Он пришёл сверху. Том I. Во власти сна - Рябинина Кристина

Он начал прокручивать в воспоминаниях запись выступления Элвиса 1956 года. В своё время он посмотрел её до дыр, и теперь отчётливо помнил улыбку короля поп-музыки и восторженные вопли женщин.

— The future looks bright ahead…

Артём начал представлять, что это он стоит с большой гитарой, украшенной резными узорами. Это он сначала широко улыбается, а затем кривляется, меняя голос и вызывая очередной восторженный вопль полного зала красавиц.

— Don't be cruel…

Внезапно фантазию вдребезги разбил звук шагов. Артём сначала разозлился, а потом вспомнил, что это наверняка Оливин со стаканом воды. Он медленно сел, оттолкнувшись руками, и посмотрел в сторону лестницы. К его удивлению, вместо Оливин там стояла ещё незнакомая ему служанка в белом кружевном платье. Хотя нет, одета она была явно пышнее, чем обычная служанка. Самым странным в ней было то, что лицо закрывала чёрная маска стража с тонкими полосками для глаз и рта. Вдруг незнакомка вышла из оцепенения и стремительно направилась к Артёму. Через несколько секунд он уже смог разглядеть её светло-коричневые растрёпанные волосы, лежащие на по обеим сторонам на плечах. Незнакомка так энергично шагала в его сторону, что Артём инстинктивно отполз назад и вжался спиной в стену.

— Наконец увидела тебя вблизи! — выпалила, судя по голосу, девчонка.

— И… Как я тебе? — Артём улыбнулся, тонкий голосок почему-то показался ему забавным.

— Ничего особенного! — Девочка сложила руки на груди и как-то заносчиво кивнула головой. Сразу стало понятно, какое выражение лица скрывается под маской.

— Кто ты такая? — недоверчиво сощурился Артём.

Девочка только усмехнулась вместо ответа.

— Ну конечно! Папа тебе ничего не рассказал! — тут она подошла ближе и наклонилась. Артём увидел, как в прорезях маски блеснули ненормальных размеров зрачки.

— Да будет тебе известно, что я дочь Великого Первомая, моё имя — Яна, — сказала она и выпрямилась.

— А я Артём — советник Великого Первомая.

— Это я знаю. Папа мне про тебя рассказывал, только вот запретил на глаза показываться.

— Почему? — удивился Артём. — А маска тебе зачем?

— Я ожидала увидеть нечто большее… И чего такого он нашёл в тебе?

Яна задумчиво наклонила голову, снова проигнорировав вопросы Артёма.

— Ну конечно, ему нужен наследник. Дело в этом, — ответила она сама себе.

— Наследник? — удивился Артём, мыслями вернувшись к прошедшему вечеру. — Я ему не наследник, мы вместе делаем портал, чтобы вернуться в свой мир!

Девчонка вдруг задрала голову и заливисто засмеялась, положив ладонь на грудь. Артёму тут же стало не по себе от этого неуместного смеха.

Наконец отсмеявшись, Яна ответила, всё ещё жадно глотая воздух:

— Он тебя одурачил… — жалобно произнесла она и наклонила голову, — бедняжка совсем ничего не подозревает… — и снова противно хихикнула.

— Ты чего такое говоришь? — со злостью выпалил Артём, сжав руки в кулаки.

— Будь примерным сыном — терпение папы не бесконечно, а уж если он разозлится — даже такому любимчику, как ты, придётся несладко.

— О чём ты?! — от негодования Артём поднялся, уперевшись руками в стену.

— Ой-ой, — Яна испуганно попятилась, а затем быстро отчеканила:

— Не вижу смысла вести диалоги с пьяным высшим. Прощай! — девчонка развернулась и направилась к лестнице, где встретила Оливин со стаканом воды.

— Госпожа, — приветственно кивнула она, завидев Яну, но та не обратила на неё никакого внимания и пустилась бежать вниз по лестнице, шурша платьем.

— Ты почему мне не рассказала, что у Первомая есть дочь? — спросил Артём, протягивая руку за стаканом.

— Это его дочь? — удивлённо спросила Оливин, обернувшись.

— Глупышка ты, — выдохнул Артём, осушив стакан, а затем задумчиво прошептал:

— Что она несла? Какой-то бред про наследника… И Первомай тоже. Не нравится мне это всё…

— Господин, вам надо поспать, — Оливин положила руку Артёму на плечо, — А завтра расспросите про всё Великого. У вас был тяжёлый день.

— Да, тяжёлый, это точно. Пойдем.

Когда они вошли в комнату, Оливин сразу же собралась уходить.

— Побудь со мной, — вдруг тихо сказал Артём.

— Конечно, господин, — служанка отпустила ручку двери, послушно вернулась и села на кровать рядом с ним.

Артём стянул с себя пиджак, бросил его на пол и стащил с ног кожаные ботинки. Голова всё ещё кружилась, напряжённый разговор с Яной быстро поблёк, и теперь казался незначительным. Спать совершенно не хотелось. Артём остановил взгляд на тощих коленях служанки, а затем медленно приобнял её и притянул к себе. Другой рукой он осторожно коснулся её подбородка и легко надавил, поворачивая к себе красивое лицо. Только сейчас он заметил, что её глаза отливают медью. Когда их губы соприкоснулись, она не сразу включилась в поцелуй, но Артём был настойчив. Не глядя, он стал расстегивать ей платье, а затем отстранился и медленно спустил с плеч тонкие бретели. Теперь она сидела прямо и смотрела на него, ничуть не стесняясь голой груди. Лицо почти не изменилось — в нём читалась лишь натянутая улыбка и холодная покорность. Артём почувствовал, как где-то в голове тяжёлым стуком отозвался пульс и разозлился. Взял служанку за плечи, толкнул и повалил на кровать. Что делать дальше — он знал по рассказам друзей, а вино выветрило любые намёки на сомнения. Он залез на неё сверху и быстро расстегнул рубашку, разглядывая её грудь. Прижав её руки к кровати он поцеловал её и стал спускаться ниже, к шее. Тут он и ощутил, что её щека намокла и тут же отпрянул. Лицо служанки всё также ничего не выражало, но глаза покраснели и намокли. Сердце тяжело бухнуло внутри и начавшее зарождаться желание вдруг в секунду исчезло. Артём тяжело выдохнул, слез с Оливин и сел на край кровати.

— Ты что, дура совсем? — выпалил он и принялся застёгивать рубашку.

Оливин всхлипнула, не шелохнувшись. Сжала губы, её всю затрясло, как от лихорадки.

Артёма вдруг в секунду накрыла смесь злобы и отвращения к себе, сильно заболела голова.

— Могла бы сразу сказать, что ты не хочешь… — удручённо сказал он.

— Господин, — дрожащим голосом произнесла Оливин и всхлипнула, — простите, дело совсем не в вас, не в вас… Это я…

— Ты врёшь, — отрезал Артём, снова повернулся к Оливин и увидел, как она натягивает бретельки обратно. Он ощутил, как от какого-то непонятного чувства всё тело будто вспыхнуло. Ему вдруг захотелось сильно ударить во что нибудь кулаком, да так, чтобы это что-нибудь раскололось вдребезги.

— Я не вру! — выпалила Оливин так громко, что Артём вздрогнул.

— Дело в том что… — начала она сбивчиво, вытирая слезы, — Я не могу противиться вашим желаниям. Но что-то так пугает меня, понимаете? Мне кажется, такое уже случалось со мной — и потом меня ждёт только страх и боль… Я сейчас успокоюсь и вы можете продолжить, если хотите. Незастёгнутое платье сползло с её груди, и она обняла сама себя, пытаясь его удержать.

— Нет уж… — зло бросил Артём. Несколько минут они сидели молча. Артём немного успокоился, а затем к нему пришло смутное осознание.

— Оливин… — начал он, повернувшись к служанке. — Оливин, успокойся, пожалуйста. Иди лучше к себе и отдохни.

— Хотите, я с вами просто посплю? — вдруг спросила она.

— Как хочешь, — растерянно согласился Артём. — Ложись.

Сказав это, он упал на кровать и утонул лицом в подушке. Оливин аккуратно отодвинулась, всё ещё придерживая платье.

— Давай сюда, — Артём протянул руки и быстрым движением застегнул молнию.

— Благодарю вас, господин, — служанка благодарно кивнула, на её щеках всё ещё блестели остатки слёз. Она легла спиной к нему и вдруг сказала:

— Мне кажется, я никогда никого не любила. Я связана чарами с вами, но и вас я полюбить не могу, совсем ничего не чувствую. Но я не унываю. Я рада служить вам, господин. Теперь это моё единственное счастье.

Артём ничего не ответил. Он лежал, разглядывая красивую спину Оливин с холмиками лопаток и гладкой белоснежной кожей. Все эти стражи и мертвецы, которых создаёт Первомай — совсем не безмозглые болванчики. И это делает всю эту историю с раствором ещё более жуткой. Завтра нужно будет всё выяснить у Первомая. Долго размышлять не получилось — его быстро сморил тёплый сон, который обычно бывает после сильной усталости.