Шоу продолжается (СИ) - Кас Оксана

Не особо надеясь на успех, Хару написал Тэюну. Удивительно, но тот сразу ответил и согласился пойти на пробежку. Вдвоем они дошли до сквера, пробежали несколько кругов вокруг пруда, позанимались на турниках. Тэюн заставил Хару еще и растяжку сделать. Дома Хару распелся и немного потанцевал. Тело двигалось лениво, после трех дней обжорства-то.

Но именно благодаря этим занятиям в четверг он был не таким увальнем, как некоторые другие парни. Самыми бодрыми были Шэнь и Тэюн. Они с легкостью выполняли все танцевальные движения и даже умудрились за время, проведенное дома, хорошо натренировать вокал.

Хару немного корил себя за то, что не выходил на пробежку целых три дня. Сорок минут — это немного, зато сейчас было бы не так тяжело танцевать.

Но даже с учетом долгого перерыва они хорошо справились. В пятницу, на первой полноценной проверке после праздников, учителя хвалили Шэня и Тэюна, которые заметно улучшились в плане вокала, и снова ругали Нобу, который так и не научился брать высокие ноты припева.

Еще в первый день после возвращение в общежитие была примерка. Разные части костюмов были черного, белого, серого и синего цветов, а выступать они будут на красном фоне, для контраста. Хару «достались» серые узкие брюки и шелковая рубашка синего цвета, расстегнутая едва ли не до ремня брюк. И толстая цепь на шею. По его собственному мнению, выглядел он как сутенер. Только шубы поверх не хватало. О чем он и сказал вслух. Стилисты в ответ сурово пообещали, что в следующий раз придумают, как интегрировать в его образ шубу. Парни потом ржали над тем, что Хару «довыступался».

Возвращаясь из дома в общежитие, Хару думал, что все будет хорошо. Жить там он привык, а теперь у них еще и телефоны забирать не стали. Сам для себя он все решил и больше нет причин для постоянной саморефлексии по поводу приближающегося дебюта… но его умудрились взбесить всего за несколько дней. Стилисты, липучка-Нобу, еще и из агентства… достали.

Началось все с косметики. Хару не редактировал свои фотографии и на портретных фото были видны — о боже мой! — поры на лице. Агентство посчитало, что поры — это не то, что должно быть заметно на его коже и его начали доставать ежедневным контролем в плане ухода за собой. Без лишних шуток утром и вечером к нему приходила девушка из стаффа с проверкой. Она буквально считала, сколько раз он нанес тонер — нужно, видите ли, семь раз. О том, что все это безобразие творится из-за контрактов, которые уже активно обсуждают, Хару сказали только через три дня моральных… унижений. Ну, не настолько все плохо, конечно, но надзор за процессом умывания — это, конечно, перебор.

Еще у него отобрали пижаму. Вручили другую, шелковую, которую Хару сразу люто возненавидел. На его взгляд, обмен не равноценный. У него забрали мягкую, дышащую футболку, а вручили холодную рубашку на пуговицах. В качестве протеста Хару начал спать без рубашки. Разбираться с ним пришла сама госпожа Хван, пристыдила, рубашку пришлось носить. На его взгляд, в шелковой пижаме спят либо престарелые аристократы, либо те, кто косит под аристократов. Увы, он действительно не имел права отказываться от рекламной одежды — в контракте был такой пункт.

И фото для инсты. Первоначально разговор шел о трех фотографиях в месяц, Хару вроде, норму уже выполнил… но ему и Тэюну вручили стаканчики с мороженым и заставили фоткаться.

Все это отвлекало от репетиций, но, главное — раздражало отношением. Словно он не личность, а просто инструмент. Рекламодатель хочет, чтобы все верили, что у Хару идеальная кожа даже в жизни, поэтому он должен тратить кучу времени на то, чтобы сделать ее идеальной. Другой рекламодатель хочет фото мороженого, поэтому Хару и Тэюна выдергивают с тренировки. Третий, по всей видимости, хочет нарядить всю Корею в старомодные шелковые пижамы, поэтому Хару даже спать не может в том, что ему нравится.

К понедельнику Хару вошел в уже привычное ему состояние, когда раздражает абсолютно все. С утра настроение еще было хорошим — он отдал Тэюну подарок, потом был завтрак, начало репетиций… Но перед обедом его увели снимать интервью и продержали на записи полтора часа — и интервью дай, и написанное озвучь, и еще нужно фото… в столовую он бежал, но обед все равно остыл. Хорошо хоть Тэюн заранее набрал ему все самое вкусное, а то вообще бы голодным остался.

Вечером парни собрались в комнате, поболтать. Хару за время репетиций немного отошел и на людей больше не рычал, но все равно последние дни ощущались неприятно. Еще и дебюта не было, а его уже во всем ограничивают. Куда он лезет? В индустрию, где даже спать нужно в рекламной одежде?

— Обычно мы справляли наши дни рождения вместе, — рассказывал Тэюн. — Я имею в виду — без семьи. Ходили куда-нибудь поесть, справляя сразу два праздника.

— Я бы сейчас не отказался от жареных ребрышек, — мечтательно вздохнул Хару. — А тебе, вообще-то, полагается миекгук. Нормальный, мясной… а не то, что сегодня в столовой на завтрак давали.

Тэюн расхохотался:

— Да ладно. Меня мама заранее накормила. Жаль, конечно, что не получилось дома справить… ну и ладно.

— А давайте сходим в кафе! — внезапно предложил Чанмин.

— В кафе? — удивился Тэюн.

— Ну да. Попросим нас потом запустить, а сами посидим пару часиков, вкусно поедим, отпразднуем…

Хару осознал, что абсолютно все посмотрели на него, будто его решение — определяющее. Это было немного странно, потому что обычно Чанмин и Шэнь выполняют роли лидеров. Но тут, кажется, посчитали его самым осторожным.

Зря.

Возможно, будь для него карьера айдола по-настоящему важна, он не стал бы рисковать. И, наверное, не будь позади этих нескольких раздражающих дней, он бы остался на «светлой стороне» пай-мальчиков. Но он так от всего устал, что идея выбраться из общежития казалась лучшим решением за последнее время.

— Пошли. Кого будем посвящать в наш план побега?

Побег — это, конечно, громко сказано. Всю территорию отеля, кроме небольшого отрезка напротив главного входа, защищает высокий каменный забор. В нем, разумеется, далеко не одна калитка — есть еще несколько с разных сторон здания. Все они оснащены магнитными замками. Изнутри открываются простым нажатием на кнопку, снаружи — каким-то кодом. Стафф код от замков не разглашал, поэтому сложилась ситуация, когда выйти легко, а для входа нужно позвонить кому-нибудь внутри, чтобы тебе открыли.

Хару договорился с Ёнмином — парнем из их текущей группы — чтобы тот запустил их обратно по звонку. Они оделись в собственную одежду, взяли с собой бейсболки, маски и наличку, а потом тихонечко выскользнули на улицу. Сейчас не очень жарко и воздух нормальный, поэтому в те дни, когда нет дождей, все много времени проводили на улице — отдыхали от танцевальных залов. Так что тот факт, что они покидают здание, не вызвал лишних вопросов.

Пересекли небольшой парк, вышли через калитку на улицу. Снаружи надели свою маскировку и двинулись к ближайшему кафе. Когда они оказались в более оживленном месте, стало понятно, что в их случае маскировка работала так себе. Они слишком выделялись в толпе — четверо высоких парней, все в бейсболках и масках… По отдельности они еще могли сойти за случайных людей на улице, но вместе… на них смотрели с любопытством, поэтому пришлось ускорить шаг, чтобы побыстрее скрыться в ресторане чонголь.

Чонголь — это не совсем блюдо, скорее, способ приготовления. Один стол, жаровня, общий котелок с бульоном, в котором варятся или тушатся мясо и овощи. Чанмин заявил, что он их всех накормит, и заказал говядину и острый бульон. Кажется, он действительно из достаточно обеспеченной семьи. Вообще, старший в Корее нередко платит за всех, но еще чаще счет в ресторане попросту делят поровну, независимо от того, кто сколько съел и выпил. Это что-то вроде… смены поколений — понятия нормы со временем стали немного иными. То, что Чанмин постоянно платит за них, выглядит немного старомодно.

Пока ждали заказ, говорили о еде. Тэюн пошутил, что больше всего в жизни Хару любит поесть, раньше его только этим можно было гарантированно отвлечь от интересной книжки.