Глава 10
– Мы уже месяц катаемся, а толку чуть. Поди уже никого не осталось, померли все. Царствие небесное.
Никфор снял еще пару стружек с деревянной рукоятки, отключил чаровый нож и повертел ее в руках. После чего посмотрел на говорившего, но лишь на мгновение задержал взгляд и снова принялся за прерванное дело.
– Если князь скажет, – медленно произнес Никфор, – будем хоть год кататься.
Десяток воев, что сидели по лавкам, разом обернулись к задней части вагона, где в одиночестве пребывал Никфор. Он хоть и был сержантом, но совсем юнцом, поэтому взрослые мужики как-то подсознательно сторонились его. Конечно, никто ничего плохого не думал. Если малец старший по званию, то его приказы будут исполняться как положено, – порядок знали все. Но раньше мужики таких мальцов поучали уму-разуму, а тут как бы уже неуместно – все же начальство. Вот и выходила несостыковка в головах воев, и о чем говорить со своим старшим мальцом, они не понимали.
– Да это я так, сержант, – начал оправдываться говоривший. – Неужто мы не разумеем, что приказ? Просто скука смертная, вот я и сподобился сказать.
Никфор поднял на воя взгляд, а потом указал чаровым ножом в сторону прозрачной ограничивающей поверхности вагона, за которым уже начало вечереть и проносился однообразный вечерний пейзаж нейтральной полосы.
– Смотрите по сторонам, – поводил он ножом влево-вправо, – а то вдруг пропустим кого.
– Так мы же глаз не спускаем, сержант. Так, ребяты?
И все вои как один закивали. Никфор тоже кивнул и принялся снова ковырять заготовку. Но говоривший не собирался останавливаться:
– Сержант, ты вхож к князю, а правда, что он сам вывел людей из города через небесные кузни, когда тот железодеи взяли?
– И что он в одиночку уложил целый отряд железодеев? – не выдержал другой вой.
Никфору хотелось вскочить и во всех подробностях рассказать эти истории, причем наглядно демонстрируя, как это происходило. Но он теперь сержант, а не мальчишка какой. Да и беседы с Когтем не прошли даром. Поэтому он с трудом выдержал немую паузу и, продолжая заниматься заготовкой, степенно сказал:
– Многое в том, что говорят люди, вранье, но и многое в том правда. Я сам там был.
Да, во время исхода из Тиховодья сам все видел, но вот битву с железодеями в лесу он уже пропустил. Но, как говорится, он слышал эту историю из уст участника той самой битвы. Вои молчали затаив дыхание, некоторые даже рот открыли, ожидая продолжения.
Князь Воеводин представлялся людям Последнего Оплота чуть ли не небожителем. Казалось, он знает все. Среди жителей распространялись байки, вырисовывая вокруг князя ореол подвигов и свершений. Даже говорили, будто он из тех князей, что когда-то сплотили вокруг себя первых жителей Беловодья против разводившейся нечисти. Но никто не задумывался, как он оказался здесь спустя пять столетий, по этому поводу лишь ходили слухи и небылицы.
А рассказчиков обо всех этих подвигах развелось чуть ли не половина Оплота, и каждый непременно утверждал, что там был. Но сейчас Никфору не нужно было стучать кулаком в грудь, доказывая свою близость к Воеводину, – все и так знали, что он князю как брат. Поэтому и ждали от сержанта самый что ни на есть правдивый рассказ.
Никфор решил, что хватит затягивать и уже было открыл рот, как неожиданно впереди, где-то в районе локомотива, что-то ярко сверкнуло. Никфор только и успел заметить, как под вагоном пролетели деревянные куски, явно части поезда. А в следующее мгновение вагон резко пошел вниз, что аж в животе защекотало. Удар!
Никфор полетел вперед через весь вагон и только чудом не сломал себе шею, впечатавшись в уже сгрудившихся у противоположной стенки воев. Кто-то заорал от страха, послышался стон, а вагон на мгновение отскочил от земли, а затем снова устремился вниз.
Поезд сел на днище и продолжал мчаться по инерции, пропахивая борозду. И почти в тот же момент хвост поезда начало заносить в сторону, выгибая весь состав дугой. Но и это, довольно щадящее, торможение продлилось недолго – локомотив влетел носом в холм, зарываясь в него чуть ли не наполовину, и резко встал, словно напоровшись на стену. Но вагоны не желали останавливаться, и, выгнувшись на пределе прочности, с оглушительным треском состав переломился, что тот хребет. Расцепившиеся вагоны кувыркаясь полетели в разные стороны.
– Сер… – Звуки появлялись словно из глубины и снова пропадали. – …ант!
Два десятка секунд Никфор слушал какие-то отрывки фраз, пребывая словно в тумане, а затем мир вокруг будто прыгнул на него, и он услышал крик.
– Сержант! Сержант!
Никфор резко сел и помотал головой. В ушах звенело, но парень смог окинуть взглядом случившуюся катастрофу. Он сидел на земле, а вокруг валялись вагоны, а точнее, их деревянные остовы с потухшими чаровыми поверхностями. Только один вагон все еще был цел, но лежал на боку и виднелся зарывшийся в землю локомотив. Но еще более удручающе выглядели разбросанные тела воев, а их в поезде было не меньше тридцати. Никфор еще раз помотал головой и уставился на стоявшего перед ним на одном колене воя, именно он несколькими минутами ранее задавал вопросы в вагоне.
– Что случилось, Мирош? Где лейтенант?
– Я не знаю, сержант! – почему-то кричал вой. – Только очнулся, а тут ты лежишь!
– Ага. – Никфор снова обвел окружающее пространство взглядом, не соображая, что делать.
Но ему на помощь пришел Мирош:
– Если ран нет, сержант, я пойду остальных проверю!
Никфору ничего не оставалось, как с умным видом согласиться. Когда Мирош убежал к лежащему метрах в пятнадцати телу, Никфор попытался встать, но ногу прострелила такая боль, что он чуть не потерял сознание. Переждав приступ, посмотрел на место очага боли и внешне ничего не заметил. Затем попробовал пошевелить ступней и снова сжал челюсти от боли. Решив, что без помощи ему не подняться, он перестал дергаться и принялся наблюдать за происходящим.
И в первую очередь он пригляделся к разбитому поезду на предмет починки – надо же будет как-то выбираться отсюда. Сотни километров на одной ноге точно не пройти, да и наверняка он не единственный раненый. Попутно он пытался понять, что могло произойти.
Те вагоны, у которых отключились чаровые барьеры, оказались разбиты в хлам. Но вот лежащий на боку вполне себе целый. И если помялась проволока или разомкнулся контакт магнитных контуров, то вполне можно поставить его на ход. Да и локомотив хоть и зарылся носом в землю, но все еще выглядел целым. Так что надежда есть, только вот что случилось? Может, на камень какой налетели, разбив механизм удержания поезда в метре от поверхности? Но вспышка откуда? Взрываться-то нечему.
С этой мыслью Никфор еще раз прошелся взглядом по разбитым вагонам и остановился на одном, где отчетливо виднелась обугленность. Несколько секунд он до рези в глазах всматривался в обнаруженное место на деревянном остове и буквально краем глаза заметил какое-то движение слева. Рефлекторно повернувшись, вгляделся в бредущие метрах в пятистах три десятка силуэтов.
И когда его память сопоставила знакомые образы с теми, что он сейчас видел, на лице Никфора появился испуг. Он шумно втянул воздух и заорал:
– Железодеи!
* * *
Теперь Никфор в полной мере прочувствовал все то, что рассказывал ему Дамитар. Когда он закричал, то практически в ту же секунду железодеи открыли огонь. И Никфор, превозмогая боль, сгруппировался и, как сидел, включил чаровый щит, полностью скрывшись за ним. А в следующее мгновение по щиту забарабанили пули, брызгами растекаясь по чаровой поверхности. Они со свистом пролетали рядом, били в землю поднимая фонтанчики из комьев земли и ошметков травы.
Огонь был настолько плотным, что Никфор зажмурился от страха. Так и сидел, пока не услышал знакомую серию хлопков, а затем еще одну и еще. Продолжая скрываться за щитом, он с опаской приоткрыл глаза и увидел, как из-за опрокинутого, но целого вагона раз за разом появляются мерцающие всполохи из стволов чародинов. И не сказать, что ответный огонь неудачный, – парочка этих дьявольских отродий точно упала, а остальные поспешили рассредоточиться.
