Наследник огня и пепла. Том IХ (СИ) - Добрый Владислав

Я немного подождал.

— Ты можешь говорить? — с подозрением спросил я, вглядываясь в лицо Фредерика. Даже сейчас он умудрился сохранить выражение надменной снисходительности.

Он не сразу ответил. На лбу выступил пот, губы трескались от жара, а глаза оставались закрытыми. Но потом подбородок дрогнул, и в голосе — хриплом, выжженном изнутри, но всё ещё удивительно спокойном — проступила знакомая ирония:

— Сеньор Магн… И опять ты остался жив, — он попытался улыбнуться, но губы только чуть дёрнулись. — Удивительное везение. Даже смешно.

Я смотрел на него сверху вниз. Пыль, сажа, кровь и тень от проходящего облака делали сцену почти нереальной — как картина. Но всё было по-настоящему.

— А ты всегда умел делать вид, что чтишь договор, — сказал я. — Я, сеньор Фредерик, знаете ли, очень трепетно отношусь к соблюдению договоров. Стараюсь заключать их на взаимовыгодных условиях. Это вопрос не честности, но вежливости. Мне казалось, мы с вами пришли к полному взаимопониманию. Так зачем? Почему ты это сделал? И что с тобой случилось?

При словах о взаимовыгодных условиях, кто-то за моей спиной тихо хмыкнул. Вокруг потихоньку собирался народ. Увы, такова судьба человека моих званий. Все время вокруг тебя трется праздная публика. Хотя, это я зря. Парни за меня готовы драться с нежитью. Я бросил взгляд вокруг. Слушали наш разговор внимательно. Фредерик закашлялся. Влажно. Тяжело. Однако, ничего выкашлял. Крови в легких нет. Как он вообще работает? На чистой магии? Скорее всего, поэтому и накапливается у него кристаллическая мана. Но и физика ему не совсем чужда. Под латным воротником на шее темнело пятно. Такое, как бывает у трупов. Он отвернул голову в сторону, будто не хотел дышать в мою сторону, потом хрипло произнёс:

— Ты не понимаешь, парень… Я не предавал, — Он открыл глаза. Сплошь черные. Я напрягся, но удара ментальной магии не последовало. — Меня ведёт чужая воля.

Я молчал. Ждал.

— Ворон… Глупая девка, сказала что знает как вылечить… Надо было остаться с ней…

— Эглантайн жива⁈ — это была Гвена. Она так и не слезла с коня. Пропустила такую схватку. Стала бояться вампиров? Надо будет с ней поговорить, что-то она притихла.

— Сидит в своем дереве… Эта тварь вылезла, разворотив полгоры! А дерево осталось нетронутым… — Фредерик тяжело глянул на меня. — Она не виновата. Просто спасла любимого. А ты ведь что-то знал, Магн… Но не сказал…

— Не больше твоего, — ответил я. — Только то, что не следует кормить всякую дрянь черными сердцами вампира…

Фредерик внезапно засмеялся. Получилось жутенько. Не только из-за того, что при этом посвистывал воздух в дыре на груди, но и из-за черной безнадеги. Кожа на его скуле лопнула и начала слезать.

— Да… Это мы и делаем… Кормим эту тварь. Вот для чего он нас сделал… И я не могу отказать…

Я припомнил сон, что снился мне на Воющем Камне пару лет назад. Меня обожгла догадка.

— Это… Ворон⁈ — я махнул себе за спину, там где под тенью колдовского тумана таилась огромная, отвратная туша. Вроде одна зеленая девушка говорила что-то про то, что хочет сплавить душу человека с… С хтонью.

— Нет. Вендиката. Древний, сильный… — Фредерик вдруг начал кривиться. но не от боли, а как человек, который пытается поднять тяжесть… — Весь в черных розах.

— Хотелось бы больше подробностей, — вздохнул я.

Он чуть покачал головой.

— Не могу. Даже сейчас, на свету, она держит меня. Смотрит моими глазами. Я могу сопротивляться, но не долго. Я могу обмануть. Сказать, что буду делать, и оно ослабляет хватку. Но ей не нравится, когда я рассказываю про неё…

Я немного подумал. Оглянулся на побоище, оставшееся после его, весьма изобретательной, но безнадежной засады. Доспехи с мертвецов сняли. И с наших, и с врагов. первые, на моей памяти, побрезговав одеждой. Несколько тел наших погибших уже положили на лошадей. Люди ждали только меня. А я оттягивал неизбежное. Поэтому сказал бессмысленные слова, чтобы потянуть время еще немного.

— Значит, ты знал, чем всё кончится.

Он едва заметно кивнул. Даже от этого едва заметного движения кожа на его лице лопнула еще в двух местах. Он вообще все больше напоминал курочку в духовке. Надо или надевать на него шлем, или…Или что? Посадить на цепь в подвале⁈

— И что мне делать с тобой?

Он посмотрел на меня — прямо, спокойно, с упрямой, обречённой гордостью.

— Если бы я боялся смерти… — проговорил он еле слышно, — Я бы родился «подорожником».

Я вздохнул. Рядом стояли молча, дожидаясь команды. Внезапный порыв ветра подхватил край плаща Усатого, и набросил на лицо Фредерика, как саван. Он прав, мне всегда везет. Я кивнул и в голову Фредерика вонзилась острая сталь. За первым ударом последовали ещё — правильно, тут нужна надежность.

— Проверьте их сердца, — скомандовал я, отворачиваясь.

— Ставлю дукат против сольдо, — раздался насмешливый голос Дуката — Они будут черными. Как у всех предателей!

Люди засмеялись, выпуская напряжение битвы. Я улыбнулся, чтобы не портить людям настроение. Это вызвало повторный взрыв смеха, уже громче. И новый поток шуток. Я захлопнул забрало. Мой способ побыть наедине. В голове проскользнуло что-то… Я нашел взглядом Сперата. И вдруг понял, что нужно делать. Это, конечно, не зенитка… Но должно сработать. Обязано. Мне ведь везет? Значит, сработает!

Глава 6

Трудные вопросы

— Сперат! Ко мне!

Он подъехал чуть ближе — метра на полтора, не больше: Коровка мог укусить соседнего коня. Настроение у него было как раз задорное, подходящее для такой выходки. Понятливые конюхи тут же спешились и бросились к морде моего боевого коня, готовясь вцепиться в сбрую. Он фыркнул, глянул мне в глаза, как бы спрашивая разрешения на маленькую драку. Он, в конце концов, уже усвоил, что мне не нравится, когда он калечит конюхов. Но это не отменяло возможности немного повалять их по земле.

Я натянул поводья, давая понять, что сейчас надо стоять смирно. Резким движением кисти отослал слуг прочь и сам ногами подогнал Коровку ближе к Сперату. Заглянул в глаза своему оруженосцу — для этого пришлось откинуть забрало и задрать подбородок. Его лошадь уступала Коровиэлю всего десяток сантиметров в холке, а вот сам Сперат был выше меня значительно.

— Оставьте нас! — бросил я остальным.

И подождал.

С тем же успехом можно было пытаться разогнать воду в бочке по углам. Броуновское движение вокруг не утихало ни на секунду. Ко мне тут же подъехал Джевал с предложением организовать лучников. Теоретически, арбалетные болты могли достать до летающей страхолюдины — было трудно точно оценить её высоту. Я согласился, и только потом осознал, что зря отдаю столько власти этому человеку.

Я ещё смотрел ему вслед, когда Сперат тихо сказал:

— Надо выручать Элю.

Я раздражённо повернулся к нему. Он выдержал мой взгляд спокойно. Я начал медленно считать до десяти, чтобы не сорваться.

А то я не знаю.

Но даже это мне не дали доделать — сквозь всадников прорвались маги.

Именно прорвались — мои латники угрюмо преграждали им дорогу лошадьми, бросая на меня вопросительные взгляды.

— Пропустить! — рявкнул я, видя, что «студенты»-охранники — взрослые мужики с щучьими лицами и холодным взглядом — уже готовятся к драке.

В итоге ко мне пропустили только лекторов.

Ректор Бруно Джакобиан. Фарид. И, неожиданно, Катамир, сын покойного Эфеста. Каас Старонот, похоже, остался на стене.

— Примите наше восхищение вашей отважной вылазкой, сеньор герцог, — вежливо сказал Фарид и тут же перешёл к делу. — Я, тем временем…

— Ректор Бруно! — перебил я декана факультетов грёз, водных чар и естественных наук, обратившись к ректору.

Мне не понравилось, что Фарид обращается через голову своего начальника. Которого, между прочим, я сам и поставил. Людям иногда нужно напоминать, кто тут главный. Они, как дети, любят испытывать границы дозволенного. Только бед от них, как от взрослых.