Долгая дорога домой 5 (СИ) - "Nezloi"

Выхватив из ножен меч, сделал шаг в сторону и одним ударом разрубил грудину убегающему бойцу с окровавленной рукой.

Я, пожав плечами, ускорился и легко разрубил на две половины какого-то юнца с окровавленным тесаком в руке и перекошенной от страха физиономией.

— Всем стоять! Или я лично выпущу кишки каждому!

Орал Наобу, я успел зарубить ещё троих, прежде чем остальные поняли, что мимо меня не пройти, и стали скапливаться вокруг лидера.

— Яма Максим, прореди немного Аегуси, только осторожно не убей Катоцо.

Приказ не вызвал у меня удивления, в клановых воинах очень редко убивали лидеров, так как цель войны всегда были ресурсы, а если убить главу, то придется ждать, когда выберут нового, что всегда занимает немало времени, и только тогда приступать к отъёму имущества. Уничтожить клан полностью или забрать слишком много не позволяли другие кланы, никому резкое усиление завтрашнего соперника было не нужно.

Ускорившись, бросился в толпу Аегуси, буквально стоптав по дороге парочку своих, и, не особо заморачиваясь, принялся рубить вопящих от страха бойцов. Я не стремился убить как можно больше, толку от этого было самый мизер, поэтому не особо спешил и прежде чем Аегуси побежали, убил едва ли три десятка человек.

В этот момент за спиной что-то грохнуло, моя чуйка взвыла, и в тот же миг мне в шлем кто-то засадил боевым молотом, по крайней мере, ощущения были именно такими. Через мгновение звон в ушах прошёл, и я, обернувшись, увидел, как с верхнего этажа мельницы поднимается клуб белого дыма.

«В меня что, только что из ружья выстрелили!»

Потрогав место попадания пули, нащупал огромную вмятину.

«Вот сука!»

До мельницы было меньше семидесяти метров, и мне понадобилось всего пару секунд, чтобы до неё добраться, не заморачиваясь с лестницами или заклинаниями, просто взбежал по каменной стене и оказался на площадке, где два каких-то бойца с синими повязками Аегуси лихорадочно перезаряжали огромный мушкет.

Ухмыльнувшись их ужасу, быстро зарубил обоих, подобрал карамультук, небольшой мешочек с взрывной смесью, заменяющей здесь порох, и спрыгнул на землю.

Как оказалось, Аегуси вовсе не собирались заканчивать бой, остановив свою армию тем же способом, что и мы, он снова собрал бойцов в толпу и, похоже, теперь пытался сподвигнуть их на атаку.

«А ведь мушкет-то специально для меня приготовили, и не будь на мне шлема, пришлось бы пораскинуть мозгами!»

После чего мне вдруг резко захотелось, не разбирая правых и виноватых, сжечь всех вместе с этим вонючим городишком.

Подавив кипящую ярость, стал ждать развития событий.

Ещё десять минут стояния спустя, Наобу снял шлем и передал его бойцу, стоящему рядом.

— Всё, эту битву мы выиграли!

— Что дальше?

Спросил чисто от скуки, на самом деле мне была не интересна местечковая возня.

— Будем долго торговаться, потом я заберу у Аегуси какое-нибудь ценное имущество и серебра за беспокойство. Он сделает вид, что смирился, а сам начнёт готовится к следующему конфликту. Снова получит по зубам, опять потеряет что-нибудь из имущества и на время успокоится, конечно же, затаив злость. А мы станем немного богаче и сильнее, и кто знает, может статься, что когда-нибудь клан Харуки станет кланом наместника.

Наобу довольный собой рассмеялся.

Дальше оба лидера в сопровождении телохранителей сошлись на «нейтральной полосе».

Кстати, у Катоцо Аегуси было два телохранителя, оба игроки и оба красного уровня.

Катоцу был бледен и всячески скрывал свою злость, Наобу, наоборот, был расслаблен и насмешлив, чем бесил Аегуси ещё сильнее.

Естественно, здесь на поле они вести переговоры не стали, договорились только о времени и месте, на этом наградив друг друга многообещающими взглядами, как боксеры перед боем, разошлись по своим углам.

Следующие два месяца ничего не происходило, если не считать, что Наобу отжал у Аегуси ресторан и тысячу рё компенсации. Ещё в город приехали двое витязей, но нигде не светились, а просто засели во дворце наместника. Последнее немало беспокоило Наобу, но игроки себя никак не проявляли, и он успокоился. Также Наобу продлил с нами контракт, причём удвоил сумму, чему немало поспособствовали витязи одним фактом своего прибытия в город.

Я продолжал тратить накопленные Зёрна.

Следующий виток конфликта начался одновременно с праздником урожая. Под видом крестьян, съехавшихся на праздник со всех окрестностей, в город проникли боевики клана Бакэмоно с боевыми псами. Кроме бойцов союзного клана Аегуси где-то наняли сильного игрока и набрали нового мяса. Самое смешное, все эти тайные приготовления не были тайной ни для кого. Всё-таки спрятать сотню бойцов с огромными псами-мутантами в тесной городской застройке просто невозможно. Игрок тоже оказался довольно известным мастером меча, по слухам даже обладал соответствующей профессией. А сотни бойцов, набранных из деревенского сброда, никто даже не пытался скрывать. Для меня так и осталась тайной, зачем кланы вообще набирали этот балласт.

Даже слабый игрок красного уровня может разогнать сотню таких вояк, не говоря о ком-то вроде меня или Тамери-бран, против нас не помогут даже тысячи профессиональных воинов.

За эти два месяца, от ударных «доз» малых Зёрен Тела, я прилично добавил в росте и массе, и теперь меня вряд ли можно было спутать с обычным человеком.

По моим примерным оценкам, я перешагнул рубеж в два метра тридцать сантиметров в росте, точно здесь измерить было нельзя. А вес вплотную подобрался к двумстам пятидесяти килограммам. Я знал из разговоров с дядькой, что чем дальше буду развиваться как игрок, тем медленнее буду расти. Самое смешное, несмотря на то, что я уже на две головы превосходил в развитии Тамери-бран, я едва доставал ей макушкой до плеча, что почему-то неимоверно меня раздражало. Я, конечно, понимал, что здесь многое зависит от изначального роста, для примера, в момент попадания на Мердион, дроу была чуточку за два метра, но ничего с собой поделать не мог.

Совместной атаки Аегуси и Бакэмоно Наобу ожидал сразу после праздника, когда все будут расслаблены, а большая часть бойцов пьяными, и ошибся.

Удар был нанесен прямо во время народных гуляний. Причём по праздничной процессии Харуки, где в основном были женщины, дети и совсем немного мужчин. Сделано это было прямо на главной площади города при скоплении тысяч людей. Одновременно было несколько атак на различные предприятия клана в черте города. Первое мгновение я не понял смысл вырезания праздничной процессии, пока не узнал, что там были жены и дети самого Наобу. Эта новость буквально сломала главу клана, если до этого он активно бегал, отдавал распоряжения, направлял отряды для защиты имущества или отпора, как, например, услал Тамери-бран защищать какой-то особо ценный цех по производству тканей, то теперь буквально упал на колени, словно марионетка с обрезанными нитями, и лишился воли. Самое удивительное — это его каменное лицо, не выражающее ни единой эмоции, и только одинокая слеза, текущая по впалой щеке, выдавала его боль.

Я, равнодушный к чужой потере, лениво развалившись на стуле, наблюдал сквозь прищуренные веки за лидером Харуки.

Неожиданно Наобу поднял голову и в упор посмотрел на меня, мертвыми глазами человека, что уже вычеркнул себя из мира живых.

— Рокку Максим, у меня больше ничего не осталось, кроме золота.

Даже голос Наобу звучал равнодушно и безжизненно.

— Тысяча коку, если ты отплатишь Аегуси, той же монетой!

— Деньги вперёд.

Меня давно уже не беспокоили массовые убийства, тем более людей, которых я даже не знал.

Наобу кивнул, молча поднялся и вышел, через минуту вернулся с железным ларцом.

— Тысяча коку!

Открыв ключом сундучок, продемонстрировал мне масляный блеск золота.

Ухмыльнувшись, поднялся, подошёл к Наобу и убрал ларец в сумку.

— У вас двадцать минут, чтобы убраться из города.

И, не оборачиваясь, вышел, я был практически уверен, что Наобу останется.