Ван Ван из Чайны (СИ) - Смолин Павел

— Как ты смеешь обвинять честных людей в страшном преступлении, старая тварь⁈ — «ворвалась» бабушка Кинглинг сразу с ультразвука.

А вот это плохо — домик-то для среднего класса, возможно — со связями в структурах, которые простому колхознику жизнь могут попортить легко и непринужденно. Ага, и телефон с ключом на журнальном столике забыла — сейчас полицейский устанет от криков и упакует нас всех «до выяснения».

— Кто ты вообще такая, драная кошка⁈ — охотно врубила ультразвук и «гостья». — Я знаю всех уважаемых жильцов этого прекрасного дома, и таким как вы тут уж точно не место!

— Да ты знаешь, где я жила, грязная провинциалка⁈. — включила бабушка классическое «да ты знаешь кто я?».

Вынырнув из-под одеяла, я взял со столика телефон с ключом и направился в коридор. Светодиоды резанули глаза, усилившийся «ультразвук» — кричать изволили обе пожилые дамы — уши, но к моменту, когда я подошел ко входной двери, зрение и слух адаптировались.

Полицейских было аж четверо. Все вооружены, с дубинками, в брониках, с рациями и с кобурами на поясах. Соседка оказалась почти копией «Госпожи» — та же выправка, то же надменное выражение лица, та же прическа (бабушка на ночь свою распустила). Отличались очки — у «гостьи» они смотрелись очень дорого — и одежда: «брать» нас с поличным добрая китайская старушка собралась в желтом с красными цветами платье. Бабушка Кинглинг натурально тряслась от гнева, Ван Дэи выглядел напуганным и сутулился, с заискивающей улыбкой глядя на полицейских. Да расслабься ты, мы тут законно.

— Еще и ребенка в преступление втянули! — обрадовалась соседка.

— Молчать! — не дал скандалу продолжиться полицейский с нашивкой сержанта.

Взрослые вздрогнули и виновато поклонились.

— Уважаемый Ван Дэи, вы можете доказать законность вашего пребывания в квартире уважаемых Джи? — обратился сержант к китайскому папе.

— Да, многоуважаемый господин полицейский, — склонился тот глубже. — Мы приехали из деревни — мой сын, Ван Ван, сдает Гаокао, и Джи, наши родственники, разрешили у них переночевать.

— Грязноногая свинопаска, — не удержавшись, презрительно фыркнула соседка на бабушку Кинглинг.

— Провинциальная дрянь, да я жила в самом Пекине!!! — взвилась «Госпожа».

— Тихо! — снова рявкнул сержант. — Или вы все будете привлечены к ответственности за препятствование работе полиции.

— Простите! — обе женщины и Ван Дэи рухнули на пол в земном поклоне.

— Уважаемый господин полицейский, у нас есть ключ от квартиры и переписка в WeChat, — влез я.

— Покажи, — обрадовавшись конструктиву, махнул рукой сержант.

Я открыл переписку, тот посмотрел и удовлетворенно кивнул:

— Хорошо. Теперь нужно позвонить хозяевам. Встаньте, уважаемые. Что это за средневековые пережитки? Берите пример с юного Ван Вана. Мы просто делаем свою работу, а вам, как гражданам Китайской Народной Республики, достаточно всего лишь содействовать.

Взрослые поднялись на ноги, и бабушка с китайским папой посмотрели на слушающего гудки в телефоне меня с гордостью. Соседка выглядела растерянно-напуганной: побледнела, принялась нервно кусать губы и хватать руку рукой, пытаясь унять дрожь.

— Громкую связь, Ван-Ван, — велел полицейский.

Я нажал кнопку, и через пару гудков трубку снял хриплый, раздраженный от незапланированного пробуждения голос:

— Алло. Что у вас случилось, Кинглинг? Что-то сломали? — предположил худшее хозяин жилища.

— Это Ван Ван, дядюшка Джи, — представился я. — Соседка по имени Ян Иинг вызвала полицию и обвинила нас в незаконной ночевке в вашей квартире.

— Вредная бабка, — вздохнул собеседник. — Так и знал, что с деревенскими родственниками в городе будут проблемы.

Стало обидно — мы-то причем? Обиженными стали лица и бабушки Кинглинг с Ван Дэи. «Вредная бабка» дернулась, набрала воздуха в грудь для ответа, но мудро решила промолчать.

— Уважаемый господин Джи, это сержант Хуан, — вклинился полицейский. — Вы подтверждаете законность нахождения трех членов семьи Ван в вашей квартире?

— Подтверждаю, уважаемый господин полицейский, — голос Джи сразу же стал вежливым.

— Вы не имеете никаких претензий к семейству Ван? — уточнил сержант.

— Никаких, но имею претензии к охране — они звонили мне днем, и я сообщил им, что Ван заночуют в моей квартире.

— Это — внутренние дела вашего жилого комплекса, — отмахнулся полицейский.

— Простите, уважаемый господин полицейский.

— Спокойной ночи, — пожелал ему сержант.

Дав Джи ответить, я нажал кнопку «отбоя», и тут в голову пришла неплохая идея:

— Отец, эта женщина ложно обвинила нас в преступлении и разбудила меня среди ночи перед важнейшим днем, который определит будущее всей нашей семьи. Ничего нет важнее Гаокао!

Давай, подхватывай! На лице Ван Дэи мелькнули сомнения — а ну как «боком» выйдут претензии соседке? К счастью, бабушка Кинглинг сориентировалась быстрее:

— Все так, уважаемый господин полицейский! Мы пострадали от действий этой женщины, а еще она отвлекла доблестную полицию от важной работы по охране общественного порядка.

— Полиция сама разберется со своим графиком, уважаемая Ван Кинглинг, — одернул бабушку сержант и повернулся к соседке. — Уважаемая Ян Иинг, рекомендую вам попытаться урегулировать разногласия с семьей Ван самостоятельно, и тогда вам грозит лишь штраф за ложный вызов.

К моему удивлению, сержант покосился на меня и одобрительно подмигнул. Не хочет лишней работы — там же гору бумажек писать придется, а так просто впаяет штраф соседке. Мы тоже в плюсе — извинениями «вредной бабке» бабушка Кинглинг отделаться не позволит.

— Я совершила ужасную ошибку! — изобразив на лице кривую виноватую улыбку, поклонилась Ян Иинг. — Прошу у вас снисхождения и готова компенсировать вашему уважаемому семейству причиненные неудобства, — поклонилась полиции. — Благодарю вас за снисхождение к старой больной женщине. Уверяю вас — я осознаю всю тяжесть своего ужасного проступка, и клянусь оплатить штраф!

Даже не попыталась предложить «оплатить штраф» прямо сейчас, не отходя так сказать «от кассы». Очень в Китае с коррупцией строго. Полагаю, воруют, берут взятки и «пилят» здесь не меньше, чем в любой другой стране, но здесь овчинка явно выделки не стоит, и соседка это понимает.

— Разбирайтесь быстрее, — велел сержант.

— Могу предложить вам за беспокойство тысячу юаней, многоуважаемая Ван Кинглинг, — заискивающе улыбнулась «Госпоже» Ян Иинг.

— Тысячу⁈ — презрительно фыркнула бабушка. — У малыша Вана завтра важнейший в его жизни день…

Торг занял минуты три, и это только благодаря сержанту, на которого пошипела рация с приказом закругляться уже и идти вершить справедливость в другом месте. В итоге мы получили тысячу долларов в юаневом эквиваленте. Безумные деньги для семьи Ван.

Когда полиция собиралась уходить, прибежал взмыленный, подобострастно улыбающийся охранник жилого комплекса. Тот же — видимо суточная смена. Сославшись на то, что отошел «в туалет всего на минуточку», он многократно извинился за недоразумение. Обрадовавшаяся возможности сорвать злость Ян Иинг начала на него орать, а сержант, вручив ей бланк со штрафом, посмотрел на меня и подбодрил:

— Мы с коллегами тоже из деревень, но смогли попасть на престижную и полезную обществу работу. Удачи тебе завтра, Ван Ван.

Стало приятно — и «мне-взрослому», и рудиментам Ван-Вана, которые полицию боятся и уважают. Сержант в глазах «рудиментов» вообще величина исполинская, что-то вроде популярного киноактера.

Поблагодарив полицию, под фоновые крики соседки на охранника, мы вернулись в квартиру. Посмотрев на деньги в своей руке, бабушка Кинглинг вдруг опустилась прямо на пол и тихонько заплакала.

— Пойду чайник включу, — самоустранился Ван Дэи. — Молодец, малыш, — с неловким выражением на лице — потому что ничего для разрешения конфликта не сделал и чувствует себя виноватым — хлопнул меня по плечу и ушел.

— За что нам это всё? — всхлипнула растерявшая свою казавшуюся безграничной выдержку «Госпожа», в одночасье превратившись в самую обычную пожилую женщину, которую судьба пожевала как следует, выплюнула в глухую деревушку, а теперь подослала «провинциалку», которая без всякого на то основания приперлась нас оскорблять. — И что это за «так и знал, что с деревенскими родственниками будут проблемы»? Разве мы хоть в чем-то виноваты⁈