Заблудившийся во сне - Михайлов Владимир Дмитриевич

Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78

Вообще, как правило, эти знаки у нас в ПС не возникают, они остаются на теле, спящем в яви. Но если хочешь – можешь сохранять его и здесь. Если тебе, например, нужно, чтобы тебя смог опознать кто-то, незнакомый, но нужный. Если ты действуешь не один, а в составе какой-то сборной команды.

Ясно. Минаева изолировали другие из той же кодлы, которую мы достаточно неопределенно именуем «противником». Сию минуту ждать от него помощи, как я и предполагал, не приходится. Наоборот, надо еще выяснить – не нуждается ли он сам в содействии. Однако ничто не указывало на способ, каким можно было бы узнать хоть что-то о моем союзнике. А чтобы найти такой способ, следовало прежде всего освободиться от моих опекунов.

Раздумывать не было времени. Стоя на коленях, я без труда перешел в стартовую стойку спринтера – и выстрелил собою, метнулся вперед, оставляя злосчастное дерево слева – чего мне делать, по их мнению, никак не следовало.

В самое последнее мгновение я сделал отчаянную попытку остановиться: мне почудилось, что перед моими конвоирами возник из ничего Минаев – и стоял уже в боевой стойке. Если бы я промедлил секунду-другую, мы сейчас оказались бы вместе…

Но было поздно. Дерево осталось в стороне, и я испытал знакомую дрожь, волной пробежавшую по телу; сердце дало сбой, потом застучало чуть медленнее, чем до сих пор; мгновенное головокружение налетело и скрылось; черная непроницаемая пелена повисла на долю секунды и растаяла.

Все это были обычные признаки перехода в иные пространства и времена. Кажется, от копьеносцев удалось оторваться. Но до целенаправленных действий по решению задачи было еще очень и очень далеко.

Глава шестая

Переход

Своды серого камня смыкались высоко-высоко, стены терялись в сумеречном свете, гулкий, круглый звук гонга возникал поминутно где-то за стенами, за цветными окнами, за полупрозрачными стеклами в частых свинцовых переплетах. Было пусто. Лишь каменное кресло в самом центре обрамленного камнем пространства – подобие трона. Я уселся. Гонг умолк. Было тепло. Возник неяркий, приятный свет. И в воздухе поплыл черный шарик величиной с крупное яблоко. Я почему-то знал, что он называется «Врата Времен». Я поерзал в кресле, устраиваясь поудобнее – чтобы ничто потом не мешало. Закрыл глаза, настраиваясь, стараясь предельно сосредоточиться на образе шара. Это всегда требовало какого-то времени. Замелькали спонтанные мгновенные картины. Кривобокие черные скалы. В лунном свете – женщина с неразличимым лицом. Широкий пляж в белой бахроме прибоя. Это не нужно сейчас. Память не должна растекаться вширь. Ей надо превратиться в стержень, пронзать слои времени – все ниже, ниже… Вспоминать. Не словами – образами. Падать сквозь время. Пока не настанет пора остановиться. А пока – ждать, сохраняя это вот состояние легкости, доверившись безошибочному компасу подсознания. Скоро… скоро…

Слишком поздно я сообразил, вернее, даже не успел сообразить, но ощутил всем телом, как если бы с жаркого берега ухнул вдруг в ледяную воду: не то, не то! Снова кто-то вмешался, и на меня наплывает что-то, ничуть не похожее на то, чего я ожидал.

Нисхождение в Аид

Я невольно поднял руку, чтобы заслонить глаза от солнца, бившего в глаза с неуместным пылом. Глазам на секунду стало легче, но в следующее мгновение хлесткий удар обжег уже спину и послышался окрик, который я воспринял, как призыв к усердию. Пришлось вернуть руку туда, где уже находилась вторая – на скобу длинного и достаточно тяжелого весла, с которым, кроме меня, управлялось еще двое таких же, как я, полуголых, обросших бородами, загорелых до африканской черноты человек.

Я попытался оценить обстановку, в которую меня ввергли, достаточно изящно подловив на переходе.

Это была небольшая – метров двадцати – одномачтовая галера, с узким, развалистым корпусом, приподнятой кормой, заканчивавшейся лихо закинутым наверх рыбьим хвостом; судя по нему, даже не галера, но нечто, гораздо более древнее: античная монера с одним рядом в двенадцать пар весел. Наверняка нос корабля увенчивался полагающимся ему лихим завитком, но об этом я мог только догадываться: вертеть головой, судя по уже полученному мною удару, было опасно.

Ритмично сгибаясь и откидываясь назад, протаскивая вместе с соседями массивное весло, я еще попытался решить для себя вопрос – насколько этот корабль историчен: не было уверенности, что в древности при каждом весле находилось более одного гребца. Но очень быстро я отмахнулся от этой проблемы: в Пространстве Сна бывает все, да и, в конце концов, какая мне разница?

Куда интереснее было другое. Кроме нас – меня и тех двоих, что располагались на банке рядом со мной и так же были прикованы к ней цепями (судя по цвету металла и звуку, какой издала цепь, когда я шевельнул ногой, чтобы устроиться поудобнее, это была бронза или что-то вроде) – кроме нас, нигде не видно было ни одного человека: ни гребца, ни кого-либо из надсмотрщиков или командиров. Лишь внимательно всмотревшись, можно было заметить на банках или в проходе между ними, а также на кормовом мостике какие-то сгущения воздуха; назвать их тенями не поворачивался язык: слишком уж они были прозрачны и очертания их – расплывчаты. Впрочем, язык и так поворачивался с трудом: во рту пересохло от жары, да и от усталости тоже; наверное, я греб уже не первый час. И тем не менее, несмотря на безлюдье, все остальные весла тоже (судя по движению их вальков) поднимались и опускались в том же ритме, что и наш, повинуясь методичным, словно у метронома, ударам гонга, доносившимся с кормы, где, как было сказано выше, никого не наблюдалось. На мостках возвышалось нечто удлиненное и прямоугольное, накрытое ярким узорчатым полотнищем до самого низа. Это полотнище да ослепительно синее небо над головой было единственным, что имело какой-то цвет; все прочее было серым, шаровым, как сказал бы моряк. Ритм гребли был небыстрым – как я определил, примерно двенадцать гребков в минуту; но, несмотря на такой режим, галера шла довольно ходко – похоже, делала узлов пять, хотя царил штиль и парус не был поставлен. И кто-то ухитрялся еще управлять кораблем: не надо было прибегать к ухищрениям, чтобы увидеть и понять, что мы находимся не в открытом море, но в достаточно узком проливе; возвышавшиеся по обе стороны его утесы едва не нависали над нами. И несмотря на это, ни одно весло ни разу не чиркнуло о камни, хотя с каждым гребком пространство вокруг нас все более сужалось.

Пространство Сна показывало себя еще с одной стороны. Оставалось только пожать плечами и искать способ, как быстрее и безопаснее всего выбраться отсюда куда-нибудь, где я сам смогу создавать и использовать нужные условия. Меня подловили, это было совершенно ясно. Очередной ход был за мной.

Порывшись недолго в памяти, я без труда нашел нужную формулу второго порядка и стал негромко, нараспев произносить ее, стараясь четко выговаривать арамейские звуки. Меня хлестнуло еще раз и еще – больно; однако удалось договорить до конца. Cледовало ожидать, что в одно мгновение я окажусь далеко отсюда. Ничего, однако, не произошло. По-прежнему звенел гонг, и приходилось вновь и вновь толкать и вытаскивать на себя чертов движитель. Над головой скалы нависали все более ощутимой угрозой.

– Не старайся, – пробормотал ближайший ко мне сосед. – Тут двойная блокировка: микроконтинуума да еще и каждого из нас в придачу. Надо обождать.

Вот так раз. Выходит, этот парень тоже понимал, что к чему? Я скосил на него глаза, стараясь не очень заметно поворачивать голову: тени там или кто, но за нами следили весьма пристально, а бичи хотя и не воспринимались глазом, но весьма ощутимо чувствовались спиной. Попытался представить себе эту разбойничью физиономию без всклокоченной, седоватой бороды. И не удержался, чтобы не пробормотать:

– Борич, это ты, что ли?

И снова дернулся от удара.

Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78