Горькое дыхание джунглей (СИ) - "Ортензия"

— Это в Камеруне считается грязным ругательством.

Когда мы заржали снова, я решил про макаку не спрашивать, потому как начались колики в животе. Да и Элен согнувшись пополам, плюхнулась на землю, а, потом согнув руку в локте несколько раз взмахнула ею вверх-вниз, громко выкрикивая:

— Yes, yes, yes.

— И что вы ржёте как Илия над пророками. Я два часа тушила мясо в казане, — наконец спустя некоторое время всё же удалось выяснить, чем был вызван столь необычный для Дженни приступ ярости, — потом пришли эти, — она кивком указала на Таонгу и Акоко, — и стали помогать поддерживать огонь. Рис приготовили, помыли его, молодцы. А потом явилась Лазарева и поставила, гляньте, около дерева ведро из бамбука. Я решила, что она молоко принесла, и потому сидела спокойно. А потом Акоко черпанула кружкой из ведра и вылила в казан.

Илия над пророками. Какие любопытные истории знает Дженни. Точно студентка, а то, услышав столько интересных слов про туземок, начал в этом сомневаться.

Мы с Элен переглянулись. Акоко во время тушения мяса действительно добавляла в казан молоко. Не один раз, сам это видел и что плохого? Хорошее молоко, жирное. Вкусно же. И что не так в этот раз?

— Вот ты дура полная, и что тебе не нравится? С молоком гораздо вкуснее, — ещё секунда и Элен, вероятно, закатилась бы новым приступом смеха.

— Вот ты умная очень. А это на самом деле не молоко! — Дженни едва не разразилась истерикой, — это, как говорит Алекс, продукт жизнедеятельности организма.

Я почувствовал, как брови у меня поползли вверх, это что мы до сих ели под видом молока? А Элен всё ещё негромко хихикая, переспросила:

— Что?

— Продукт жизнедеятельности, — повторила Дженни, — правда, здорово? Вон ведро стоит, иди понюхай. Посмотрю, как тогда смеяться будешь.

Блондинка, медленно поднявшись на ноги и обойдя Нию, приблизилась к бамбуковому ведру и, наклонившись над ним, шмыгнула носом. Потом скривившись, отвернулась и громко спросила:

— Они что, в это ведро толпой ходят? — а потом до неё дошло, о чём вещала Дженни, и она выдала отборный текст ругательств на английском.

Не так чтобы очень впечатлило, но текст всё же, был гораздо лучше, чем у Дженни на французском.

Хорошенькое дело. Я, сняв кепку, достал из кармана кусок ткани, сложенный вчетверо, заменяла мне носовой платок и протёр место под козырьком. Потом глянув на Нию, которая так и стояла, держа кусок ветки во рту и кружку в левой руке, спросил:

— И что это?

Но дочка вождя никак не отреагировала. С удивлением и полной непоняткой во взгляде, продолжила глядеть на Элен. Ну да, что-то из вычурного текста блондинки оказалось знакомым. И, вероятно, пыталась осмыслить.

— Ния, — сказал я громче, чтобы привлечь девушку, — я спрашиваю: что это?

Она отвлеклась от мыслительного процесса и перевела взгляд на меня. Разжала зубы, и я увидел у неё в руках некое подобие зубной щётки, сделанной из какого-то растения. Ага, осталось только узнать, что у них вместо пасты используется.

Ния же, набрала в рот воды из кружки, пополоскала, выплюнула, после чего перевела взгляд на меня и выдала:

— Кушать вкусно.

— Я не спрашиваю вкусно или нет, — ответил я возмущённым голосом, — что это?

Ния только пожала плечиками.

— Рино иньямбо.

Понятно, значит, всё-таки коровья. Вот как бывает, не дослужился до майора и не смог коровью мочу отличить от чьей-нибудь другой.

Достал из внутреннего кармана записную книжку и, найдя слова на букву «Р», аккуратно вывел: «Рино — моча». Пополнил, так сказать, свой словарный запас на одно слово. Не самое нужное, конечно, но пригодится. И кстати, как начал изучать язык батутси, удалось выяснить, почему у аборигенов так много имён. Всё до кошмариков банально. Нет у них никаких дополнительных имён, там просто немереное количество ненужных слов, предлогов и прочего. К примеру, Ния:

«Дочь Мобуто, жены Рудото, матери Торуту и Капото. Выбранная вождём Мобуто, главной дочерью, которая может стать вождём племени, если у Мобуто не родится сын, который будет избран племенем батутси вождём».

Только непонятно, что случилось, если бы отец Нии обменял её Свази, а у самого больше никто не родился.

Я убрал записную книжку и попытался выяснить, для чего рино иньямбо добавили в казан с мясом, но тут Дженни чертыхнулась.

Я обернулся и увидев растерянное лицо девушки, спросил:

— Что-то вспомнила?

— Да, — Дженни скривилась, — вспомнила. Есть некоторые племена, которые очень любят своих коров. Они моются коровьей мочой, добавляют в пищу, красят волосы. Не делают различие. Считают себя с ними единым целым. Якобы моча коровы предохраняет их от всяческих болезней и ещё много разного.

— И чего разного, — Элен стояла словно ошпаренная, — что ещё.

— Не помню, — ответила Дженни, — может, и защищает, ведь какой-то иммунитет у них имеется.

— Ну с этим трудно поспорить, — сказал я и уточнил, — а ты это имеешь в виду в XXI веке?

— Там, — подтвердила Дженни, — вот попали. Хотя, кажется, это относится к нилотам.

— Так, ты сама говорила, что Ния говорит на нилотском языке. Вроде как, — я вопросительно глянул на девушку.

Элен хмыкнула, сдвинула брови и, шагнув к Ние заглянула в кружку, принюхиваясь, а потом ехидно заметила:

— Хотел, чтоб мы узнали у девчонок, чем они зубки чистят?

Это Элен могла и не говорить, потому как по какому-то наитию я сам догадался, что в кружке, которую держала Ния, была вовсе не вода. Глянул в её недоумённые глаза и спросил:

— И каждый раз добавляете?

— Ты сам говорил вкусно, — Ния кивнула на Элен, — и она говорила.

— Чёрт, — Элен почти взвизгнула, — так они нас этим травят с тех пор, как появилась корова! Я её сейчас пристрелю.

— Животное здесь при чём? — возразил я.

— Дженни, — Элен уже не смеялась, и в голосе появилась дрожь, — мы отравиться можем?

— Откуда мне знать, мне анализы у коровы брать?

— А не нужно брать, — Элен мотнула головой в сторону ведра, — там не меньше трёх литров, хватит, наверное?

— Вот ты полная дура Элен, завтра утром до кормления сделаешь корове массаж устья уретры и промежности, тогда и поговорим.

— Вот ты умная, сама и сделаешь.

— Девочки, стоять, — я втиснулся между ними уже готовыми оттягать друг друга за волосы, — 16 дней прошло. Кто-то из вас заболел? — я посмотрел на раскрасневшуюся Элен.

— Кажется, нет, — блондинка пожала плечами.

— Ну и успокойтесь горячие финские девчонки. И Дженни, что за массаж? Ты какой доктор? Случаем не ветеринар? И кому ты тогда аппендицит собиралась резать?

— Нет, я, — девушка смутилась.

— Ёжкин свет, — я потёр переносицу и уже собирался сказать по этому поводу что-то более неприятное, но Дженни лихорадочно замотала головой, едва услышав русскую речь.

— У нас корова была и когда ветеринар приходил брать анализы, так говорил делать. Я не ветеринар. Честно.

На душе немного отлегло, а то дыхание перехватило, когда услышал про массаж. Остаться без врача, пусть и такого хиленького, как Дженни, это совсем абзац в нашей ситуации, хотя ей ни с чем сталкиваться ещё не приходилось.

— Ну и успокойтесь. Аборигены на протяжении веков это делают и как-то дотянули до XXI века, так что и с нами ничего не случится.

— Я это больше есть не буду и подходить к нашему казану, им нужно запретить, — безапелляционно заявила Элен.

— Я тоже это есть не буду, — кивнула Дженни.

Глава 6

— Вполне с вами солидарен, — согласился я, — вот сейчас и обсудим, тихо и спокойно.

Совсем тихо не получилось, но, в конце концов, пришли к общему знаменателю, который всех устроил.

А на следующий день я смог удивить всех без исключения своими познаниями, разговаривая с членами племени на языке батутси.

Элен, которая в этот момент пила из чашки молоко, едва не поперхнулась.

— Я не поняла, ты знаешь их язык? И какого чёрта тогда прикидывался?