Кто ты, Такидзиро Решетников? Том 10 (СИ) - Афанасьев Семён

Водитель заметно подобрался после последнего обмена репликами со своими. В гарнитуре на фоне всего остального раздался неожиданно чёткий, но певучий голос, заставивший вздрогнуть:

— Теперь можно! Он у вас в секторе, вывели на блюдечке! Немедленно открыть огонь! Цель… дистанция…

Генерал оторопел не потому, что решил, будто стрелять будут по ним. Совсем по другой причине.

Отдавший команду по-китайски явно говорил на своём родном языке, однако использовал лексику, в Пекине являющуюся устаревшей: проглатывал звук «-r»; дистанцию в метрах обозначал «gōngchǐ» — чисто тайваньское обозначение.

В КНР для того же используют совсем другое слово, «mǐ», отметил ошалевший беглец.

А через секунду взорвался истерикой сперва пилот вертолёта (Чень уже отлично узнавал его по голосу), затем его коллега, оператор бортового оборудования:

— Нас обстреливают! Внимание, база, нас обстреливают! — в эфир полился скомканный доклад, адресованный Центру управления полётами полиции (который здесь называется Hong Kong Police Air Wing, долбаное двуязычие; в Гонконге вместе с кантонским равноправным государственным по их мини-Конституции является английский — в органах власти, судах, на документах, в делопроизводстве и на официальных вывесках).

Железная птица прибавила скорость, взяла очень резко вбок и высоко вверх. В эфире продолжилась истерика экипажа:

— Повреждено оборудование!.. вести наблюдения невозможно в связи с!… возвращаюсь на базу, прошу обеспечить!..

— Тайваньцы стреляли по полицейскому вертолёту, — глухим замогильным голосом произнес генерал, провожая взглядом исчезающую из вида машину. — Я слышал своими ушами. В Гонконге, в центре города.

— Никому не говорите об этом, ха-ха-ха, — водителя как подменили. — Пусть это останется между нами. Пожалуйста.

У него куда-то мгновенно делось напряжение, в виражи мотоцикла вернулась предыдущая плавность.

— Между нами не останется, — сухо ответил Чень. — Кантонский от путунхуа здорово отличается и лексикой, и на слух тоже. А команду все слышали в эфире. Я бы не рассчитывал, что кто-то окажется тупее кирпича.

— Нам уже без разницы. Пара минут и мы на месте. — Пилот непонятно как ориентировался в этих катакомбах, однако курс держал уверенно.

Буквально через несколько сотен метров и полдесятка поворотов они снова вырвались на магистраль, на сей раз никаких помех впереди в обозримой видимости не было.

Чень нёсся вперёд на пассажирском сиденье и думал, думал, думал. Случившееся в голову как-то не укладывалось.

Для начала, в здешнем департаменте полиции прямо сейчас вполне определённая деятельность закипела ещё жарче. Координаты вертолёта точно зафиксированы, направление и предполагаемый угол выстрела вычислят в течение пары минут. Отдельным пунктом в помощь — системы на борту. Штатного оборудования генерал не знал, но видеокамеры, тепловизор есть сто процентов — могли в момент атаки засечь дульную вспышку или след трассера. Вероятность далеко не нулевая.

Следующим этапом Центр управления подключает Counter-Sniper Protocol (у них тут есть своя снайперская группа в SDU — Special Duties Unit). От одной до пяти минут. Ближайшие наземные патрули и тактические группы получат примерный «сектор выстрела» — мест, с которых можно было удачно отстреляться, никак не больше десятка. Да, в их числе окажутся сразу по два-три квартала, а не точка, но тем не менее.

Затем включится CCTV Grid Search: Гонконг имеет плотнейшую сеть камер наблюдения, включая частные (через программу iCOP). Чень не зря добирался от пункта перехода до перевозчика с таким геморроем.

Напряжённые ещё минуту назад нервы резко успокоились. Генерал с азартом выстраивал цепочку чужих шагов.

Через двадцать минут будет готова акустическая триангуляция — мы в Китае, не в Буркина-Фасо. В районе наверняка стоят какие-то сейсмо- или акустические датчики — у полиции такие комплексы точно есть.

Бортовые камеры и наземные камеры сопоставят, чтобы вычислить примерную высоту точки выстрела по траектории.

— Они возьмут стрелка, — глухо выдал Чень итоги анализа.

— Что? Пожалуйста, повторите медленнее. — Пилот наддал скорости и сейчас летел по шоссе, как птица.

— От двадцати семи до шестидесяти минут. Сектор поиска стрелка будет сужен до одного-двух зданий максимум через шестьдесят минут. Это один час.

— Пусть сужают. Пусть даже двадцать семь минут, — равнодушно отмахнулся перевозчик.

Чень с удивлением понял, что кто-то абсолютно не боится дальнейших мероприятий — того же экстренного контакта с управляющими компаниями нужных небоскрёбов для получения списка квартир и арендаторов (то, что стреляли с высоких этажей именно небоскрёба, генералу было очевидно. По целому ряду причин).

Он всё же счёл своим долгом обозначить:

— Мы точно понимаем друг друга? За полчаса, максимум час вашего стрелка выведут. Возможно, с точностью до квартиры.

— И что? — японец поддерживал беседу словно из вежливости, а также чтоб транспортируемый пассажир побольше отвлекался от опасной скорости на не самом безопасном транспорте.

— На место выдвинуться группы SDU или PTU (Police Tactical Unit), будут заблокированы все входы и лифты. Квартира вашего стрелка к тому времени будет уже известна почти наверняка — по совпадению угла, этажа и результатов видеоанализа. — Интересно, понимает ли этот парень с той стороны моря именно китайские термины? — Доступ к зданию будет полностью под контролем полиции. Если стрелок не покинет место, штурм — вопрос минут.

— А если покинет? — голос пилота прозвучал неожиданно серьёзно.

Беглец понял, что ему только что приоткрыли часть того, чего не собирались изначально сообщать. Видимо, совместный риск сближает.

— Вам нужен мой ответ?

— Скорее, интересен, чем нужен. Если можно, говорите медленнее. Я неплохо знаю лексику, но ужасно воспринимаю ваш язык на слух — очень сложная фонетика. Много не наших звуков.

— Если же стрелок покинет место… — генерал задумался. — Тогда будет так. От трёх до двенадцати часов его личность будет устанавливаться по документам аренды, базам иммиграционной службы, камерам у входов. Если он успеет уйти, начнётся активная фаза поиска по городу, включая морские и пограничные посты.

Вывод, который он изо всех сил пытался донести в столь неподобающей обстановке, выглядел так: небоскрёб и конкретная квартира именно сейчас, именно в этом городе, будут известны в пределах одного-трёх часов с момента первого выстрела по полицейскому вертолёту. Да, при том условии, что место стрельбы было в секторе плотной застройки и под камерами — но эта вероятность на данном ландшафте здорово больше половины.

Личность стрелка — почти в любом сценарии утратит какую-либо анонимность в течение суток, если только не использовалось ну очень глубокое прикрытие из разряда «чистой» квартиры, купленной на подставное лицо.

В последнее генерал не верил, поскольку очень хорошо представлял стоимость одного квадратного метра здесь, а также понимал, что чем ближе к пентхаусу (стреляли из небоскрёба, без вариантов) — тем чек выше.

Вряд ли кто-то заранее выбросил бы миллионы (никак не юаней — к слову), чтобы пророчески иметь резерв на случай неожиданного побега Чень ЖунАня, о котором он сам-то три недели назад, можно сказать, не подозревал.

Под влиянием, видимо, стресса в памяти начали всплывать неожиданные детали. Беглец задал вопрос в лоб:

— Жилой или офисный небоскрёб в районе Quarry Bay или North Point?

— Почему так думаете? — лица пилота не было видно, но он наверняка улыбался.

Поощряюще.

— Там дома стоят почти у самой воды и имеют прямую видимость на пролёты вдоль береговой линии и над причалами. — Чень оживился. — Пример — One Island, деловой центр East. Высота под три сотни метров, семь десятков, что ли, этажей.

— Ещё какие варианты? — искренне уточнил японец.

— Или The Harbourfront Landmark в Hung Hom. Две сотни метров, тоже семь десятков этажей, но там потолки пониже. Почему-то. Хотя и элитное жильё — тоже с видом на пролётные коридоры вертолётов над Викторией Харбор.