В самом Сердце Стужи. Том II
Глава 1
Эрен
С самого вечера у меня сердце было не на месте. Люди часто говорят, что когда наступают судьбоносные события, то у них появляется тяжелое предчувствие, которое они не могут объяснить или понять причину его возникновения.
За прожитые десятилетия для самой себя я пришла к выводу, что дело не в предчувствиях а, скорее, в наблюдениях, которые каждый человек делает, сам того не осознавая. Если обладаешь достаточно пытливым и гибким разумом, если смотришь на мир внимательно и чуть с подозрением — начинаешь видеть знаки.
Может, сыграло то, как менялось выражение лица барона, когда он просматривал записи приходов и расходов, которые мы упорядочили при разборе последнего года учетных книг. Может, дело было в его походке или обрывках разговоров, а может — я просто знала, что рано или поздно этот день настанет.
Я как обычно ожидала своего мужа в наших покоях, дабы разделить с ним трапезу и уделить четверть часа непринужденной беседе. Говорили мы в основном о работе, не касаясь прочих тем, хотя это и было странно, ведь любой мужчина любит бахвалиться и рассказывать истории, а у такого человека, как Виктор Гросс, этих самых историй должно было накопиться в избытке. Но, к моему негодованию, говорил мой супруг только об учетных книгах, стоимости товаров и услуг, которые оплачивались из городской казны. И немного — о письме, бумаге и методах сшивания книг, да и то, если это приходилось к слову. В остальное же время барон сдержанно молчал, а мне, как порядочной женщине, приходилось соблюдать за столом тишину.
Как бы не была велика моя дерзость — у всего есть предел, и пока дела шли хорошо, я старалась не спугнуть свою удачу. Ведь, если подумать, это была моя самая спокойная, сытая и безопасная жизнь из всех ранее прожитых. Может быть, желая окончательной даже не смерти — забвения — я получила награду за свое искреннее желание. И заключалась сия награда в этом мужчине в черном доспехе, в этом наделе и в этих учетных книгах, которые мы кропотливо переписывали страница за страницею.
Когда барон не пришел ужинать — а последние дни он никогда не пропускал наши трапезы — я позвала Лили и, когда девушка явилась, приказала своей служанке разведать, что происходит в замке. Через четверть часа девушка вернулась с докладом.
— Прибыл груз муки с мельницы близ Атриталя, миледи, — склонила голову Лили.
— Это все? — удивилась я.
— Еще барон Гросс лично принял груз и дал расчет извозчику, подписав вексель, — проговорила Лили и я поняла, что девушка даже не до конца осознает смысл сказанных ею слов.
— Кто тебе это рассказал?
— Господин Арчибальд, миледи, — ответила служанка.
— Ты спрашивала, чем занят барон?
— Как я могла такое спрашивать у господина Арчибальда? — глаза Лили блеснули, ведь ей показалось, что она не справилась с поручением. — Но я видела милорда в коридоре, они вышли из кабинета с господином Ларсом. Оба были сосредоточены и напряжены.
Через час с лишним я и сама поняла, что происходит: дюжина вооруженных мужчин во главе с моим мужем подошли к замковым воротам и, освещая себе путь фонарями, направилась в сторону города.
Если на нас не напали северные варвары, то вывод из этого был возможен только один: цель барона находилась внутри крепостных стен.
Мудрая женщина всегда сделает шаг в сторону и не станет влезать в дела, которые находятся вне ее власти или разумения. Последнего у меня хоть и хватало, но вот власти над ситуацией не было — барон был волен поступать так, как считает нужным, а раз он не зашел ко мне и не рассказал о своих планах, то считает, что и знать деталей мне не положено. Так что я просто приказала накрыть на стол закусок, поставить вина и уселась ждать мужа, но уже после полуночи сдалась. Напряженная работа над книгами дала о себе знать. Не дождавшись возвращения отряда, я просто сбросила накидку и, оставшись в одной сорочке, залезла под одеяло, провалившись в крепкий и спокойный сон человека, измученного праведными трудами.
Утро встретило меня испортившейся погодой, холодным камином и такой же пустой и холодной постелью. Половина Виктора оказалась нетронутой — на одеялах не было и следа присутствия моего супруга этой ночью в комнате.
Стараясь подавить внутреннюю тревогу, я выскользнула из-под одеял, тут же позвала Лили, чтобы она помогла мне одеться. Время уже было позднее — солнце встало, было светло, то есть на дворе было не менее десяти часов утра.
Барон заявился в комнату как раз, когда Лили затягивала шнуровку моего нового повседневного платья. Девушка закончила работу еще накануне и сегодня я планировала показать мужу, на что ушло его серебро в Гатсбури, но поняла, что момент выдался не самый удачный. Однако же отказываться от примерки не стала — Лили вложила много сил и времени в эту работу, да и мне ходить в старых обносках — а именно так воспринимались платья, которые я привезла с собой из отчего дома в качестве своего скромного приданого — после примерки такой прелести сил у меня более не было.
По лицу Виктора Гросса было видно, что всю ночь мужчина не спал. Потухший взгляд, темные тени под глазами и чуть опущенные плечи очень контрастировали с деланно-бодрой походкой мужчины.
— Милорд!
Я поднялась со своего места и склонила голову, когда как Лили согнулась в поклоне, приветствуя хозяина замка. Сталкивались они с бароном крайне редко и обычно — когда служанка вечером меня переодевала. В это время Виктор Гросс или сидел у камина, или вовсе выходил из покоев, давая женщинам заниматься их делами.
Барон скользнул по нам двоим усталым взглядом, будто не замечая. После все же сумел остановить свой взор и уже более осмысленно посмотрел на меня.
— Миледи… Что-то случилось? — спросил мужчина, замирая посреди комнаты.
— Нет, милорд, с чего вы взяли? — удивилась я, глядя в лицо мужа. — Отчего вы пришли к такому выводу?
Мои руки резко похолодели, а подол нового платья, который я до сих пор аккуратно придерживала кончиками пальцев, перестал быть таким теплым и приятным на ощупь. Плохо, когда муж отсутствует всю ночь в покоях, но я была уверена, что Виктор Гросс занимался проблемами надела, а не пьянствовал и кутил. Но еще хуже, если после этого он задает странные вопросы.
— Просто что-то… — начал барон, продолжая смотреть будто бы сквозь меня. — Впрочем, не берите в голову. Я пришел за вами, миледи Эрен. Пройдемте в кабинет.
Это была откровенная ложь. Я же видела, что он не обратил на нас с Лили никакого внимания и направлялся за ширму в углу кабинета. Видимо, чтобы умыть лицо и руки. Сейчас же я привлекла его внимание и в голове этого мужчины созрела какая-то мысль, которой ранее там не было.
Я совершенно потеряла всякую осторожность. Совместная работа и странная холодность барона вкупе с чувством вседозволенности, которое этот мужчина заронил в мою душу за последние недели, затуманили мой разум. Я еще не видела барона в дурном расположении духа или сильно пьяным, и опрометчиво решила, что стала понимать его поведение. Но вот, наступили трудности, он ночь не спал, и едва встретив меня — стал задавать странные вопросы. А теперь я выхожу из покоев, глядя на широкую спину Виктора Гросса, идущего впереди. Словно находилась под конвоем.
Когда мы зашли внутрь уже ставшей мне привычной комнатки, барон отпустил Лили, а сам, предложив мне сесть, поставил на угли камина чайник. Его обычный утренний ритуал — барон пил поразительно много травяных отваров, в том числе и успокаивающего свойства.
Но важным сейчас было совсем другое.
Посреди стола барона стоял небольшой ларчик, крайне похожий на таковой из моих вещей. Только обит он был железом более обстоятельно, и имел не просто защелку, а полноценный запорный механизм с прорезью для ключа.
— Вот, полюбуйтесь, — сказал барон, рукой указывая на ларец.
— Милорд, простите, что это? — спросила я.
