Учитель. Назад в СССР 5 - Дмитрий Буров Литагент

– Добрый день, Лидия Сергеевна, – вежливо ответил школьному библиотекарю.

«Спрашивается, каким ветром товарища Бубенцову занесло в наши края, если проживает она на другом конце села? Ну, предположим, в гости к подруге заглянула. Интересно, к Степаниде или к Беспаловой? Хотя, почему именно к ним? Других дам, что ли на квартале мало?» – все эти мысли табуном пронеслись в моей голове.

Вежливо улыбнулся и хотел было пойти дальше, но не тут-то было. Лидия Сергеевна, что называется, заступила дорогу своей… хм… перегородила проход пышным бюстом и ласково улыбнулась.

«Ну, началось», – с досадой подумал я, вслух же произнес:

– Вы что-то хотели?

– А вот скажите мне, Егор Александрович, – сдерживая нетерпение, начала Лидия Сергеевна. – Кто это к вам в гости пожаловал?

– Не хотел бы показаться грубым, уважаемая Лилия Сергеевна, – очень вежливо улыбнулся я, глядя на библиотекаршу. – Но каким боком вас это касается?

Бубенцова недовольно поджала губы, но тут же растянула их в ласковой улыбке.

– Общественность переживает, Егор Александрович, – прояснила позицию библиотекарь.

– И по какому поводу? – равнодушно уточнил я.

– По поводу вашего морально облика, – замогильным голосом выдала Лидия Сергеевна.

– Это с какой радости? – опешил я.

– Ну сами посудите, Егор Александрович, – Бубенцова доверительно ухватила меня под руку. – Вы позволите, я немного с вами пройдусь?

– Да куда ж вас денешь-то, – буркнул я, но библиотекарь сделала вид, что не заметила моего недовольства.

– Так вот, Егор Александрович. Допускаю, что у вас в Москве более вольные нравы, но на селе, сами понимаете, – Лилия Сергеевна многозначительно заглянул мне в глаза.

– Не понимаю, – отрезал я, ускоряя шаг.

– Ах, Егор Александрович – воскликнула библиотекарь. – Ну как же! К вам приехала девушка, незамужняя девушка! – уточнил взволнованно Бубенцова. – И она живет у вас! – обвиняющим тоном завила библиотекарша.

– И что? – не поняла я.

– Как что? – всплеснула руками Бубенцова, выпуская меня из захвата. – Как что? А ваша репутация как педагога? Вы об этом подумали? Я уже не говорю о репутации вашей невесты!

– С чего вы взяли, что моя гостья – моя невеста? – уточнил я.

– Ну как же… – растерялась Бубенцова. – Об этом все говорят! – уверенно закончила через секунду.

– Кто – все? Я их знаю? – вежливо уточнил я, пристально глядя в глаза библиотекарши.

За стеклышками очков эти самые глаза нервно моргнули, затем забегали. Через минуту мучительных размышлений взгляд Бубенцовой снова остановился на мне.

– Егор Александрович! Это правда, что вы бросили в Москве… младенца? – вдруг нервно выпалила Лилия Сергеевна, поджала губы и уставилась на меня во все четыре глаза.

– Что? – от неожиданного обвинения я аж поперхнулся, хватанув воздуха не в то горло. – Кто вам сказал такую чушь?

– Ну как же… – снова растерялась библиотекарь. – Все говорят… общественность волнуется… родители… ваша репутация… – залепетала Бубенцова.

– Товарищ Бубенцова, уважаемая Лидия Сергеевна, – аккуратно отцепляя женские пальцы от своего рукава, проникновенно начал я.

Пальцы не желали отцепляться, я плюнул и оставил их в покое. Сама отцепиться, ну или дерну погрубее, когда закончим это бредовый разговор.

– Уважаемая Лидия Сергеевна, – повторил я. – Кто вас уполномочил вести со мной беседы подобного рода? Товарищ Свиридов, или быть может парторг товарищ Дедешко? А может и вовсе пришло распоряжение из отдела образования от самой товарища Григорян? – высказался я и замолчал, ожидая ответа.

Как я и предполагал, от моей прямоты на грани наглости и грубости, Лидия Сергеевна растерялась, захлопала ресницами и выпустила мой рукав из захвата.

– Но… как же… общественность волнуется… товарищи обязаны знать, какой образ жизни ведет человек, учитель! – воскликнула с пафосом библиотекарь. – Родители доверяют вам своих детей! Они вправе понимать, какой человек учит их детей. Учитель – это ведь как второй родитель! – наставительно задрав вверх указательный палец, выдала Лидия Сергеевна.

– Лидия Сергеевна, – мягко начал я. – Передайте своей общественности, что моя личная жизнь ее не касается. Совсем, – я помолчал, давай библиотекарю возможность переварить мою реплику. Когда я решу жениться, или обрету невесту, или у меня родится сын, а может еще что-то изменится в моей жизни, официально, согласно актам гражданского состояния советского человека, торжественно клянусь и обещаю, общественность узнает об этом первой, – заверил я.

С этими словами я вежливо, но решительно отцепил пальцы библиотекарши теперь уже от моей куртки. Затем обогнул растерявшуюся Бубенцову и нырнул в свою калитку.

– Но, Егор Александрович! Общественность… репутация… – залепетала мне в спину Лилия Сергеевна.

– До свидания, Лилия Сергеевна, – не оборачиваясь, громко попрощался я. – Увидимся в понедельник!

Я скрылся за углом собственного дома, зашел на крыльцо и шумно выдохнул.

– Общественность, как же, – хмыкнул я. – Местные сплетницы не выдержали и отправили тяжелую артиллерию на разведку. Хотя, пожалуй, на тяжелую Бубенцова не тянет. Тяжелая в магазине за прилавком стоит, – протянул я, доставая из кармана ключи от дома. – Это что же теперь, и за хлебушком не сходить? Живым из пыточной не выпустят, пока не признаюсь во всех грехах? – проворчал себе под нос, качая головой. – Не понял, – удивился, когда сообразил, что ключ не желает проворачиваться в замочной скважине по той простой причине, что дверь в дом оказалась незапертой.

Глава 6

Я тихо толкнул дверь, замерев на пороге, прислушался. Ни в сенцах, ни на кухне никого не было, из комнаты вроде тоже никаких звуков не доносилось.

– Есть кто живой? – негромко позвал я. Может, Оксана все-таки каким-то образом доставила Лизавету ко мне, и Баринова ото всех переживаний заснула? Но откуда у Гриневой ключ?

– Хозяева, – позвал я чуть громче, переступил порог собственного дома, не разуваясь, прошел в комнату. – Ау…

– Ты чегой-то орешь? Какие-такие хозяева? А ты тогда кто, Ляксандрыч? Вроде выпил маненько, а у тя гляди-ка, разум замутился, – раздался за моей спиной голос Митрича.

– Ляксандрыч, чегой-то с тобой приключилось? Водички может? А? – заботливо забормотал дядь Вася, выходя из-за занавески, где у меня располагался санузел.

Я медленно развернулся, не теряя бдительности.

– Василий Дмитриевич, вы как тут? – поинтересовался обычным голосом.

– Да нормально. Чего со мной станется? – удивился Митрич. – Ты сам как? Кого зовешь? Никак хозяйку новую? – прищурился Беспалов. – Так нету ее, я проверил.

– Так это вы дверь отперли? – догадался я.

– Ну, есть такое дело, – смутился дядь Вася, виновато опустив глаза. – Ты того… не серчай, Ляксандрыч… но тут, понимаешь, такое дело… – Митрич вздохнул, покрутил головой, словно ему давил ворот рубахи, стащил с головы картуз, сжал его в руках. – Ну вопчем… ситуация однако… веревка мне понадобилась… вот позарез… хушь режь, а надо… Так бы я и ни-ни, дождался… – заверил дядь Вася, преданно глядя мне в глаза. – Домой, сам понимаешь, не с руки… Маня… Строгая она у меня… жена моя, Мария Федоровна, она это… того самого… – Митрич запутался в показаниях.

– Домой загонит, – подсказал я.

– Ну да, эт самое, верно говоришь… – закивал мужичок.

– И накажет, – пряча улыбку, подлил я масла в огонь.

– Ну да, ну да… – продолжая кивать, забормотал Митрич, потом до него дошло, что я сказал.

Дядь Вася вскинул голову, хотел было возмутиться, но заметил, что я улыбаюсь, растерянно захлопал глазами, покачал головой и неожиданно смутился окончательно, вместо того, чтобы рассмеяться.

– Ну… Ляксандрыч, ну ты… хе-хе… что тут скажешь уел… есть маненько… – проворчал Митрич, смущенно улыбаясь.

– Вот тут не понял, – и настал мой черед удивляться. – Есть что?

– Женишься – поймешь! – отрезал дядь Вася, решительно натянул картуз на макушку, уставился на меня вопросительным взглядом. – Так это… веревку-то выдашь? Помнится, на печку кидали… – напомнил дядь Вася. – Хорошая веревка, добротная… главное, крепкая… сортир-то завалили с одного тырка…