Оторва. Книга первая (СИ) - "Ортензия"

Она остановилась и словно нехотя развернулась ко мне лицом.

— Тогда скажи честно, что происходит? Где ты таких слов набралась? Почему ты сбежала из больницы?

— Люся, я тебе клянусь, я не знаю. Я даже не знаю, как попала в больницу. Люся, ты моя лучшая подруга, я бы не стала тебя обманывать.

— А откуда ты знаешь, что я твоя лучшая подруга? — мгновенно парировала она, вычленив из предложения только эту фразу.

— Не знаю, просто чувствую, здесь, — и я приложила руку к сердцу.

Люся смутилась, отвела взгляд, подошла вплотную и снова села рядом. Раздумывала больше минуты, потом согласно кивнула.

— Наверное, так тоже бывает, — наконец сказала она, — ну, что память частично пропадает. И если я тебе буду рассказывать, ты, возможно, вспомнишь.

— Даже наверняка, — подтвердила я.

— Мы живём на Ботанике, на улице Роз, — Люся охнула и отодвинулась, — ты что-то вспомнила, у тебя даже лицо изменилось, стало серым.

Вспомнила. Конечно, вспомнила. Но кто же со мной такой пранк придумал? Какой гад затеял со мной эту игру, периодически подбрасывая кусочки головоломки, не давая расслабиться. На улице Роз! Ведь не может быть таких совпадений. Их просто не может существовать в природе.

Перед глазами всплыло лицо Алана. Красивое, улыбающееся. Мой первый парень. Моя любовь. Бейсджампер. Он разбился в горах Швейцарии десять лет назад, потому что решил опробовать новый тип вингсьюта (8).

Мне позвонил Крис, наш общий друг, бывший чемпион мира по бейсджампингу, поздно вечером, когда мы обмывали наши дипломы, и сообщил о трагедии. Сказал, что Алан вместо своего S-Fly, на котором он умудрялся развернуться на пятачке, напялил на себя V4 и, хотя погода была чудесная, а условия идеальными, он не справился с управлением из-за совершенно разных стилей полёта. Он рассказал, что видел, как это случилось и не он один.

«Мы все знаем о рисках, — сказал Крис в заключение, — и, к сожалению, в этом случае его смерть на 100 % была следствием человеческой ошибки».

Я не поверила, он не мог так поступить со мной, не мог, не имел права. Он клялся, что этого не сделает. Но вечером того же дня нашла сообщение в интернете.

Но, сейчас 1977 год, Алан жив, — зазвучали в моей голове восторженные возгласы и затихли. 1977 год! Он родится, когда мне будет за 30, а когда впервые приедет в Москву, я буду старой бабкой. Хотелось рыдать от отчаяния.

После его смерти я почти год провела в вакуумном состоянии. Я не хотела ни есть, ни спать. Я хотела умереть. Даже не представляю, сколько терпения понадобилось родителям, чтобы вытащить меня почти с того света.

И вот сейчас я узнала, что моё новое тело жило на улице Роз. Алан родился на севере Новой Зеландии в небольшом городке под названием Те-Авамуту, что в переводе на русский звучало как город Роз. Могло ли, быть случайным такое совпадение? Кто придумал такую страшную головоломку?

Словно из преисподней до меня донёсся голос Люси:

— Ева, Ева, да очнись ты, что с тобой?

Девчонка смотрела на меня перепуганным взглядом.

— Почему ты плачешь, Ева, я не брошу тебя, я не уйду. Честное слово. Прости, что усомнилась в твоих словах. Я всё сделаю для тебя, честное комсомольское.

Честное комсомольское! Побожилась так побожилась.

— Ничего, просто попыталась вспомнить хоть что-нибудь, но ничего не вышло, — солгала я, — вроде какие-то мельтешения, но нет. Не могу. Извращенство какое-то.

— Извращенство? А разве есть такое слово? — удивилась Люся.

Ага, — кивнула я, — это извращённое название извращения.

Примечание:

1. жиза — сокращение от слова «жизнь». Это жиза — «такова жизнь», «так бывает» (сленг)

2. не зашкварилась — не опозорилась (слэнг)

3. чечик — парень, который не вызывает никаких эмоций. Ни негативных, ни позитивных (сленг)

4. тильт — напряжённое состояние (сленг)

5. чилить — отдыхать (сленг)

6. Пётр и Феврония — Пётр был князем Муромским, Феврония — простой девушкой. Умела искусно врачевать — спасла Петра от укуса змея со словами: «Будет здоров, если буду ему женой». Выздоровевший Пётр свататься не спешил и снова занемог. Осознал, женился, влюбился — да так, что, когда умерших в один день супругов положили в разные гробы, наутро они оказались в одном.

7. глотни молдована — в Молдавии портвейн называли — «молдован в шляпе», по рисунку на этикетке

8. вингсьют — специальный костюм-крыло

Глава 6

— Ева⁈

В дверях стояла женщина лет сорока. Выражение лица: усталое, озабоченное, удивлённое, радостное и немного испуганное.

Вот так, сразу десяток эмоций отразилось, когда она открыла двери. Звали мою новую маму — Прасковья Дмитриевна.

Росточком мы с ней одинаковые, значит, отец Евы был высоким, надо так думать.

Волосы чёрные, всклокоченные, местами пробитые сединой. Нос, слегка курносый, щёчки порозовевшие. Губы припухшие, как будто полночи целовалась или у неё на самом деле такие? В глазах изумление и нечто ещё. Халатик, копия моего, один в один, но, судя по всему, под ним никакой футболки нет. Просто наброшен на голое тело. В два часа дня?

Изнутри квартиры раздался мужской голос:

— Паша, кто там?

Женщина нервно оглянулась.

— Не могу найти второй носок, — пробасил голос, и в дверях комнаты появилась короткостриженая мужская голова.

— Ева⁉

А вот и Илья Спиридонович собственной персоной. Товарищ майор. Пятьдесят лет с хвостиком. Спортивные штаны с вытянутыми коленками, майка алкоголичка. Мой отец по дому тоже так ходил, только вместо спортивных штанов были пижамные.

Лицо у товарища майора волевое, мужественное, впрочем, таким и должно быть, у охранителя порядка. Глаза чёрные, большие, бездонные, красивые. Никакого пивного животика, бицепсы, трицепсы, всё как положено. Вполне тренированное тело. В той жизни я бы запросто сдала свои бастионы, если бы такая гвардия вздумала произвести осаду.

Сразу взял инициативу в свои руки.

— А что ты в дверях стоишь, как неродная? Заходи, а мы как раз к тебе собирались. В кои веки вырвал выходной.

Я кивнула Люсе и перешагнула порог квартиры. Собственно говоря, подружка Евы рассказала всё, что смогла вспомнить. Дальше сама, методом проб и ошибок. Говорить медленно, тщательно выговаривая их про себя, и надеяться, что не шокирую эту парочку в первую же минуту знакомства. Для меня во всяком случае, как ни крути, но люди совершенно незнакомые, никаких чувств не питаю, как ни прислушиваюсь к внутренним органам. Тело Евы ничего не подсказывает.

— В халате, босиком, — Прасковья Дмитриевна уже справилась со своим смущением и накинулась на меня.

Ответить ничего не успела. Спас дядя Илья.

— Погоди, мать. Ты на её лицо глянь, — он сделал шаг в мою сторону, — Ева, что случилось?

— Да что могло случиться, — женщина не согласилась, что её отодвинули на второй план, — она… — мамочка замолчала принюхиваясь, — а что это за запах? Ты что пила? Это же запах вина!

Унюхала. Это ожидаемо, но мне и требовалось, чтобы унюхала.

— Действительно, — согласился Илья Спиридонович, — портвейн, — и нахмурил брови.

— Дядя Илья, — я добавила в голос плаксивую нотку, — нам бы по-мужски поговорить.

Мама только руками всплеснула и изумлённо уставилась на своего любовника, — Илюша, у вас от меня секреты?

— Да какие секреты, мать? Видимо, что-то всё же случилось.

— При мне, только при мне, надо же, что удумали! — взвизгнула так, что сразу подумалось, эта тётка нормально поговорить не даст.

— Мама, — с трудом выговорила это слово, — мне нужно с дядей Ильёй посоветоваться. Вдвоём.

— Что значит вдвоём. Ты что такое говоришь? Я — первая, кто даст тебе правильный совет!

А Люся её описывала как тихая, спокойная. Может так и есть, на людях.

Я перевела взгляд на новоявленного папочку, вроде претендует на это место. Вот пусть и уговаривает, не только же сексом заниматься.