Это означает только одно: мне нужно самому, без сопровождения осмотреть производство. Понять, куда им нужна руда в таком количестве, как они хотят закупать. Особенно учитывая тот факт, что именно ее и обнаружили в артефактах, что использовали при покушении на короля и Тардена.
А еще удивляет: в городе все жалуются на отсутствие воска. Но его следы тоже были найдены в артефактах. Если они продолжают изготавливать такие… Откуда воск? Или…
Очередную мысль прерывает уже знакомая песенка. Она звучит очень тихо, слова я едва различаю, но все равно дергает и отвлекает, как капли воды по медному тазу.
Закрываю глаза, пытаясь отвлечься, считаю до десяти… потом до двадцати… даже до ста!
Не выдерживаю. Выхожу из-за стола, из кабинета, поднимаюсь на второй этаж. Следую на звонкий голосок, напевающий незнакомую и, кажется, абсурдную песенку. Какой бром? И к чему эти угрозы отправить на небеса?
Мелодия приводит меня к толстой, резной двери с ручкой в виде кольца. Она приоткрыта, и из нее в полумрак коридора льется дневной свет, как будто приглашает внутрь. Я распахиваю дверь еще шире, почти кипя от негодования на приставучую песенку.
— Марика, прекрати!.. — с порога рычу я.
Девушка ойкает, неловко поворачивается на стремянке и, не удержав равновесие, падает вниз.
Глава 20
— Марика, прекрати!.. — раздается недовольный рык Роуварда.
Я вздрагиваю, замолкаю и резко оборачиваюсь. Неудобная и ненадежная стремянка, в которой я изначально сомневалась, покачивается. Теряю равновесие и именно так, как и опасалась, лечу вниз.
В голове даже не успевает промелькнуть ни одной дельной мысли, только неприличные слова из моего мира. Еще более нелепо, чем со взрывом в лаборатории, честное слово!
Зажмуриваюсь, готовясь к резкому толчку и боли, но… Оказываюсь в крепких руках, прижатой к горячему телу. Может, не надо открывать глаза?
— Марика, — гремит голос прямо над ухом, а дыхание теплом щекочет кожу. — Что ты здесь делаешь?
Я все-таки приоткрываю один глаз, потом второй. И тут же жалею об этом: лицо Роуварда оказывается так близко, что я могу разглядеть золотистый ободок радужки в его темно-синих глазах. От дракона исходит жар, как от печки, и пахнет чем-то терпким, древесным.
Сердце пропускает удар, а потом пускается в галоп. На губах Роуварда появляется легкая улыбка: он чувствует, как подскочил мой пульс, настолько крепко сжимает меня в своих руках.
Упираюсь ладонью в его грудь и понимаю, что его сердце отвечает моему таким же бешеным стуком. Дракон чуть прищуривается, с недоверием глядя на меня, но и не думает отпускать, лишь отвлекая меня легким поглаживанием пальцев по спине.
— Я... — голос срывается, и я делаю глубокий вдох, пытаясь собраться с мыслями.
Напрасно. Потому что легкие наполняет уже знакомый, особенный аромат этого невыносимого дракона, и внутри словно все замирает в предвкушении. Я как натянутая тетива, которая не знает, когда ее спустит лучник…
— Я искала книги. Про драконов, — наконец, нахожу в себе силы ответить я.
Его брови чуть приподнимаются, а в глазах мелькает что-то похожее на удивление.
— В этой библиотеке? На стремянке?
— Ну да, — я неловко поерзываю в его руках, пытаясь отстраниться, но он и не думает меня отпускать. — Внизу я ничего не нашла. Решила попробовать поискать на верхних полках.
— Марика, ты серьезно? — в его голосе проскальзывают насмешливые нотки. — В вашей стране запрещено хранение книг о драконах и прочих расах в частных библиотеках. И найти хоть какую-то ерунду можно найти только в городской.
— Ерунду? — переспрашиваю я.
— Именно. Я не нашел здесь еще ни одной достоверной книги о драконах, — поясняет он, перехватывает и ставит на ноги, но не отходит, продолжая придерживать и всматриваться в лицо.
— И что же мне делать? — растерянно спрашиваю, чувствуя, как его пальцы чуть сильнее сжимаются на моей талии, словно он не уверен, что я удержусь на ногах самостоятельно.
— Может, спросить меня? — на мгновение мне кажется, что его зрачки расширяются, заполняя радужку чернотой. Он медленно выдыхает, его дыхание обжигает мою кожу: — Тебе стоит быть осторожнее со своим любопытством, Марика. Особенно когда дело касается драконов.
От его близости кружится голова, воздух становится густым и тяжелым. Это так глупо, так неуместно, но не могу заставить себя пошевелиться. Словно я молодая девчонка, которая не может справиться со своими гормонами… Ах, да… Я и есть девчонка.
Роувард издает какой-то низкий, рокочущий звук, то ли смешок, то ли рычание. А потом неожиданно наклоняется ближе, почти касаясь носом моей щеки:
— И со стремянками тоже, — добавляет он уже более легким тоном, но его глаза все еще темные, опасные. — В следующий раз попроси помощи.
Я киваю, не доверяя своему голосу. А он разворачивается и уходит, оставляя меня наедине с гулко бьющимся сердцем и ощущением, что я только что избежала чего-то... или упустила что-то важное.
Но… Словно начала оттаивать. И чувствами, и мыслями. Как будто появилось ощущение, что я приблизилась к пониманию своего места в этом все еще чуждом мне мире.
Значит, смысла искать книги про драконов тут нет. Что за дурацкое правило про эти книги? Чтобы все как можно больше боялись? Хм… Как вариант.
Когда люди чего-то боятся, ими проще управлять. И это… Это всегда на руку властям. Зато теперь мне еще больше захотелось подробнее узнать про драконов. И, желательно, что-то правдивое.
Только где его взять?
Стоит мне об этом подумать, как я краем глаза замечаю тонкую книжицу в кожаном переплете. Она почти не заметна, потому что зажата между двумя толстыми фолиантами. Но на торце золотится вязь изящных букв. “Драконьи сказки”.
Хм… А старый мастер, похоже, был рисковым, если хранил у себя эту книгу.
Конечно, я ее достаю. Точнее, пытаюсь, потому что она так плотно там стоит, что мне приходится приложить усилия, чтобы вытащить. Даже стеллаж, кажется, начинает немного раскачиваться.
Я уже готова пищать от радости, что у меня получилось, как мне довеском с какой-то верхней полки прямо по макушке прилетает еще одна книга.
“Алхимия свечей”. О, как! Да это же почти по моей специальности. Я ладонью смахиваю с нее пыль и открываю. Много разных рисунков, формул, схем. Некоторые выглядят очень странно, даже опасно, но в большинстве вполне знакомые мне названия. Или как минимум материалы.
Я даже на некоторое время забываю про вторую книгу, настолько интересной мне кажется алхимия. Она как будто… Как будто заставляет пробудиться во мне что-то новое, или, наоборот, старое.
Меня словно подхватывает ураганом воодушевления. Некоторые рецепты, которые я нахожу в книге, очень хочется опробовать, настолько они кажутся интересными. Некоторые мне недоступны, потому что требуют огненную магию. А некоторые помечены красным, обведены, и рядом с ними стоит пометка: смертельно.
И тут меня словно подбрасывает: а что я вообще мучусь? Химик я или кто? Если у них нет воска, то надо его сделать!
Книжки закидываю себе в комнату, а сама на чистом энтузиазме спускаюсь на первый этаж, намереваясь еще раз осмотреть мастерскую и подумать, что можно, что нельзя и чего не хватает для полного счастья.
Но, спустившись в холл, останавливаюсь, видя удивительную картинку. Улька, наверное, впервые спорит с Клотей.
— Нет, я вам не отдам это! — хмурясь и чуть ли не топая ногой, горничная прячет за спиной какую-то бумагу.
— Да как ты смеешь мне так отвечать? — начинает закипать экономка.
— Это письмо не вам! Это Марике! Потому и не отдам!
— Я тебе сказала, отдашь! — Клотя тянется, пытается вырвать у Ульки конверт.
— Не отдам!
— Да я хозяину скажу!
— А я скажу…
Но что она скажет, я не успеваю услышать, потому что они замечают меня. Улька кидается ко мне, протягивая письмо, Клотильда пытается ее удержать, но я все же добираюсь до цели раньше.
