром… И… мне хочется снова увидеть эти глаза и услышать этот волшебный голос…
Федор Зарин-Несвицкий
ТАЙНА ГРАФА ДЕВЬЕРА
(По данным из архива князей Долгоруких)
На самом берегу Дона, верстах в пятидесяти от Воронежа, раскинулось богатое поместье графа Михаила Девьера. Далеко с реки бросался в глаза, на самой круче, огромный белый барский дом на красном кирпичном фундаменте, с остроконечными вышками, увенчанными цветными флагами.
В темные летние ночи, когда граф устраивал у себя пиршества, барский дом представлял сказочное зрелище.
Сверху донизу унизанный гирляндами цветных фонарей и окруженный пылающим кольцом смоляных бочек, он горел, и сверкал, и пугал и очаровывал запоздалых рыбаков и едущий люд на широких плоскодонных баржах, тянущих по Дону грузы.
Широкой волной разливались в такие ночи звуки музыки. Дворовый оркестр графа, состоявший из ста музыкантов, славился во всем воеводстве. Граф любил пожить. Все, что было в Воронежском воеводстве знатного и богатого, начиная с самого воеводы, считало за честь приглашение на «Валтасаровы пиршества». Впрочем, воевода не был у графа в числе почетных гостей. Настоящим воеводой был сам граф. Он не позволял воеводе вмешиваться в свои дела, не считался ни с чем и вел себя, как царь.
Воевода так и смотрел на это; держался тихо и скромно, сносил насмешки, и зато пользовался от щедрот графа. А граф был богат и щедр с нужными людьми.
Несколько лет назад граф овдовел. На торжественных похоронах жены он выказал такое непритворное горе, что даже изумил всех. Было хорошо известно, что он пользовался свободой нравов, и графиня немало перенесла на своем недолгом веку, — были не только измены, издевательства, но и побои. Но она оставила ему двух сыновей и, быть может, стоя у ее наглухо заколоченного гроба, он раскаивался и плакал о детях, у которых отнял мать.
Ее похоронили над горой в родовом склепе графов Девьеров.
Сама императрица Елизавета Петровна выразила ему через воеводу соболезнование.
Но все проходит, и через пять лет после смерти жены граф Михаил женился снова.
Он был уже немолод, за его плечами было примерно полвека; но граф мог еще нравиться женщинам. Сухое бритое лицо его было гладко, седина едва тронула его густые черные волосы. Глаза горели молодым огнем, и во всей его фигуре, стройной и гибкой, было много жизни и силы. Он был смелый наездник. Любил объезжать диких степных коней. Лошади были его страстью. Неутомимый охотник, он целыми днями пропадал из дома; ходил в одиночку на медведя.
Через год у него родился сын.
Но и с этой женой повторилось то же, что с первой: после рождения сына граф охладел к ней.
Одиноко и грустно жила молодая женщина в огромных покоях старого дома.
Графиня Елена Ивановна тревожилась, боясь за мужа; но мало-помалу привыкла к его отлучкам. А бояться было чего. В последнее время участились разбои. Они то стихали, то вспыхивали с новой силой. В последний год неведомые злодеи дошли до какого-то исступления. Нападая и грабя, они не оставляли в живых. Хорошие кони исчезали, плохие возвращались домой вместе с экипажами, в которых лежали трупы их владельцев.
Похожие книги на "Ход больших чисел (Фантастика Серебряного века. Том II)", Ольшанский Григорий Николаевич
Ольшанский Григорий Николаевич читать все книги автора по порядку
Ольшанский Григорий Николаевич - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.