Чародей поневоле - Сташеф (Сташефф) Кристофер Зухер

Он вздохнул.

– С образованием мы управились. Это заняло немало времени, но задача была решена. А вот средства связи – совсем другое дело. Но есть еще одно неотъемлемое условие существования свободы – постоянный приток свежей крови. Он предотвращает застой общества, – неважно, что это такое, милорд О'Берин, Король Эльфов – ибо охваченное застоем общество неминуемо сползает к тоталитаризму. Вот почему Трибунал вынужден постоянно расширять сферу своего влияния. Но если он еще хоть немного вырастет, недостаточно быстрые средства связи сведут его в могилу. А я лично не хочу этого. Потому что у Мечты, понимаешь ли, есть имя. Свобода – вот моя самая сокровенная Мечта. И именно поэтому Грамарай так много значит для меня.

– Что-то я никак не пойму, – нахмурился Бром.

Род, улыбаясь, повернулся к нему.

– Ведьмы. Их способность слышать мысли. Вот та система связи, о которой мы мечтаем.

Род увидел, как на лице Брома появились понимание и некоторая толика страха, и отвернулся.

– Мы нуждаемся в них, – сказал он. – И нам нужны тысячи и тысячи ведьм. Но до сего дня их численность росла крайне медленно. Однако благодаря защите Катарины, эта тенденция будет сломлена, а своим немалым вкладом в сегодняшнюю победу они завоюют уважение к себе. И наступит день, когда все родители будут мечтать о том, чтобы в их семье родилась ведьма или чародей. Тогда их ряды приумножатся.

Бром нахмурился.

– Но почему из всех известных тебе миров только на этом живут ведьмы?

– Потому что люди, принесшие жизнь на эту планету, ваши предки, упавшие с небес, взяли с собой только тех, в ком была хоть самая малость колдовской силы. Они не знали, что обладают ею, ибо она была слишком мала и слишком глубоко запрятана, чтобы разглядеть ее. Но поколения сменяли поколения, люди вновь и вновь смешивали свою кровь, та крошечная поначалу сила все росла и росла, пока наконец не родилась первая ведьма.

– И когда же это произошло? – терпеливо улыбнулся Бром.

– Тогда, когда появились эльфы, а также баньши, оборотни и другая сверхъестественная живность. А все из-за того, что на этой планете есть странная субстанция, называемая «ведьмин мох», которая принимает форму того, о чем думает ведьма. Если она думает об эльфе, то мох превращается в эльфа.

Бром побледнел.

– Ты хочешь сказать, что...

– Не принимай это так близко к сердцу, Бром, – быстро произнес Род. – Все люди когда-то были лишь кусочками слизи, плавающими в океане. Просто для твоего отдаленного предка ведьмы несколько ускорили процесс эволюции. Но то был твой прародитель, а не ты. Мне кажется, что существо, получившееся из мха, было настолько совершенной копией, что могло размножаться... и даже скрещиваться со смертными людьми.

Он откинулся назад и вздохнул.

– Гордись, Бром. Только ты и твои соплеменники могут претендовать на звание истинных аборигенов.

Бром помолчал чуть-чуть, а затем буркнул:

– Так значит, это наша страна. А какое тебе дело до всего этого, чародей с небес?

– Дело? – покосился на него Род. – Я делал то же, что пытался сделать ты, Бром, через реформы, предложенные тобой Катарине. Все люди должны быть равны перед законом, разве не к этому ты стремишься?

– Да, это так.

– Ну и я тоже. А моя задача – указать вам наименее кровавый путь к этой цели. И я добился своего.

Он нахмурился, охваченный вдруг мрачными мыслями. Бром пристально взглянул на него. Обеспокоенная Гвендайлон погладила его по волосам.

Род поднял на нее взгляд и попытался улыбнуться. Он повернулся к Брому.

– Видишь ли, я сражался на стороне Катарины, потому что она защищает ведьм и, кроме того, она – реформатор, да и Туан, хвала небесам, тоже. Именно из-за этого советники и Пересмешник сражались против нее.

Бром нахмурился.

– Я стар, Род Гэллоуглас. Растолкуй мне.

Род снова поднял взор к звездам.

– Настанет день, когда Трибунал будет править всеми звездами, которые ты видишь, и многими из тех, которых отсюда не видно. И почти все живущие на этих мирах люди будут ведьмами и чародеями, поскольку в их жилах будет струиться кровь Грамарая. Как тебе этот лавровый венок, Бром – отец Галактики?.. Но некоторые люди не будут иметь таких способностей, и в них будет клокотать ненависть к ведьмам и чародеям, а их правительства сильнее, чем ты можешь себе вообразить. Таких людей зовут фанатиками. И они пойдут на любую систему правления, отличающуюся от демократии. И они будут сражаться с Трибуналом до последнего вздоха.

– Если все так, как ты говоришь, – проворчал Бром, – то эти люди потерпят крах, ибо они не в силах бороться с несметным множеством миров.

– Они проиграют, – ответил Род, – если не подавят все это в зародыше.

– Но как они смогут добиться этого? Ведь чтобы придушить всех ведьм в колыбели, они должны прийти к истокам ведьмовства, на Грамарай, и попытаться... ну... убить.

Бром в замешательстве уставился на Рода.

– Катарину, – закончил за него Род, горько кивая. – Правильно, Бром. Советники и главари Дома Кловиса – это чьи то пра-пра – пятьдесят раз – пра-правнуки.

– Но как сие может быть? – ахнул Бром. – Как может человек навестить своих далеких предков?

– Они могут. У них есть штука, называемая машиной времени. Одно из подобных устройств спрятано где-то в Доме Кловиса, а другое – в населенных призраками туннелях замка Логайров. Так что зорко стерегите камеры этих четверых, Бром. У них может быть в запасе множество сюрпризов.

– Уж будь уверен, с них не спустят глаз!

– А советники все погибли, – Род откинулся назад и прикрыл глаза. – Прекрасная концовка для доклада. Отошли его домой, Векс. А вот и подтверждающий материал: описание машин времени и самых выдающихся трюков ведьм и чародеев – сам знаешь: телекинез, левитация, телепор...

– Я и впрямь знаю, Род, – напомнил ему голос робота.

– Тьфу. Ты, безусловно, слуга, склонный к самоуничтожению. Ладно, отошли доклад домой.

Искривляющий пространство передатчик в глубине имеющего форму и размеры баскетбольного мяча мозга Векса выплюнул к звездам двухсекундный сигнал.

На какой-то миг воцарилось молчание, потом Гвендайлон сказала:

– Милорд?

Род подмигнул ей и улыбнулся.

– Тебе не следовало бы называть меня так, но мне это нравится.

Она застенчиво улыбнулась.

– Милорд, ты закончил свою работу здесь...

Род помрачнел и отвернулся, сердито уставившись в землю.

– Куда ты теперь отправишься, Род-чародей? – спросил Бром.

– А-а, прекрати! – отрезал Род.

Он вновь отвернулся, насупившись.

– Я не чародей, – проворчал он, – я агент цивилизации, обладающей передовой технологией, и у меня в багаже есть такие фокусы, что вы и представить себе не можете, но все это хладное железо и его производные. Я не обучен ни одному колдовскому трюку и определенно не обладаю ни малейшей колдовской силой.

Он вновь воздел глаза к звездам.

– Я нисколечко не чародей, последний ваш крестьянин превосходит меня в этом. Мне здесь не место.

Род почувствовал, что, когда он произнес эти слова, в нем что-то оборвалось.

– Я сам избрал такой образ жизни, – произнес Род. – Да, я подчиняюсь приказам, но делаю это добровольно.

– Тоже довод, – признал Бром, – но слабый. По своей воле или нет, но ты все-таки не хозяин себе.

– Да, – согласился Род. – Но кто-то должен пожертвовать своей свободой, чтобы его дети обрели ее. Но даже он сам не слишком верил в то, что сказал.

Бром тяжело вздохнул и, поднявшись, хлопнул себя по бедрам. Он взглянул на Рода глазами старого и усталого человека.

– Если ты вынужден покинуть нас, значит так тому и быть. Ни один человек не должен нарушать данного им обета. Отправляйся к звездам, Род Гэллоуглас, но помни: если ты когда-нибудь будешь искать себе пристанище, то оно ждет тебя здесь.

Он повернулся и зашагал прочь вниз по склону. Гвендайлон тихо сидела рядом с Родом, держа его руку в своей.

– Скажи мне, – спросила она немного погодя, – только ли Мечта причиной тому, что ты покидаешь меня?