Восхождение мастера карт (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте"

— Лежи тихо, — шепнул я Мелиссе.

Девушка ответила мне перепуганным невразумительным мычанием.

—… Григ, так чем ты провинился перед капитаном? — докатился до меня низкий рыкающий голос одного из солдат. — Почему он тебя оставил в лагере, точно прохудившиеся башмаки?

— Да ерунда, — отмахнулся другой.

— Который час уже не хочет рассказывать, — недовольно протрещал третий и спустя несколько секунд его фигура появилась прямо на берегу русла.

Свет факела «легионера» дотянулся до меня и Мелиссы. И я пылко взмолился всем богам, чтобы солдат пошел следом за парой своих корешей, которые двинулись дальше. Но этот черт цыкнул и… повернул голову прямо в мою сторону. Его взгляд встретился с моим, а на морщинистом лице появилось искреннее изумление.

Твою мать! Ежели я сейчас брошу в него карту-бумеранг, то те двое услышат предсмертные хрипы товарища — и тогда нам с Мелиссой придется драпать через лагерь. Поднимется шумиха, прибегут другие солдаты, а у меня из оружия только несколько карт, острый язык и вонь.

Все же моя рука поползла к карману, где лежали карты, а душа воинственно вылезла из-под стельки ботинка.

— Мастий! — раздался крик одного из двух солдат, которые отошли от русла. — Ты чего застыл, точно столб? Нас у костра ждут. Там сейчас новый кон начнется. А кости меня любят. Или ты заприметил кого?

Глядящий на меня воин пожевал губы, скользнул взором по мертвенно-бледной физиономии Мелиссы и со смешком бросил в ответ:

— Да вот думаю… поссать или нет?

— Послушай мой совет. Лучше поссать и опоздать, чем прийти и обоссаться.

Троица солдат весело загоготала. А затем раскрывший нас мужчина, не спеша, пошел к своим товарищам. Но я не торопился радоваться. Вдруг он сейчас расскажет, что в русле два нелегала? Но — нет. Секунда шла за секундой, но никто на нас не нападал.

«Легионеры» ушли, пропал свет их факелов. И только тогда меня пронзило невероятное облегчение! Не передать словами какое! За эти полминуты из меня будто вынули душу, перекрутили её несколько раз, встряхнули и засунули обратно.

Мелисса же дрожащим голосом прошептала:

— Почему… почему он не поднял тревогу?

— Видать и в Аду есть святые, — философски сказал я и пополз дальше.

— Где? — не поняла она и устремилась за мной, словно тоненькая ящерка.

— Потом как-нибудь расскажу, — пропыхтел я. — И поменьше говори, а то выдашь нас.

Глава 8

Мы продолжили по-пластунски пробираться через лагерь легионеров. Порой замирали, прислушивались и даже боялись дышать. Но потом снова двигались по руслу пересохшего ручья. И потихоньку, невыносимо медленно, лес становился ближе. Проступали очертания могучих, вековых деревьев, точно вышедших из сказок, а всё больше палаток оставалось позади.

Однако дикое напряжение и страстное желание поскорее миновать опасное место сыграли с Мелиссой злую шутку…

Когда мы почти преодолели лагерь, она вдруг встала и, согнув спину, побежала к лесу.

— Стой, рано ещё, — прошипел я вне себя от злости, видя в темноте её силуэт. — Тебя могут заметить.

И её заметили. От одной из крайних палаток донёсся встревоженный мужской крик:

— Эй! Кто там? Стоять! Тревога!!!

— Дура! — выхаркнул я и помчался за ней. Миновал последние палатки и ринулся по открытой местности, которая вела к лесу.

Вслед нам понёсся нарастающий рокот мужских голосов и бодрый, высокий звук сигнального горна. Я почувствовал себя косулей, заслышавшей охотников. Ещё немного — и они выметнутся из лагеря.

Пока же мне удалось обогнать девчонку и наградить её кипящим от ярости взглядом. Мои руки сами потянулись к её шее, желая придушить, и совсем не в сексуальном смысле. Однако меня отвлёк частый перестук копыт.

Я на бегу повернул голову и увидел пяток всадников, выскочивших из лагеря. Их кони понеслись по траве, поднимая копытами клубы пыли, а предусмотрительно прихваченные факелы освещали путь.

Благо, у нас была приличная фора. Мы явно быстрее окажемся среди деревьев, чем наездники нагонят нас. В лесу же они вряд ли станут преследовать наш дуэт. Только если пешком, а то велик шанс того, что конь сломает ногу, угодив в какую-нибудь суслиную норку… или суслячью?

Но все мои рассуждения пошли прахом, когда один из всадников вдруг стал стремительно приближаться к нам. Его лошадь будто хлебнула закиси азота. Она неслась, широко раздувая ноздри, а свет факела отражался в её горящих неистовством глазах. Силы же ей придавал щуплый наездник-маг, защищённый костяным панцирем-артефактом, украшенным золотыми звёздами. За его спиной трепетал чёрный плащ, а правая перчатка представляла собой подобие стальной лапы. Она служила проводником магии парня, из-за чего «лапа» светилась синим огнём. Маг похлопывал ею по шее скакуна, вливая в него силу.

Кажись, преследующий нас чёрт был анималистом. И он уже настолько приблизился к нам, что я сумел рассмотреть его лицо. Совсем юное, аристократическое, перекорёженное от жуткого желания поймать беглецов. И у него имелись все шансы совершить задуманное.

Его рука уже потянула из кобуры револьвер. Однако у меня были другие планы…

Мне удалось шустро вытащить карту и бросить её в сторону лошади. Тотчас среди травы возник «Призрачный капкан». А спустя миг в него угодило переднее копыто животного. Хрустнула кость, брызнула кровь. Воздух огласило истошное конское ржание. Лошадь вместе с заоравшим мальчишкой кубарем покатилась по траве в облаках пыли.

Юнцу жутко не повезло. Он с отчётливым хрустом сломал шею и ушёл в мир иной. Но меня не настигла волна тепла. Кажется, из-за того, что я был лишь косвенно причастен к его смерти — не взаимодействовал с мальчишкой-магом напрямую, лично не пустил его кровь. Но мне сейчас, если честно, было плевать на опыт. Спастись бы…

Вместе с Мелиссой мы домчались до леса и ринулись вперёд, не разбирая дороги. Ветки обжигающе хлестали нас по физиономиям, рвали остатки одежды. А кусты и корни деревьев будто специально лезли под ноги. В нос же били запахи чернозёма, гниющей лесной подстилки и ароматы цветов. В ушах при этом грохотал пульс и крики преследователей. Но потом звуки погони исчезли.

Однако остановились мы лишь тогда, когда совсем обессилили. Девчонка рухнула на колени, завалилась набок и часто-часто задышала. А я бросил под ноги потяжелевший в десять раз мешок, согнулся, опёрся руками о коленки и быстро осмотрелся.

Мы очутились в небольшом овражке, окружённом могучими деревьями с пышными кронами. Сквозь листву с трудом пробивался мистический свет кроваво-красной луны. А тишину этого места нарушал редкий треск деревьев, щебетание ночных птиц, тихое журчание родника и многочисленные шорохи, раздающиеся в густой траве и кустах.

— Это был… младший сын гильдмастера Эйво, — просипела Мелисса и приняла сидячее положение. — Я узнала звёзды на его панцире.

— Он бы не погиб, если бы ты не рванула как полоумная, — зло прошипел я. — Что тебе помешало спокойно доползти до леса, а?!

— Я… я увидела спасение… и не сдержалась, — промямлила она, виновато опустив голову.

— Проклятье, ты настоящее наказание! За что мне всё это такому умному, бесстрашному и красивому? — прорычал я, патетически воздев руки к небу.

— Не кричи на меня, — вдруг огрызнулась девушка, сверкнув во мраке глазами. — Я не твоя жена и даже не подруга.

— Упаси меня боже от такой жены. Мне ещё жить хочется, — ядовито произнёс я, уселся на пятую точку и стал снимать остатки мокрой, изорванной рубахи.

Портки тоже снял и остался лишь в нижних штанах. Мелисса смущённо покосилась на них. А я начал осматривать своё покрытое грязью и ссадинами тело. Вывернутая мастером карт рука хрустела, но не болела. Разбитая во время падения купола бровь покрылась коркой запёкшейся крови. А вот царапины на щеке и подбородке всё ещё немного кровоточили.

Ну, ничего, шрамы украшают мужчину. Но если я и дальше буду получать такое количество ран в столь сжатые сроки, то скоро стану самым красивым парнем в округе.