Вечером этого же дня Первомай, Оливин и Артём сидели после ужина в гостиной около большого камина, выложенного крупными тёмными камнями, уже изрядно покрытыми сажей. Каждый раз, когда Артём бросал на него взгляд, он замечал, как в рыжем пламени постепенно сгорают дрова, и на их месте проступают раскалённые докрасна тонкие нити жил. Ужин в очередной раз был разнообразным и плотным, и теперь тихое потрескивание тёмных дров неумолимо убаюкивало. Оливин прижималась к Артёму, поглаживая предплечье ладонью с длинными обломанными ногтями, а на кресле напротив них сидел вождь и крутил самодельную сигарету.
— Будешь? — спросил он, смачивая языком край полупрозрачной бумаги.
— Давайте, — ответил Кристалинский.
— Тебе сделать или сам? — Первомай быстрым движением вставил сигарету в короткий мундштук.
— Я сам, спасибо, — улыбнулся Артём и протянул руку, в которую Первомай вложил изогнутую стопку бумаги, тканевый мешочек с табаком и мундштук из тёмного дерева.
— Оливин, можешь, пожалуйста… — начал было Артём, скривив рот, но служанка сразу всё поняла и отодвинулась, казалось ничуть не расстроившись.
— Можешь пойти и лечь спать? — продолжил Кристалинский.
— Хорошо, господин, — Оливин поднялась и пошла в сторону лестницы, стуча каблуками по каменному полу.
— Зачем ты так с ней? — удивился Первомай, выпустив плотное облако дыма из носа и рта.
— Я правда не особо люблю, когда меня трогают. А она стремится делать это постоянно.
— Понятно… — усмехнулся вождь. — Кстати, давай на ты.
— Ладно, — ухмыльнулся Артём, аккуратно уплотняя сигарету в пальцах — пепел то и дело высыпался на пол.
— Я бы хотел поговорить с тобой в первую очередь вот о чём… — Первомай запнулся, сделав затяжку. — Хочу обсудить обязанности моего советника. То есть твои. Готов?
— Обязанности советника? — переспросил Кристалинский, окинув Первомая взглядом.
— Ну да, помнишь, я говорил тебе? Мне бы помощь не помешала.
— Хорошо, — Артём наконец тоже вставил сигарету в мундштук и потянулся за спичками.
— Я готов.
— Не волнуйся, это будет несложно, и, я уверен, тебе понравится, — Первомай уселся поудобнее в кресле и по-доброму улыбнулся, прищурившись.
— Что нужно будет делать?
— Не столь важные документы и приказы будешь подписывать ты, это немного разгрузит меня. Нужно будет просто рассмотреть на предмет абсурда и ошибок, подписать, а затем сказать мне. Начнём пока с этого.
— Ладно, звучит вроде несложно, — Артём выдохнул плотный дым и представил, как он сидит за столом в черном пиджаке, а Нойл приносит ему утренние документы на подпись.
— Ну вот и славно, — Первомай задумался, смотря на огонь, а затем снова заговорил:
— Расскажи мне, чем ты вообще занимаешься. Ну, в нормальной жизни. Чем увлекаешься, помимо физики?
Артём быстро перечислил свой ежедневный досуг. Сигарета кончалась быстро, и вскоре в голове начала образовываться приятная легкость.
— А папе помогаешь?
Артём почувствовал, как от этого вопроса внутри что-то заворочалось.
— Ну конечно, когда просит, — выдохнул Кристалинский, посмотрев в сторону, — с машиной там, ещё с чем. У нас машина постоянно ломается, а он, если не станции, либо с машиной возится, либо после смены отсыпается.
— Молодец, Тёма… — Первомай уже скрутил очередную мятую сигарету и быстрым движением вставил её в мундштук.
— Ну а вы… То есть, ты, Первомай. У тебя есть семья? Чем в свободное время от работы занимаешься?
— Семьи у меня к сожалению нет, не сложилось как-то, — вождь выпустил из носа две струи плотного дыма, — по молодости работал, а потом не особо искал, да и меня не искали. Так что в свободное от работы время я занимаюсь наукой и читаю книги.
— Понятно, — выдохнул Артём.
— Да и потом знаешь, — продолжил Первомай, — я хотя бы обрел семью здесь. Некое подобие…
— Тогда почему же ты хочешь вернуться? Что тебя там ждёт? — Артём попытался в очередной раз сделать затяжку, но вместо этого втянул в лёгкие отвратительный чад палёного дерева. Тут же закашлялся, бросив на стол мундштук. Первомай так задумался, что совсем этого не заметил.
— Ну, хотя бы мои коллеги на станции. Плюс солнце, голубое небо. Скучаю я, — ответил он, не поворачиваясь.
— Понимаю, — сдавленно ответил Артём, на глазах от кашля проступили слёзы.
Первомай всё также сверлил отсутствующим взглядом огонь, будто механически двигая рукой, чтобы делать затяжки.
Немного помолчав, Артём сказал:
— Я кстати был сегодня в библиотеке. Читал книгу, которая вроде как летопись Отчина.
Первомай дёрнулся, будто проснулся. Часто заморгав, он наконец посмотрел на Артёма.
— О, и как тебе сказочки?
— Почему ты считаешь это сказочками?
— Может и не сказочки, но точно бесовщина, которая мешает нормальному развитию города. Я забрал всё из-за чего они верили, что всё должно быть так, как было. Надо же как-то развиваться, в конце-концов. Хотя, конечно, до нашего уровня им всем далеко.
— И ты разделил их на разряды, ввел работу и зарплату…
— Ну да, чтобы было как у людей.
— А зачем было делить их на разряды?
— Ну, во первых это помогло снизить преступность. Существа с низким развитием не уживаются с высокими, понимаешь? А так, каждый занимается тем, что умеет лучше всего, районы развиваются в своём темпе. А если бы низшие с высшими работали на одних и тех же предприятиях — всё разрушилось бы за один день.
— Думаешь, низшим нравится такая жизнь? Я просто бывал внизу, там довольно жутковато.
— Так они и сами такие — жутковатые, — усмехнулся Первомай. — Думаешь, я плохой правитель?
— Ни в коем случае, — отрицательно замотал головой Кристалинский.
— Спасибо, — вождь расплылся в благодарной улыбке, в затем сказал:
— Важно соблюдать баланс.
Артём вопросительно глянул на вождя.
— Потому что народ начинает страдать под гнетом. В управлении большими массами главное не переступать черты, думать о своих подопечных и давать им приятные и важные для них вещи, и не пытаться эксплуатировать свой народ. Так что, если не переступать определенной черты — можно править вечно.
Услышав слово «вечно» Артём почувствовал какую-то тревогу, перемешанную с тоской. Слово было сказано буднично, как будто само собой разумеющееся, и Артём знал, в чем дело. В растворе.
— Но как ты собираешься бросить свой народ и вернуться домой? Получается, без тебя в городе снова начнется упадок. И раствор. Ты говорил он помогает тебе…
— Да чёрт с ним, с раствором. Я переживу. Лучше короткая жизнь, чем бесконечное унылое существование под землей, — голос Первомая дрогнул. — Как червь сижу тут! — с досадой выплюнул он.
— А город — у меня на это есть преданные слуги. Не Нойл, конечно — последнюю фразу Первомай заговорчески прошептал, оглянувшись, не подслушивает ли их слуга. В верхнем районе полно умных и достойных кандидатов. Осталось подготовить этого человека, но этим я буду заниматься в самый последний момент.
— Да и то… — Первомай вдруг с досадой махнул рукой, и сжал в пухлой ладони подлокотник кресла.
— Что?
— Неблагодарные твари… — прошипел вождь, буравя взглядом рыжие всполохи в камине.
Артём почувствовал, будто всё тело прожгла молния. Сонливость в секунду исчезла. Он подобрался, сел прямо, а затем, окинув взглядом вождя, тихо спросил:
— Кто? Неблагодарные твари?
— Я знаю, что против меня готовят восстание.
Артёму показалось, будто сердце пропустило удар.
— Восстание? Кто? — Артём постарался успокоить дыхание, но воздуха будто не хватало. Он сглотнул. Вдруг ему показалось, что он непозволительно громко дышит.
Взгляд Первомая, теперь тяжёлый, будто чужой, метнулся на Артёма. Вождь не повернул головы и оттого движение зрачков показалось ещё более жутким.
Артём почувствовал, как внезапно резко намокли подмышки.
— Не знаю — кто, — коротко ответил вождь. Две чёрные оливки взгляда снова метнулись на огонь в камине, будто бы раскалённые нити могли дать ответ.
