Вышел из сигарной комнаты, вернулся в главный зал. Ещё немного перекусил, всё‑таки закуски здесь были выше всяческих похвал, и тут ко мне подошёл Аксаков.
– Отец прибыл, – негромко проговорил он, наклонившись к моему уху. – Я уже договорился о встрече с ним, так что давай за мной.
Пришлось отложить тарелку с недоеденным паштетом и идти следом. Прошли через зал, лавируя между группками гостей, потом в какую‑то неприметную дверь, прошлись по коридорам – длинным, с портретами каких‑то важных людей на стенах. Затем ещё одна дверь, лестница наверх, снова коридор, и вот мы наконец упёрлись в массивную дверь, у которой стояли двое здоровяков в костюмах.
Охранники окинули нас оценивающими взглядами, но пропустили без вопросов, видимо, их уже предупредили. Аксаков постучал в дверь.
– Заходи, – донёсся изнутри глухой голос.
Зашли вдвоём. Комната оказалась небольшой, но обставленной со вкусом тяжёлая мебель тёмного дерева, картины, камин… У окна стоял пожилой мужчина, и когда он повернулся к нам, я сразу понял, на кого похож Аксаков.
Герцог был старой копией графа – те же черты лица, та же осанка, тот же пронзительный взгляд. Только волосы совсем седые, а на лице – следы усталости, которые не скроешь никакой магией. И ещё глаза… в них читалось что‑то такое, что заставило меня внутренне напрячься. Не враждебность, нет. Скорее какая‑то безнадёжная усталость человека, который слишком долго нёс на плечах непосильную ношу.
Над его головой горела иконка первого сорта. Яркая, переливающаяся всеми цветами радуги, символ высшего признания Светлой Системы. Но сейчас эта иконка казалась мне не наградой, а ошейником.
– Это ещё кто такой? – герцог кинул на меня недовольный взгляд.
– Отец, это мой личный целитель и охранник по совместительству, – ответил Аксаков‑младший.
– С каких пор тебе, старшему ликвидатору Самарского региона, нужен охранник? – недовольно буркнул герцог. – Или ты с потерей сорта растерял все свои силы?
– Отец…
– Пусть выйдет, – отрезал герцог. – Ты же сам говорил, что у тебя личный разговор. И у тебя пять минут на объяснения.
– Отец, я настаиваю, чтобы он присутствовал, – помотал головой Аксаков‑младший. – Это очень важно, чтобы он остался.
Герцог прищурился, переводя взгляд с сына на меня и обратно. Я чувствовал, как его аура давит на меня – тяжёлая, мощная, привыкшая подчинять. Первосортный аристократ с десятилетиями опыта против третьесортного целителя. Расклад так себе, честно говоря.
– Интересно, – медленно проговорил герцог. – Очень интересно. Целитель, значит. Третьего сорта. И ты настаиваешь, чтобы он присутствовал на личном разговоре. Либо ты совсем рехнулся после понижения, либо…
Он замолчал, продолжая сверлить меня взглядом. Я выдержал этот взгляд, хотя внутри всё сжималось. Что‑то подсказывало мне, что герцог не так прост, как кажется. Он явно что‑то подозревает, что‑то чувствует. Может быть, у него есть какой‑то навык на распознавание лжи или скрытых способностей?
– Отец, – тихо проговорил Аксаков, – то, что я хочу тебе рассказать… это касается Системы. И Владимир – часть этого.
– Ну‑ка поясни, – герцог уперся руками в стол и снова окинул меня хмурым взглядом, – Что ты хочешь сказать о сис… Кхм… Великой Светлой Системе?
– Я… – граф замялся, явно пытаясь подобрать слова. Да и вообще, так далеко мы не планировали и потому он даже не представлял, чего бы такого сообщить отцу.
Тогда как у меня только что родилась на удивление шикарная идея. Настолько шикарная, что я не смог сдержать улыбку и даже чуть не рассмеялся.
Сделай это, Вова! – прокричала мне в левое ухо Тёмная, но я и так уже всё решил.
Рискованно? Определенно. Глупо? Ну да, местами может так показаться. Но ведь это действительно может сработать!
Под удивленные взгляды графа и герцога взял со стола ручку и бумажку, после чего набросал пару строк и показал их Аксакову‑младшему.
– Вова… Сейчас не до шуток, – помотал он головой, ознакомившись с текстом.
– Говори, – отрезал я, – Так надо.
– Эх… – вздохнул он, но в итоге все же решил довериться. Видимо, Тёмная заставила. – Отец. Я давно хотел сказать, что Светлая Система – та еще мразь.
– Сын. – сжал кулаки герцог, – А ну молчать! – процедил он сквозь зубы, – Ты же знаешь…
– А еще, у меня для тебя стих. – не обращал на него никакого внимания Георгий, – Светлой системе всё нипочём, выжрет говна – и лицо кирпичом. Правда в оригинале там совсем не лицо, но ты понял, – он укоризненно посмотрел на меня, а я лишь развел руками. Ну а что сказать по этому поводу? Я как бы не поэт, что первое пришло в голову, то и написал.
Герцог тем временем стоял и смотрел куда‑то в пустоту перед собой, а его лицо стремительно менялось. Если поначалу он был красный как рак, то теперь на лице появилась нездоровая бледность…
– Нет… – замотал он головой, – Нет… Я не буду, – испуганно залепетал Аксаков‑старший, но вдруг на его лице появилась ухмылка, – Правда? Ну так давай, мне плевать, – оскалился он и взгляд его снова стал осмысленным. Он посмотрел на сына, подмигнул его, и в следующий момент завалился на спину, потеряв сознание.
Я сразу бросился к нему, но пальцы так и не смогли нащупать пульс.
– Вова! – прорычал граф, – Зачем? Ты же знал, что он или убьет нас после такого, или сам умрет!
– Знал, – пожал я плечами, – Навык сработал, всё хорошо. А теперь неси топор. Вон, на стене висит…
