— Она предложила помощь в обмен на жизнь Аламелии. Конечно, моя драгоценная супруга, находясь практически в безвыходном положении, согласилась. Мой сын остался жив, супруга погибла. Ледяные драконы не смогли взойти на престол, так как камень нашего рода показывал, что еще один из наследников жив. Я же до сих пор нахожусь у них в заточении.
— А вот можно поподробнее, что с яйцом? Понимаю, что семейная тайна, но вроде как меня уже в это вмешали…
— Простите, Нина. Я, наверное, волнуюсь. Конечно, я расскажу. Богиня Марикам забрала яйцо в приграничные чертоги миров. Мой сын развивался и рос, но только духовно. По сути ему сейчас почти семьсот лет. Как раз в этом возрасте я и повстречал свою возлюбленную. Хм, опять отвлекся. Так вот, из-за того, что факт его рождения запустит новый виток войны, развитие самого эмбриона находилось в стазисе. Иначе его бы быстро нашли и убили. Но так не могло длиться вечно. И тогда Богиня Марикам предсказала, что однажды яйцо украдут. Злые люди воспользуются тем, что оно беззащитно. И только доброе сердце спасёт малыша от беды. А тот, кто активирует заклинание возрождения, станет для моего сына проводником среди миров, станет для него светом.
— Правильно ли я понимаю, уважаемый Амерхан, я теперь своеобразный ключ? То есть без меня Муха домой попасть не сможет?
— Совершенно верно, не сможет.
— Что-то подобное я предполагала, судьбинушка любит подкинуть всякие интересные штуки, — задумчиво проговорила я. А потом спросила: — Так как его к вам переправить? Где там что надо открыть?
Старец пожал плечами и грустно улыбнулся.
— Я не знаю, Нина. Если бы знал, то давно бы помог. Ментальную связь с сыном я обрел всего сутки назад. Счастью моему нет предела. Но и грусть одолевает не меньше. Я не знаю, как ему перейти границы миров и остаться живым. Боюсь его здесь будут ждать, Нина. Ждать, для того, чтобы убить.
— Ну, если не там, то здесь прибьют. У нас тоже придурков хватает. Что, вот совсем идей никаких? Делать-то что теперь?
— Искать выход. Выход из вашего мира.
Выход из нашего мира? Я, к сожалению, пока знаю только один. И он не самый лучший. Боюсь, что выйдя через него из нас вообще никто не останется живым.
Пожалуй, задам еще парочку вопросиков…
Воронка закрутилась внезапно, выкидывая меня из сна-видения
Последние слова, которые я услышала, были от старца:
— Осторожнее, Нина, к вам…
25
Тут я открыла глаза. В дверь кто-то очень настырно трезвонил.
Я вскочила, осмотрелась, вытерла испарину со лба. М-да, нелегкая это работа, общаться с иномирянами.
В зале тихо. С толикой страха отворяю дверь спальни. Все вокруг сияет первозданной чистотой. И даже, кажется, ремонт незатейливый сделан. Быстро обхожу квартиру. Везде ни пылинки, ни соринки, словно и не было ничего.
Может, мне все это приснилось?
В дверь продолжают звонить. Иду, заглядывая в каждый угол. Мухи нигде нет. Открываю ванную, там на коврике дрыхнет Серый. Отдергиваю шторку, проверяю в корзине с бельем. Мухи нет.
Сердце бьется гулко, даже паника накрывает. Считаю до десяти, дышу, вспоминаю отче наш… Осторожно зову:
— Муха! Муха, ты где?
Тишина. Ни шороха. В дверь звонят и даже стучат кулаком. Кого там нелегкая принесла?
Иду открывать , в глазок наблюдаю перекошенную от нетерпения рожу Костылецкого, сдовно его неделю в туалет не пускали.
Странно, у него же ключи, я ведь их так и не забрала…
Поворачиваю барашек замка и едва успеваю отскочить.
Костылецкий врывается в квартиру, с налету целует меня, сжимает в объятиях, мнет в руках огромный букетище роз. Кошмар, в общем.
— Нина! Я чуть с ума не сошел, что случилось?
Изумленно хлопаю глазами.
— А что, собственно, случилось?
— Ты сменила замок? Я не мог открыть дверь!
Жму плечами, киваю на старую дверь все с тем же замком.
— Нет, конечно. Когда бы я успела. Может, ключ неправильно вставил?
Костылецкий смотрит на меня возмущенно:
— Нина! Я ведь переживал. Думал, с тобой что-то случилось!
Трогаю лоб. Может, со мной действительно что-то случилось? Все то, что было, приснилось? А Серый? Его притащила в гриппозном бреду?
— Господи, что со мной может случиться?
— Где, где он? — обиженно поджимает губы Костылецкий. — Ты его отдала в питомник?
— Кого?
— Сережу!
— Сережу? Да нет, не отдала. Вон он, в ванной спит.
Открываю дверь, демонстрирую сладко спящего варана.
— Ему там темно и сыро. Наелся. Теперь долго, скорее всего, будет спать.
Костылецкий облегченно вздыхает. Сует мне помятый букет и пакет с пирожными. Даже моими любимыми. Неужели, разорился, жмотяра недоделанный?
Смотрю на дату, ан нет, горбатого могила исправит. Последние сутки срока годности. Улыбаюсь, тянусь и чмокаю в щечку:
— Спасибо! Сейчас поставлю чайник.
Костылецкий переобувается в тапки. Предварительно их осматривает и обнюхивает. Ботинки ставит на самую верхнюю полку обувницы. По-хозяйски достает из комода чехол для одежды, надевает на пальто и вешает все на плечики.
Я зондирую пространство на наличие Мухи. Если замечу хоть краешек чешуйчатого хвоста, придется импровизировать. Господи, ну что я сделать могу? Максимум кинусь на шею Костылецкому и зацелую до обморока. Ибо за сковородкой еще надо в шкаф лезть.
Костылецкий За мной идет след в след. Заглядывает в зал, осматривает все вокруг еще придирчивее, чем я.
— Нина, запиши адресок клининговой компании, к кому обращалась? За такое короткое время такой магический результат!
Кажется, Серега, впервые в жизни попал в яблочко. Ибо без магии здесь не обошлось. Даже дверца холодильника теперь как новенькая. Сей факт замечает и мой бывший, шестеренки в его голове движутся с такой скоростью, что их даже подклинивает. Он открывает рот, пытается что-то сказать, но боится выставить себя дураком.
Я делаю все машинально. Бегло осматриваю двор сквозь окно, пока ставлю греться чайник. Три машины по углам. Большие, внушительные.
Кажется, выхода через улицу больше нет. Не паникуем, Нина!
Распаковываю пирожное, ставлю на стол чашки.
Костылецкий торжественно стоит посреди кухни.
— Садись, — киваю ему на стул, но он неожиданно падает на колени прямо передо мной, лезет в карман штанов и вытаскивает красную коробочку. На лице неописуемое счастье, в глазах, как в игровом автомате, пересчитывпются миллионы долларов.
— Нина, выходи за меня замуж!
На бархатной подушечке крохотное кольцо с бриллиантом.
Восхищенно вздыхаю, улыбаюсь, достаю из буфета варенье.
— Красивое! Я подумаю.
— Хорошо. Но надень кольцо, — начинает командовать он, едва удерживая на перекошенной физиономии улыбку. Никогда не любил сильных женщин.
— Потом. Успеется. Ты же остаешься?
Кривляюсь. Он ищет в моем выражении какую-то истину. Кивает, встает с пола, убирает кольцо.
— Надеюсь, мы просто отсрочим на час этот вопрос, не больше?
— Конечно, конечно, — хлопаю глазками, вспоминаю где у меня снотворное. — Давай сначала попьем чай. Такие решения нельзя принимать в спешке.
— Нина, я серьёзно намерен создать семью. С тобой!
— Это прекрасно! — складываю большую часть пироженных на блюдце Костылецкому.
— Нина! — хватает меня он за руки, — Ты меня все еще не простила?
Смотрю на него всерьез. Инфантильный козел, неужели ты надеялся, что я буду всю жизнь страдать?
— Конечно простила!
— Не верю, какая-то ты напряженная.
— Ну… ЭтО такой волнительный момент… Подожди, я сейчас.
Бегу в зал, где-то здесь, в корзинке со всякой мелочью лежала одна маленькая скромная таблеточка снотворного. На мгновение оборачиваюсь на кухню. В отражении стеклянной двери вижу, как эта породистая сволочь что-то сыпет в мой чай.
Ох ты ж, ешкин-матрешкин. Замечаю приоткрытую дверь в лабораторию и тихонько ее прикрываю. Вот, значит, где прячется Муха. Снова бегу на кухню.
