Красная дорама 3 (СИ) - Кащеев Денис

Пак Да Соль осведомилась, как будет обстоять на месте дело с жильем — пока не построен будущий чудо-город-сад (насчет последнего она, конечно, чуть иначе выразилась). Лектор обещал комфортабельное общежитие, и уже в перспективе нескольких месяцев — первые служебные квартиры.

Тетенька из кадровой службы — не знаю по имени — поинтересовалась, будет ли по окончании строительства возможность вернуться в Пхеньян. Чан Нгу Ен с усмешкой ответил в том смысле, что сами еще, мол, не захотите ехать назад. А работа, типа, найдется: в планах не один энергоблок — несколько, да и город при станции будет развиваться комплексно. Но когда и если в чьих-то услугах на месте по объективным причинам перестанут нуждаться — да, столица для них будет открыта.

Кто-то спросил, о переезде в какой регион страны идет речь — вот тут ответа не последовало: пока, мол, это является государственной тайной.

И так далее, и так далее, и так далее.

Что ж, похоже, прав был товарищ Гу: за добровольцами у нас дело не станет!

Другое дело, хорошо ли это для Пэктусан: так можно было бы сбагрить по разнарядке какой-нибудь балласт (как, знаю, и собирался сделать Сео, наш завскладом), а теперь свободы для маневра у нас, руководства, окажется куда меньше…

11. Характеристика

В целом предсказание товарища Гу действительно сбылось, но, не знаю как у других, а в нашем Управлении сто процентов вакансий добровольцы все же не закрыли.

Вернее, как: на складе на три места из разнарядки оказалось даже целых пятеро желающих, и заведующий, Сео Сан Хун, получил возможность выбрать, кого из них отдать, а кого оставить. А вот у финансистов, наоборот, поступила лишь одна заявка из двух требовавшихся — что, впрочем, также позволило их начальнику, О Ман Шику, хотя бы отчасти учесть при принятии решения интересы отдела: вторым строить город-сад он без зазрения совести отправил главного разгильдяя своего подразделения.

В общем, и там и там все в итоге сложилось относительно терпимо — хотя оба, и Сео, и О, конечно, ворчали: ясное дело, будь на то их воля, они не отпустили бы на сторону никого. А вот с кандидатурой секретаря-делопроизводителя у нас поначалу не заладилось вовсе: ни одного заявления на перевод здесь так и не поступило.

Значит, кого-то требовалось назначить в принудительно порядке. И сделать это предстояло мне, как врио руководителя Управления.

Вот только добром расстаться с верной секретаршей никто из начальников отделов был категорически не готов — я переговорил сперва со всеми ними вместе, а затем — с каждым по отдельности. У Сео с О имелись убедительные аргументы: их подразделения и так уже изрядно «потрясли» — и что, теперь — вовсе добивать? Вон Мэн Хо из соцобеспечения умолял меня как мужчина мужчину — с хозяйкой его приемной у них и впрямь был жаркий служебный роман. Якобы они даже собирались вскоре пожениться. Товарищ Ли из снабжения попросту сказал, что на его Сон в отделе держится слишком многое — по сути, она там не столько секретарь, сколько неформальный заместитель руководителя…

И кого из начальников отделов я бы в итоге ни «обидел» — завел бы себе отныне в Управлении лютого врага. Ну или как минимум — ярого недоброжелателя.

Я уже хотел было предложить руководителям подразделений тупо кинуть жребий — как на помощь мне неожиданно пришла Пак, наша с Джу собственная секретарша. Нет, сама ехать на стройку она не вызвалась — но утром в среду привела ко мне некую Ча Сыль Ки, племянницу какой-то своей подруги, девицу лет двадцати пяти. Ныне та обреталась у нас в отделе снабжения в должности курьера, но до реорганизации была как раз секретарем-делопроизводителям — в бывшем Восьмом Управлении. И теперь, по ее словам, просто-таки рвалась добывать родной стране мирный атом — да вот только на курьеров разнарядки не было.

Подарку я, конечно, порадовался, но уж больно эта Ча нервничала — прятала глаза, не знала, куда девать руки. Так что не преминул хорошенько расспросить, что именно ее все же сподвигло на переезд. Сперва девица что-то там путано бормотала про Решительный Рывок и свое пылкое желание пребывать в первых рядах строителей светлого будущего, но затем таки рассказала правду.

Оказывается, накануне она попалась на сукпак комёль, проверке ночующих — и к очередному субботнему подведению итогов жизни уличающий ее протокол должен был поступить в Пэктусан. А это у легкомысленной Ча было уже не первое такое нарушение — так что решение собрания на ее счет ожидалось более чем строгое.

А так, типа, с пятницы она уже не будет числиться в концерне — и неприятностей вроде как избежит.

Не знаю уж, почему девица на пару с Пак были так уверены, что пресловутый полицейский протокол не догонит хитрую нарушительницу на новом месте работы — но меня это тем более не занимало. Договорившись с товарищем Ли, задним числом я перевел Ча из курьеров в секретари существовавшего пока только на бумаге отдела внешних связей — и уже с этой позиции «сдал на рудники», про себя я теперь частенько называл происходящее именно так.

Таким вот образом наше Управление свою часть пресловутой разнарядки благополучно и закрыло.

* * *

Помимо ответственного и второго секретарей — нас с товарищем Гу — в нашей ячейке Союза молодежи, оказывается, также имелось некое Бюро, аж в составе пяти человек. Избирали их еще при «прежнем» Чоне, и я, честно говоря, об этом и знать не знал: Бюро помогало готовить собрания, вот только сам я, в силу вечных завалов по работе, участия в этом практически не принимал (спасибо Гу: будучи человеком Мун Хи, он смотрел на подобное сквозь пальцы) и долгое время с товарищами активистами никак не пересекался.

Так бы, наверное, и оставался в блаженном неведении — и однажды мог на этом здорово проколоться — но тут товарищ ответственный секретарь нечаянно обмолвился, что, мол, характеристики на убывающих «на рудники» сотрудников готовит это самое Бюро. Ну и парой-тройкой заданных как бы невзначай вопросов тему я для себя по-быстрому прояснил.

Кстати, членом Бюро была и Рю На Ён, что вела теперь у нас протоколы заседаний. А вот не к ночи будь помянутая Лим, занимавшаяся этим до нее, как я понял, формально в Бюро не состояла. В этой связи, кстати, напрашивался вопрос: как Сук Джа в свое время проскочила во вторые секретари — обставив на крутом повороте всю пятерку активистов? Не иначе, кто-то ее туда заботливо продвинул — как Джу меня… Но это так, к слову.

В общем, Бюро наваяло без малого полтора десятка характеристик — на тех, кто раньше числился в «Семерке», а теперь ехал бороться за мирный атом. На всех — и добровольцев, и назначенцев. Без этой лаконичной бумажки личное дело сотрудника считалось неполным и отправлено на новое место быть не могло.

И вот сегодня, на очередном собрании, ячейке предстояло эти самые характеристики официально утвердить.

В лекционный зал Музея Заслуг я вбежал буквально за пару минут до начала мероприятия — так что даже обычно лояльный ко мне Гу зыркнул на меня осуждающе — и заранее подготовленные Бюро бумаги, понятно, не просмотрел. Но пока наш ответственный секретарь произносил перед собравшимися вступительное слово, наискось проглядел верхний лежавший перед ним документ — кстати, на имя Пак Да Соль.

Надо же, и не знал, что она тоже нас покидает! Интересно, добровольно?

Что же касается характеристики, то там все было достаточно коротко и незатейливо. Мол, такой-то, такого-то года рождения, член Социалистического союза патриотической молодежи с такого-то года (кстати, при наличии даты рождения, последнее — совершенно излишняя, на мой взгляд, информация: из Союза детей все здесь поднимаются на ступеньку выше приблизительно одновременно, по достижении четырнадцати лет). Работает в такой-то должности, со служебными обязанностями справляется хорошо. У своих товарищей пользуется авторитетом. Ну и далее: активно участвует, добросовестно выполняет, ярко себя проявляет — все в таком роде.