Наши бабки на графских грядках (СИ) - Северная Елена

Игоран, пару раз дёрнувшись в попытке нанести последний сокрушающий удар по наглой морде противника, с возмущением зашипел:

– Мало его герцог гонял! Мало! Убить надо было!

– Так он и уже! – вякнул дух. – Убил!

Домовой замолотил всеми конечностями, в надежде, что удастся вырваться из цепкого захвата, да Леонсия держала крепко. Даром, что призрак. М-м-м-м-м, какой-то неправильный призрак…

– Только вздумай мне тут безобразничать, охальник! – завопил домовой. – Я тебя навеки упокою!

– Ой-ой! – принялся кривляться дух. – Было бы кого соблазнять! Эта, – он мотнул головой в мою сторону,– ненормальная какая-то, а та, что приехала – курица мокрая! Сейчас и достойных барышень нет!

– Ага, – захихикала я. Просто в моём воображении возникла картинка, где Карлуша пытается соблазнить бабу Таню или бабу Нюсю и получает от первой гроссбухом для хозяйственных расходов по уплотнившейся башке, а от второй – ни много ни мало, лопатой по хребту. Никакого упокоения не потребуется. Сразу – на постоянное место пребывания, то бишь, на кладбище, в отдельно вырытую в земле квартирку.

– Смотри мне! – Игоран с чувством погрозил духу кулаком и, вздохнув, смиренно попросил пощады: – Леди Леонсия, отпустите, пожалуйста, я за гостьей пришёл. К завтраку проводить и обстановку в замке обрисовать в двух словах.

– Опоздал! – ехидно оскалился дух. – Я уже всё рассказал!

Леонсия сбросила с рук расхристанных драчунов, словно котят, нахмурилась и повелела:

– Игоран! Приступай к своим обязанностям, а с тобой, Карлуша, – она хищно улыбнулась, – мы ещё побеседуем!

Карлуша икнул, попятился и замерцал.

– Но-но! – грозно рыкнула леди. – Не прикидывайся!

– Пойдёмте, леди Дарина, – зашептал домовой, – негоже юной девушке на полураздетого мужчину смотреть! – и потащил меня из спальни.

Эх, знал бы он, что я в анатомичке этих голых мужиков рассмотрела во всех подробностях! И с наружи, и внутри!

По правде сказать, мне очень хотелось расспросить леди Леонсию про семена более подробно, но кушать хотелось ещё сильнее. Да и на куколку белобрысую обещала посмотреть. Поэтому, скрепя сердце, оставила леди и Карлушу в спальне, а сама направилась в столовую в сопровождении взъерошенного Игорана и важного своей миссией Пашки. Пашка – это мой личный скелет-лакей, если что. Всю дорогу домовой вещал о грядущих изменениях в замке. И было непонятно: то ли он радовался, то ли печалился. В итоге, в столовую я пришла самой последней, если не считать самого графа. Его ещё не было. Зато семейка виконтов восседала помятой троицей на одной стороне стола. Напротив них расположились бабули. Ну, и мои приборы стояли рядом с ними.

– Его Сиятельство отбыл порталом во дворец по срочному делу особливой важности, – надувшись от своей значимости, сообщил Игоран. Вот партизан! Мне ничего не сказал! – Прикажете подавать завтрак? – это он уже к бабе Тане обращался. Она, в отсутствии графа, выполняла обязанности хозяйки.

После её царственного наклона головы с причёской-башней, лакеи в белоснежных перчатках принялись накрывать на стол. Беседа не вязалась. Штоги уныло ковырялись в овсяной каше с фруктами, бабули были заняты своими мыслями, а я злилась. Жалко было недосмотренного сна. И чего Карлуша так всполошился? Никакого окучивания тут не наблюдалось. Самого предмета для оного действия не было. Только жаждущие графских капиталов виконты. Я посмотрела сквозь опущенные ресницы на блондинку. Красивая, конечно. Но одета… Все эти рюшечки-бантики, да ещё непонятного розового цвета… Неужели тут такая мода сейчас? Одно радует – некроманта такая поросячья палитра уж точно совсем не вдохновит. Он всё больше к мрачным серо-чёрным тонам благоволит.

Пока я размышляла на тему шмоток, виконты решили прощупать почву основательнее, так сказать – взрыхлить. Не знаю, с чего началось, каюсь, пропустила момент, включилась уже когда виконтесса чопорно пыталась доказать бабе Нюсе, что её огородническая затея особой пользы графству не принесёт. Куда выгоднее было бы, по её словам, заняться разведением лошадей, благо обширные поля могли служить пастбищем для животных.

– Вы послушайте знающих хозяйственников, – заявляла она, кивая на мужа. – Породистые рысаки всегда пользуются спросом. А ваши овощи-ягоды, – она поморщилась, – вдруг, неурожай? Это же такие убытки!

– Ты вы шо! – деланно изумилась баба Нюся, а потом церемонно, не хуже самой виконтессы, пояснила: – У мене неурожай бывае тилько в одному случаю: забула посадити. Но на память поке не жалуюсь. И потом, ви знаете, скильки всего можно визготовити з собственногу урожаю?

О-о-о-о! Бабуля села на своего любимого «конька». Зря Штоги затеяли этот разговор. Про свой огород она может говорить часами. Я уже было приготовилась пропускать мимо ушей сотни рецептов, но тут подала голос куколка. Она картинно приложила тыльную сторону ладони ко лбу и простонала:

– Ах! У меня, кажется, жар начинается!

– Не мудрено! – тут же всполошилась маманька. – Дождь холодный, вот и простыла. Ну ничего, – она успокаивающе погладила плечо дочурки. – Граф, по моей информации, весьма силён в лекарском деле, он живо тебя на ноги поставит. А пока его нет, живо в постель!

Ого! А голосок у виконтессы вполне себе командный. Куколка с усилием поднялась и, опираясь на руку папеньки, который тут же подскочил следом, побрела в свою комнату.

– Мне срочно нужно горячее молоко и мёд! – продолжала распоряжаться виконтесса. – Пока графа нет, пусть хоть это примет.

– Мы можем послать за уездным доктором, – сказала баба Таня.

Виконтесса вылила на бабулю ведро презренья и прошипела:

– Мы не опустимся до уездного докторишки! Моя дочь достойна только лекаря-аристократа!

И выкатилась из столовой со скоростью электроколобка. Интересно, как она при таком весе весьма быстро передвигается?

Время до обеда я провела в библиотеке. Перелопатила все талмуды на растительную тему в поисках картинки тех самых прозрачных кристаллических семян. И, когда было уже отчаялась найти, в старой, тонкой книженции со странным названием «Маговспомогатели», обнаружила не только их изображение, но и рисунок взрослого растения, описание и, – о чудо! – агротехнику! Оказывается, растение называется Литропус метельчатый, по виду оно напоминало нашу пшеницу. Только у пшеницы зерно продолговатое, а у литропуса на колосе вместо зёрен такие коробочки маленькие, состоящие из четырёх кристалликов, плотно прижатых друг к другу в форме пирамиды. Внутри коробочки находился шарик, который менял свой цвет в зависимости от спелости от белого до ярко-красного. Эти шарики являлись основой одного интересного зелья, с его помощью можно было увеличить магический резерв. В книге приводились результаты экспериментов, и, если им верить, то, принимая такое зелье с самых первых проявлений магии, подопытные добровольцы достигали небывалых результатов. Но самое потрясающее открытие – это то, что с помощью зелья, сваренного по немного изменённому рецепту, вновь запускался источник силы «выгоревших» магов. Во время военных действий, или природных катаклизмов, всегда бывали случаи, когда маги попросту выгорали, отдавая свои силы для спасения жизни других. Дальнейшая участь таких «выгорельцев» была незавидна. Если некоторые мужчины могли устроиться на работу в качестве охранников или преподавателей по теоретической магии, то женщины чаще всего заканчивали жизнь в полной нищете и забвении. Даже, несмотря на то, что по указу короля были открыты пансионаты. Долгое время литропус считался вымершим растением, он не поддавался культурному выращиванию, а дикорастущие растения в угоду звонкой монете безжалостно срывали, не давая возможности созреть семенам. Интересно, где леди Леонсия надыбала их? Я уже готова была бежать в свою комнату, чтобы задать этот вопрос самой леди, но тут часы пробили час дня: время обеда. А, как мне помнится, сегодня Дарк клятвенно обещал трапезничать у нас. Баба Нюся по этому случаю собственноручно борщ варила, и зорким глазом следила за готовкой пампушек. Ехидная улыбка сама наползла. Просто я представила, как на этот самый борщ среагируют Штоги. Не-е-ет, этот спектакль я ни за что не пропущу! А про семена узнать успею. Может, их вообще в зиму сажают. Да и вообще – есть ли в этом смысл, если литропус растёт только в условиях дикой природы?