Паладин. Свет и Скверна III (СИ) - Романов Илья Николаевич

Я резко распахнул глаза, тяжёло задышав и не понимая, где нахожусь и что происходит. Тяжесть в теле и груди была настолько сильной, словно я вышел только-только из недавнего боя и вообще не спал. Простынь и одеяло пропитались от пота, который также застилал лицо и щипал глаза.

— Господин Потёмкин, мой братья приб…

Перед глазами показалась волчья морда, отнюдь не добавившая хорошего настроение и понимания происходящего, а потому я действовал на рефлексах. Прямо из положения лёжа вмазал по роже оборотня, добавив к силе удара Касание Света с печатями Усиления и Скорости. Громкий скулёж улетевшего в стену волка, конечно же пробившего её насквозь, отрезвил разум. Это мой дом. Моя комната и моя циновка, а не обитель Скверны…

— Кристиан! Кристиан! — закричала на французском Шанталь, каким-то боком оказавшаяся в моей комнате вместе с псом.

Скинув одеяло, я принял сидячее положение и схватился за чугунную голову. За окном вовсю светило солнце, а значит я проспал. А помимо незапланированных гостей, внутри моих покоев находилась и Любава, спокойно жующая печеньки и видевшая полёт оборотня из первых рядов.

— Хороший удар, брат! — важно кивнула она, хрустнула печенькой, перепачкав губы в крошках. — Меня такому научишь?

— Сколько времени, Любава? — хрипло спросил я. В горле настолько пересохло, что за стакан воды я бы сейчас ещё раз с армией демонов схлестнулся.

— Почти полдень, — улыбнулась она. — Ты, конечно, знатного храпака дал! Кстати, Кристиан прав, там у наших ворот какие-то французы трутся, хотят тебя видеть.

— И много их, французов этих? — что ж так башка раскалывается-то. Даже печати не помогают, натурально буксуя. Ещё и печать Света потускнела и лихорадочно работает, с перебоями.

— Четверо, включая главного среди них старика, — подошла ко мне младшая сестра и погладила по волосам. — Ты как, Вить? Тебе кошмар приснился?

— Можно и так сказать, — поморщился я, отрывками вспоминая свой сон. В особенности разговор со Скверной, которая пыталась меня завербовать. — Найди Фёдора и передай ему, что я сейчас спущусь. И пусть кто-нибудь заделает стену…

В то же самое время в неизвестном месте…

Пара учёных в белоснежных халатах прогуливались вдоль вертикально стоявших стеклянных цистерн, перенося на планшеты в руках новые данные с мониторов. Внутри тёмно-жёлтой субстанции плавали в невесомости человеческие тела мужчин и женщин, физические данные которых могли посоперничать с атлетами, а внешние с известными мировыми моделями. Десятки проводов тянулись со стороны верхнего люка, подключённые к важным органам через кожный покров и длинные иглы. Самый толстый из них представлял собой самую натуральную пуповину, по которой с интервалом пяти секунд пробегали всполохи сырого эфира.

Часть коллег этих учёных сидели за мониторами новейших компьютеров, поглощённые работой. Другие находились в соседнем помещении и прямо сейчас препарировали лежащих на операционных столах монстров Зоны, а также мёртвые тела одарённых всех наций. В большинстве своём представителей Китайской Империи, славящейся плодовитостью своих граждан на ряду с Османской Империей. Впрочем, тут были и испанцы, и французы, и британцы с русскими. Материал отбирали по принципу полезности и качества, но никак не из его принадлежности к какому-нибудь государству.

— Мастер Хань, вы не могли бы подойти? — отвлёк молодой учёный старшего лаборатории от сбора данных и разговора со своим заместителем.

— Да, что такое? — улыбнулся в седую бороду старый китаец, чьё лицо испещряли морщины, а кожа была покрыта пигментными пятнами. Дряхлое тело брало своё и времени у мастера Ханя осталось мало, но разум его был до сих пор острым.

— Мозговая активность объекта «009» подскочила, — недоумевал юноша, наблюдая за показаниями мониторов, которые неожиданным образом буквально пару секунд назад стали выходить за норму. — Вы видите? Активность гипоталамуса зашкаливает, как и лобная доля!

— Что за чертовища… — нахмурил седые брови мастер Хань. — Они же чистые образцы, у них не должно быть актив…

Договорить старый китаец не успел. Его заместитель, что так и продолжил собирать данные с мониторов, вдруг закричал, а одна из капсул с чистыми, выращенными с нуля телами, начала трескаться. И делать она это начала не из-за брака, где те изготовили, а потому что объект «009» стал биться в припадке! Мышцы физически развитого мужчины сокращались, словно судорог. Иглы вырывались из тела с кусками мяса, а провода рвались, не выдерживая подобного обращения.

— Вводите сыворотку! Сейчас же! — заорал не своим голосом мастер Хань, пребывая в самой настоящей панике.

Учёные не успели. Капсула разрушилась с громким скрежетом, осколки стекла попадали на пол вместе с получившим свободу раствором, а выращенное тело осталось висеть на проводах. Вот только не долго. Медленно, будто движения давались этому телу очень сложно, мужчина схватился за «пуповину» и с лёгкостью её вырвал, оставив на прежнем месте ужасную дыру. Но если та и причинила ему боль, то он её проигнорировал, да и привитая всем телам регенерации начала работу, стягивая края раны.

Кто-то додумался активировать тревогу. Вся лаборатория потонула в красном освещении с пронзительным визгом сирены, а в двери помещения забегали облачённые в латные доспехи элитные воины, чьи шлемы украшали небольшие ветвистые рога. Но если по протоколу мастер Хань и должен был сейчас эвакуироваться вместе с остальными учёными, предоставив проблему охране, то не мог сдвинуться с места. Небывалый страх сковал его тело, словно паралич и единственное, что мог делать старый учёный — это смотреть на детище своих рук, впервые в жизни открывшее глаза, в глубине которых горело тёмно-зелёное пламя…

Глава 8

Все бойцы в поместье были проинструктированы на счёт прибытия возможных гостей. Фёдор чётко раздал приказы, распределил людей и встретил оборотней не пулями, но и не хлебом с водой. На стенах тут и там находились Егеря при оружии, дула нескольких пулемётом держали французов под прицелом. Емельян как бы невзначай прогуливался у ворот и считал птичек, попутно общаясь с занятым тренировкой Шипером. Маг металла старался упражняться всё свободное время, левитируя небольшие круглые шарики на ладони.

Гостям вытащили стол и табуретки. А, нет, ошибся, воду им всё же предложили, но пил её один лишь старик. Невысокого роста, в сером деловом костюму, сутулящийся и седой, как лунь. Морщины на его лице были столь глубоки, словно кратеры, глаза приобрели молочную белизну, но лишь дурак бы решил, что он не опасен. Отнюдь, среди тех, кто с ним прибыл и Кристиана, он был сильнейшим. Аура зверя из него так и пёрла, пусть он и старался её сдерживать. У этого старого волка ещё не выпали все клыки и свою добычу он вполне способен порвать на части.

Трое других оборотней отличались… если не аурой, то внешним видом. Облачённые в какую-то помесь фрака и ливреи бело-синего цвета, на ногах кожаные, дорожные сапоги для путешествий, а лица суровые, готовые к испытаниям. Во всяком случае у двоих из них, а вот третий, с закрученными и блестящими на солнце усами, при моём появлении ухмыльнулся. И он же был самым молодым из волков.

— Господин Потёмкин, — кивнул старик, с показным кряхтением поднявшись с табуретки. Голос его звучал хрипло, будто оборотню тяжело давалось каждое произнесённое слово. — Меня зовут Иоанн Лефебре. Благодарю вас, что не отказались и приняли нас. А также за то, что сохранили жизнь Кристиану.

Я остановился рядом с одним единственным стулом, обитым мягкой тканью и явно притащенным из столовой. Стол, разделяющий меня и оборотней был небольшим, а потому не помешал волку протянуть руку. Сухую ладонь испещряли шрамы, а дряхлая кожа обтягивала видневшиеся кости.

— В твоих словах, старик, я слышу иронию, — невозмутимо произнёс я и ответил на его жест. — Рассчитывал на бой?