Танцы с бубном и принц в придачу - Красовская Марианна

– Какой?

– Вызвать дождь. Это самое сложное, потому что одно дело – взять воду из реки, где ее очень много, и совсем другое – собрать в небе.

– Я хочу попробовать! – живо ответила я.

– Я тоже. Учитывая, что твой первый огонь был таким… ярким, дождь может и получиться. Отдыхай пока. Я еще рыбы наловлю. На ночь повешу над костром коптиться.

– Может, мне набрать еще камней? – неуверенно предложила я. – Пригодятся ведь.

– Их обычно на берегу немного, – пожал плечами Шаардан. – Потом река принесет еще. Если не лень тебе – собирай. Но я всегда беру только крупные. Двух-трех хватает на весь день. А вообще, лучше помой миски. Это будет полезнее.

Я вздохнула. Мужчины всех миров одинаковы. Посуду мыть не любят, сваливают самую противную работу на женщин. Но он вроде обещал обед, а потом копченую рыбу, так что – справедливо. Копченую рыбу я люблю чуточку больше, чем жареную.

Взяв длинную острую палку, Шаардан высоко закатал шаровары, демонстрируя крепкие загорелые лодыжки, и зашел по колено в реку. Склонился, вглядываясь в прозрачные воды, напрягся и что-то тихо зашептал.

– Ты колдуешь! – тут же поняла я.

– Да, приманиваю рыбу. Не мешай.

– Ну ты и читер, – проворчала по-русски. – Так неинтересно.

– Зато быстро.

Собрав миски, лениво полоскала их в набегающей на песок мелкой волне, краем глаза наблюдая, как стремительно вытягивается струною шаман, посылая в воду свое примитивное оружие. Как выбрасывает трепещущую добычу на берег – крупную, размером в предплечье. Как склоняется и напрягается вновь.

Красивый все же мужчина. Причем не той красотой, к которой я привыкла. Не слащавый, не качок, не синеглазый мачо с обложки журнала. Он настоящий, живой, не глянцевый. Надень на него пиджак и галстук, спрячь звериную грацию под светским лоском – и он потеряет половину своего очарования. Только бездонные черные глаза все портят. В них даже заглядывать страшно.

Потом мы сидели на траве, ломали горячую глиняную скорлупу и ели рыбу руками, жадно облизывая пальцы. Не то рыба была какая-то другая, не то способ приготовления особенный, а только так вкусно мне не было даже в московских кафешках, впрочем, я там из рыбного разве что роллы заказывала. Потом Шаардан сварил душистого травяного чая, и я цедила его медленно, наслаждаясь каждым глотком. Лениво плескалась река, тихо тлел костер, где-то кричали птицы. Как же это было сладко!

А ведь где-то не так далеко уже началась война…

– Так что там с дождем? – напомнила я.

– С дождем плохо, – вздохнул Шаардан. – Четвертый год засуха. Это здесь, возле реки, все хорошо. Но ты взгляни, где берег. Раньше воды было едва ли не вдвое больше. Здесь долина духов, а там, где она заканчивается, нет даже травы. Деревья погибают. Урожаи очень скудные.

– Ты же шаман, – удивилась я. – Почему не вызовешь дождь?

– Я не всесилен. Делаю все, что могу. После хорошей большой грозы я не могу встать месяц. Валяюсь в постели как дитя, меня кормят с ложечки.

Кажется, он не шутит. Какая сложная работа у шамана!

– Если б не я – Шамхан голодал бы давным-давно. Ты не подумай, я не хвастаюсь. Гордиться тут нечем, мой наставник управлялся с погодой куда лучше. Но я еще молод. Лет через двадцать мог бы…

Он вдруг помрачнел, нахохлился, отвернулся. Я, не понимая такой странной перемены в настроении, попыталась Шаардана утешить:

– Но теперь мы вдвоем. Наверное, сможем вдвое больше, да?

– Наверное, – криво улыбнулся он. – Нужно попробовать. Ты сиди пока, я рубашку свою постираю и поедем домой.

– Почему меня не попросил? Это ведь женская работа.

– Забудь. Нет мужской и женской работы. Стирать и готовить может любой, у кого есть руки. Женская работа в моем мире лишь одна – рожать и вскармливать детей. Остальное – как получится.

Я вскинула брови, обдумывая его слова. А мне начинает нравиться Шамхан! Впрочем, не факт, что Шаардан не врет. Может, просто успокаивает меня. Вот бы научиться чувствовать его так же хорошо, как он меня!

***

– Почему-то дождь всегда легче вызывать ночью, – говорил шаман мне на ухо. Он, как и в первый раз, сидел позади меня, положив руку на мой живот. Уверял, что мне так легче найти свою “ши” – то есть центр магии.

Не уверена, что мне это помогало. Скорее, даже мешало: я постоянно отвлекалась на его прикосновения, на запах полыни и меда, на горячее дыхание, шевелившее волосы.

– Ночью холоднее, – попыталась я вспомнить законы физики, вертя в руках бубен, который он мне вручил. – Теплый воздух поднимается вверх, на его место приходит тяжелый и холодный, а в холодном больше воды.

– Никогда о таком не слышал. Ты очень умная.

– Это хорошо или плохо?

– Скорее, хорошо. В Шамхане любят умных женщин. Но тех, кто много умничает, не любят. Сосредоточься. Нам нужен дождь.

– Но как? – возмутилась я. – Ты опять толком ничего не объясняешь!

– Верно. Потому что дождь – это не огонь. Он снаружи, а не внутри. Я обычно умоляю духов о помощи. А ты колдунья, не уверен, что духи будут тебя слушать.

Ну вот. Он сам не знает, чего от меня просит. Такое ощущение, что вся эта магия – только предлог, чтобы сидеть в ночи со мной в обнимку.

Тяжкий вздох. Прикушенная губа. И моя смиренная просьба:

– Покажи хотя бы, как ты это делаешь.

– Ну, я пою.

И он тихо забормотал речитативом:

– Духи воды, услышьте меня,

Утешьте меня,

Одарите меня…

Я тихонько встряхнула бубен, колокольчики печально звякнули, перья закачались.

– Духи воды, духи воды,

Спасите нас от беды.

Ни голоса, ни слуха у Шаардана не было. Он просто бормотал что-то себе под нос и раскачивался, вовлекая и меня в странный транс. Кажется, я поняла. Ткнула его локтем и затянула сама:

– Духи воды, в Шамхане беда,

Неурожаи, пропала вода,

Гибнет трава, высыхают леса,

И не легла на рассвете роса.

Вокруг вспыхнуло множество огоньков, в лицо плеснуло влажным ветром. Меня окончательно понесло. Я вскочила на ноги, громко ударила в бубен и запела во весь голос:

– Духи воды, дайте дождя,

Примите мой танец, услышьте меня.

К вам я взываю, вас умоляю,

Дайте дождя, с неба дождя.

Сверху загудело. Ветер значительно окреп. Где-то в стороне реки загрохотало.

Сильные руки обхватили меня, прижали к горячему телу. Я мгновенно ощутила, как сильно похолодало.

– Настоящие шаманы танцуют голыми, – крикнул мне в ухо Шаардан.

– А мне плевать! Я не шаман, а колдунья! – громко ответила я и продолжила:

– Дайте дождя, дайте дождя,

Тучи гоните скорее сюда!

Как мать для дитя принесет молока,

Природа, прошу, да напьется земля!

Мне вдруг показалось, что последние слова, что пришли откуда-то из глубины меня, стали самыми важными, обрели силу. И я совсем тихо прошептала:

– Я росла сиротой без материнской любви,

Небо, любовью меня одари.

Всем сердцем взываю к тебе:

Дай раствориться в дожде.

Ночь раскололо молнией, стало светло как днем. Я даже горы разглядела вдали. А потом громыхнуло, да так, что я не устояла бы на ногах. И небеса разверзлись. И не было ни начала, ни конца, ни земли, ни небес. Только потоки воды, извергающиеся будто бы со всех сторон.

Если б не Шаардан, я бы нипочем не нашла гэра. Он затащил меня в тепло и сухость и практически силой раздел и завернул в одеяло. Меня шатало и ломало, как после тяжелой болезни. Я совсем не помнила, как он уложил меня на подушки.

Глава 8. В долине теней

Дождь шел всю ночь. К счастью, уже спокойный, мягкий, иначе бы нас смыло. Я просыпалась, слушала мерный шум и снова засыпала. Шаардан, кажется, был рядом, гладил меня по волосам, что-то тихо шептал. Утром разбудил, заставил выпить чашку горячего горького чая. Потом я снова провалилась в сон.

Когда я наконец-то выползла на белый свет, уже наступили сумерки. Слабость была страшная, болели кости, саднило горло, в голове клубился серый туман.