Последний корабль - Пономарёва Светлана Викторовна

— В конце вообще шедеврально, будто про нас, — продолжал Эрнесто, не замечая ее сарказма. — Герой сожалеет о том, что в этот раз проиграл, и вряд ли вернется посмотреть упорную схватку в финале. Но упрямый парень не сдается. В следующее воскресенье он снова возвращается, чтобы поставить на роскошного «чертёнка».

— Чертёнок, надо думать, это я? А до свадьбы ты называл меня солнцем.

Вместо ответа он поднял свою и ее руку вверх и ловко закрутил. Кэтрин, сама того не ожидая, повернулась за его рукой.

— И музыка… она уникальна, — Эрнесто в восторге замотал головой, его черные кудри двигались в такт мелодии, — никто и никогда не создавал танго лучше этого!

— В этом я с тобой согласна, — прошептала Кэтрин и закрыла глаза, наслаждаясь волшебными звуками.

«Уже давно нет этого певца, — думала она, — исчез мир, в котором он жил и творил, а музыка также трогает, продолжает жить, потому что она вечна!»

С закрытыми глазами танцевать было легче. Ее ноги послушно шли рядом с ногами Эрнесто, руки, словно влитые, приклеились к его рукам, она будто знала, куда Эрнесто сделает следующий шаг, и не могла поверить, что это первое танго в ее жизни.

Вдруг Эрнесто подхватил ее на руки и закружил над землей.

— Поставь меня сейчас же на место! — Кэтрин открыла испуганные глаза.

— Не волнуйся, не уроню, а если и шлепнешься, то не больно, притяжение же меньше земного.

— Эрнесто, мы так не договаривались! — она уже была готова бежать с танцпола.

Но Эрнесто делал вид, что не слышит ее. Он прижал Кэтрин к себе и шепнул ей на ухо:

— Просто отпусти сейчас все ненужные мысли, полностью мне доверься.

Затем резким движением руки он наклонил Кэтрин назад. Ее спина прогнулась, нога соскользнула вперед, она уже приготовилась упасть, но посмотрела в глаза Эрнесто и поняла, что он ни за что не уронит ее. Сейчас она осознала, танго — это не танец, это состояние, полное любви, при котором женщина учится доверять мужчине. А фортепиано, бандонеон и скрипка продолжали соперничать: то догоняли друг друга в каноне, то сливались в унисон, пока не отзвучал последний аккорд и полное умиротворение не наступило на танцполе.

— Честно говоря, не ожидала такой страсти от Инженера, — еле выговорила запыхавшаяся Кэтрин, когда они, разгоряченные, плюхнулись на диван в баре. — Если бы ты не вскружил мне голову еще в Шумере, то украл бы мое сердце сразу после этого необыкновенного танца. Где ты этому научился?

— Воровать сердца хорошеньких рыжих девушек?

— Нет! — Кэтрин покатилась со смеху. — Танцевать.

— Нигде! Видел, как родители танцуют. Мой отец говорил, что «настоящий аргентинец умеет танцевать танго с рождения».

— А где он? Ты никогда о нем не рассказывал.

— Он умер.

— Умер? Не погиб?

— Да, умер, от болезни.

— Но сейчас люди не умирают от болезней, в Родильном Центре из ДНК выкидывается весь генетический мусор.

— Мой отец не был ребенком из Родильного Центра, он был натурально рождённым, как Анри. Мою мать все отговаривали выходить за него замуж, но она так сильно любила его. Она отвечала всем, что «такая ерунда, как натуральное рождение не сможет остановить ее». Настоящая испанка!

— Поэтому ты такой необычный?

Эрнесто улыбнулся себе под нос.

— Почему ты никогда о нем не рассказывал?

— Я как лидер Сопротивления должен говорить о себе минимум информации, лучше уж прикидываться весельчаком и балагуром.

— Каждый день узнаю´ о тебе что-то новое и влюбляюсь еще больше! Вот ты настоящая тёмная лошадка, и я без колебания поставлю на тебя.

Эрнесто одобрительно кивнул, каламбур Кэтрин пришелся ему по душе.

Кэтрин взяла его руку:

— Хочешь, погадаю на удачу?

— Кэти, ты с ума сошла? Ты же человек конца двадцать второго века! Какие гадания?

— Ты что? Это интересно! Я целую книгу по хиромантии прочитала в предварительной тюрьме. Тем более сегодня Рождество, а в Сочельник все гадания правдивы!

Кэтрин не выпускала его руки. Она развернула ладонь кверху и положила на столик.

— Так, посмотрим, вот линия жизни, — Кэтрин нахмурилась, увидев короткую черточку на его руке.

— Что такое?

— Линия жизни обрывается. Значит, ты умрешь молодым.

— Не говори глупостей, я же уже умер. А потом воскрес, ты забыла? Эти гадания древние люди придумали для одурманивания людей, все это чушь!

Эрнесто недовольно выдернул свою ладонь из рук Кэтрин. Они замолчали.

— Ребята, с наступающим Рождеством! А вы классно танцевали, — на хорошем испанском сказал молодой парень, подсаживаясь к ним на соседний диван. — Извините, что я так запросто, мы, бельгранцы, люди широкой души и не любим лишних церемоний. Я Диего, — парень дружелюбно улыбнулся, протягивая руку Эрнесто.

Он ответил на приветствие.

— Я вас раньше тут не видел, — заметил Диего, — недавно на Бельграно?

— Да, мы несколько недель назад приехали с Земли, — ответил ему Эрнесто по-испански, тщательно подбирая слова.

— У тебя акцент. Ты не испанец?

— Наполовину, мама — испанка, отец — аргентинец. — А чем занимаетесь?

— У моей жены Кэтрин небольшой бизнес по выращиванию натуральной еды, вот хотим освоиться здесь и развернуть теплицы.

— Теплицы — это хорошо. Еда из принтера уже надоела! Ребята, приходите завтра в клуб «Притяжение», будет весело, — сказал парень и растворился в толпе танцующих.

Гл а в а 1 8

ПРИТЯЖЕНИЕ

Клуб «Притяжение» был бы самым обыкновенным клубом, каких полно на Бельграно: круглый, напичканный адроидами-барменами, четко отмерявшими ингредиенты для модных синтетических коктейлей, если бы не одна особенность — искусственная гравитация, приближенная к земной. Сюда захаживали бельгранцы до или после отправки на Землю, чтобы немного адаптироваться к местному тяготению. Даже коктейль здесь был фирменный — «+30 %», именно столько не хватало гравитации планеты, чтобы сравняться с земной.

Клуб сильно отличался от бара «Буэнос-Айрес», атмосфера которого напоминала Землю Довирусных времен. В «Притяжении» все было какое-то искусственное: дизайн, мебель, посуда, словно обстановка предназначалась не для людей, а для андроидов. Не было танцпола, музыка игралась не человеческая, а написанная роботами, вроде те же семь нот, но веяло от нее безжизненным холодом. Андроиды-официанты старого поколения не добавляли живости в интерьер: сновали между столиками, принимая заказы с заунывными голосами и ничего не выражающими лицами.

— Ой, — Кэтрин схватила руку Эрнесто. Она оступилась при входе в бар, отвыкнув от земной гравитации.

— Осторожнее, Кэти, я смотрю ты становишься настоящей бельгранкой!

— Amigo!^[52] С Рождеством! — Диего махал им из дальнего угла зала. — Сейчас я к вам подойду.

Кэтрин и Эрнесто забрались на шестиугольные барные стулья.

— Какие неудобные, — поморщилась Кэтрин, — эти углы впиваются в ноги.

— Зато модные, — сказал подскочивший к ним Диего. — Твоя жена не говорит по-испански?

— Она только начала учить, давай на планетарном.

— Стулья действительно некомфортные, — продолжал Диего. — Да вы долго на них и не усидите, они для этого не предназначены. Все сначала заправляются, — Диего мотнул головой в сторону своего странного вида зелено-голубого коктейля, — и в Виртуалку. Хотите?

— А как называется? — спросил Эрнесто, разглядывая коктейль.

— «Земля». Наш фирменный: вот зеленые континенты, голубые океаны, а это, — он указал на светящуюся ауру, — съедобное золото. Этот минерал только на Бельграно добывается. Он помогает сохранить молодость и крепкое тело на долгие годы.

— Но ведь он стоит кучу кредиток! — воскликнула Кэтрин.

— На Земле? Может быть. Но, как говорится, стоять у воды и не напиться, — Диего хитро подмигнул им. — Ну, вы понимаете… В общем, бельгранцы могут себе позволить.

— Нет, мы, наверное, позже, — ответила Кэтрин.