В самом Сердце Стужи. Том II (СИ) - Якубович Александр

Глава 2

Виктор

Поспать мне толком и не удалось. Только я опустил голову на подушку и кое-как накрылся шерстяными одеялами, в дверь покоев тихо поскреблись, а на пороге появился Арчи вместе с моей женой.

— Милорд! Срочное дело! — воскликнул мой помощник, заходя в комнату.

— Что еще такое? — я поднялся на локте, пытаясь разлепить глаза и сфокусироваться на прыгающих фигурах на другом конце комнаты.

— Люди пришли к замку, требуют дать ответ, за что устроили погром дома уважаемого бургомистра… — начал Арчибальд.

— Не погром, а обыск, это совсем разные вещи, — лениво протянул я, садясь на кровати. — Что, прямо требуют? Вы не можете их прогнать? Объективно, этот вопрос их не касается и…

— Милорд! — тут вперед вышла Эрен, жестом руки останавливая Арчибальда, который уже был готов взять это решение под козырек, как он любил и умел. — Я бы хотела с вами переговорить! Наедине!

Я с удивлением посмотрел на свою жену, которая сейчас выглядела крайне собранной и какой-то даже не знаю, боевой? Точно, в глазах Эрен блестел пожар эмоций, смеси решимости и недовольства, часть которого, кстати, была направлена и в мою сторону.

— Арчи, подожди меня внизу, — скомандовал я Арчибальду.

Мой заместитель с интересом посмотрел на Эрен — для женщины в этих краях вот так выйти вперед и заткнуть двух мужчин, было довольно отважным поступком, особенно, если это твой муж — после чего Арчибальд коротко кивнул головой и скрылся в коридоре.

— Барон! — тут же перешла в наступление Эрен. — Вы не понимаете всей важности ситуации?

— Арчи сказал, там собралась толпа, разве нет? — спросил я. — В моем понимании толпы надо разгонять.

Я на самом деле считал, что стихийные и прочие митинги лучше разгонять, ведь ничего, кроме пустых выкриков и грязи они после себя не оставляют. Эффективны подобные собрания могут быть только в одном случае — когда они подкрепляются насилием или реальной угрозой его применения. А что я понял за год жизни в этом мире, так это то, что если тебе угрожают насилием, то лучше применить его первым. Так будет и спокойнее, и надежнее, и эффективнее.

— Вам еще править этими людьми, милорд, — вкрадчиво сообщила Эрен. — Конечно же, вы в своем праве разогнать людей, но устранит ли это их недовольство? Или они просто затаят обиду? Я уверена, что у бургомистра Легера было достаточно друзей и знакомых из числа купцов и мастеровых, чтобы они забеспокоились. Шило такой масштабной растраты из казны ни в одном мешке не утаить.

Я встал с кровати и прошелся по покоям, разгоняя кровь по рукам и ногам. Господи-боже, как же мне сейчас хотелось спать! Но Арчи и Эрен, видимо, каждый по-своему были правы — подобные кризисные ситуации должны решать самые старшие. По версии Арчибальда, я как минимум должен отдать приказ и взять на себя ответственность. По версии Эрен — принять личное участие.

— Хотите, чтобы я вышел к людям? Может мне еще на телегу встать и речь толкнуть? — язвительно, стараясь подавить внезапно накативший приступ головной боли, поинтересовался я у своей жены.

Было бы намного проще погнать крикунов в шею. Толпа может быть сколь угодно большой, но на нашей стороне королевская власть, три десятка вооруженных и обученных наемников и какое-то число свободных рук работников замка.

— Не знаю, о какой телеге вы говорите, милорд, — внезапно холодно ответила моя жена, — но выйти и поговорить с людьми вам все же стоит. Как минимум вам стоит объявить, что Легер арестован как преступник и ожидает прибытия королевского стряпчего для проведения дознания и последующего суда. Чтобы успокоить люд, что вы не творите произвол и самосуд над вольным и уважаемым человеком.

— Как все сложно-то… — протянул я, выглядывая в окно, прямо на главные ворота, за которыми слышалась какая-то возня. Видимо, люди заняли всю рыночную площадь и сейчас спорят со стражей.

Я чувствовал, как была напряжена Эрен за моей спиной. Девушка несколько раз перемялась с ноги на ногу, будто бы хотела что-то сказать, но я так и не услышал от нее и слова.

— Говорите уже, миледи, — не выдержал я, продолжая наблюдать за воротами. Вот, Арчибальд о чем-то переговорил с нашими парнями, вот, он возвращается в замок. Отлично, не стал терять время коридоре, а решил уточнить обстановку.

— Я не смею давать вам подобные советы или делать наставления, — тихо проговорила Эрен. — Это будет крайне…

— Неприлично? — с иронией в голосе закончил я за женой.

— Непочтительно, — поправила меня Эрен. — И да, это будет неприлично в том числе.

— Вы слишком зациклены на приличиях, — раздраженно бросил я.

— Зато вас они никак не тяготят, милорд, — едко ответила девушка.

Я с удивлением оглянулся и посмотрел на свою жену. Эрен стояла, сверкая серыми глазами и высоко вздернув подбородок, абсолютно точно понимая, как она сейчас ответила. Само собой, я-то могу пропустить такой тон мимо ушей, все мы живые люди, и моя мужественность не пострадает от того, что моя же жена чуть показала характер в такой напряженный момент. Особенно, если учесть, что она была совершенно права: я и в самом деле был абсолютно невоспитанным по местным меркам человеком, который постоянно нарушал многочисленные правила этикета.

Но будь на моем месте настоящий Виктор Гросс, а не Витя Казанцев, Эрен бы не поздоровилось. В трактирах и на постоялых дворах я видел, как мужья «проучали» своих жен и за менее резкие слова и выражения, а ведь у аристократов все в этом плане было еще жестче. Во всяком случае, в парах, подобной нашей, где барон — выходец из черной кости, а баронесса — внебрачная дочь без поддержки семьи и заступничества отца и братьев.

— К сожалению, я был занят выживанием, и мне было некогда обучаться этикету, правилам приличий или получать разностороннее образование, — холодно ответил я, глядя Эрен прямо в глаза. — В отличие от вас, миледи.

И вот в этих моих словах тоже не было лжи. Общеобразовательная школа и армия — не то образование, которое получали, в среднем, молодые люди моего мира. У многих была или специальность, или хотя бы какая-то корочка. Может, я бы одумался годам к двадцати пяти и пошел на заочку или хотя бы закончил экспресс-курсы слесаря или каменщика, но все перечеркнула сломанная спина. А к работе головой у меня никогда излишней склонности не было — только руками.

Я наконец-то отлип от окна и прошел через всю комнату, взять плащ и перевязь с ножнами меча. Мой доспех хранился в соседней комнате, в арсенале, потому что самостоятельно я его надеть все равно не смогу — тут требовалась помощь Грегора. Так что и хранить его в спальне смысла не имело. А вот меч — другое дело. Он, по привычке, которая появилась у меня еще в рейде, стоял у стены с моей стороны кровати.

Когда я проходил мимо Эрен, она все же опустила глаза и как-то вся сжалась, превратившись в небольшого напуганного мышонка, но я просто проигнорировал свою молодую жену. Дальше ругаться с ней смысла не имело, да и ее слова были верны.

Стоит выйти к воротам и решить все самостоятельно. Нельзя показывать, что недавно жалованный барон прячется от местных или, не дай боже, заронить в умы людей идею, что я их боюсь.

Нет, я не был бесстрашным идиотом с хирургически удаленной нервной системой и повреждениями лобных долей, что мешало бы мне здраво оценивать ситуацию. Но местных я точно не боялся, хотя бы по причине своей доминирующей физической силы и размеров. На самом деле меня пугали даже не страдания тела — я боялся вещей более экзистенциальных, более мучительных, чем физическая боль. Чувство беспомощности, потерянности и ненужности намного страшнее для мужчины, чем боль от любой раны или перелома. Так что толпа за воротами меня не страшила, даже если людской поток хлынет вперед и разорвет меня на части голыми руками. Ведь у меня были мои парни, которые зависели от меня.

Была даже жена, которая, впрочем, меня боялась. Я отчетливо видел исходящий от Эрен страх в момент, когда мы поравнялись. Глупо было думать, что пара недель нормального обращения сделают из этого забитого средневекового создания полноценную личность, с которой я смогу общаться на равных, а от этого испуганного взгляда, от этих сжатых в страхе пальцев и опущенных плеч, чтобы казаться меньше — меня просто тошнило. Да, возможно, кто-нибудь бы и наслаждался подобным поведением со стороны такой красавицы, ведь оно давало чувство власти и доминации над ней, но меня подобная покорность и страх только бесили. Потому что в такие моменты Эрен в моих глазах превращалась из человека в затравленное и забитое животное, а я чувствовал себя едва ли не садистом-скотоложцем, что само по себе было омерзительно.