Хотя и про драконов же я не сразу нашла. И это внушает надежду.
Запираю мастерскую и забегаю к Марте, которая уже собирается уходить, но все же сажает меня поужинать, а чуть позже к нам присоединяется и Улька. Я рассказываю кратко о своей затее, надеясь, что они не покрутят у виска, и, надо сказать, мне везет.
Марта говорит, что давно хотела сделать смалец, а Улька соглашается, что камины в двух комнатах еще не успели почистить, да и вообще занятие полезное.
О письме решаю попросить с утра, наедине. Лишние уши — ни к чему.
Попрощавшись с Мартой и Улькой, поднимаюсь к Руди. Может, хоть теперь его застану? А то что-то уже соскучилась по его ворчанию.
Подходя к двери на чердак, я слышу его голос вперемежку с встревоженным уханьем.
“Там люди похожи на муравьев в парящей проталине”, — говорит он.
— В том смысле, что они работают? — переспрашивает Роувард.
“Нет, там на стене куча разных металлических штук, люди бегают с какими-то ящиками, а вокруг идет пар. Много пара. Иногда за ним ничего не видно”, — отвечает сов.
Так, погодите, дракон решил использовать Руди, чтобы шпионить за кем-то?! Моего Руди?!
— Пар? Не дым? Над мануфактурой? Ты уверен?
“Ты, дракон, сам просил меня посмотреть. Теперь не доверяешь?”, — в голосе сова слышится недовольство.
— Это просто странно, Руди. Я не видел пара.
“Может, надо было присмотреться?”
— Может, и присмотрюсь, — в голосе Роуварда слышится усмешка.
Пар… Мануфактура… Какая-то мысль всплывает в голове, потому что недавно я что-то подобное слышала. Или… читала? Точно, это же было в дневнике сына свечного мастера!
Голоса за стеной затихают. Слышу, как Руди ухает, будто посмеивается, а Роувард произносит:
— Марика, может, все же зайдешь?
Глава 22
Упс… Кажется, меня услышали. Но чего удивляться? Дракон же, он и не такое услышит. Так что…
Открываю аккуратно низкую дверь и, пригнувшись, захожу внутрь.
— Я хотела просто его проверить, — киваю я на Руди. — Узнать, как он. А то как его унесли сюда, больше и не видела. Как рана?
В темноте чердака, рассеиваемой только слабым светом из окна и слабым огоньком от моей коптящей свечи, трудно разобрать выражение лица Роуварда, зато хорошо видны глаза Руди.
“Все со мной хорошо! — произносит сов, а я старательно делаю вид, что не слышу его. — Эта драконья мазь — просто чудо! Я так тебе благодарен!”
Не слышу. Вот совсем-совсем. Поэтому я сосредотачиваю свое внимание на драконе, которому здесь приходится либо сильно пригибаться, либо, как сейчас, сидеть на каких-то ящиках в углу.
Он присматривается ко мне: явно же слышит Руди и ждет, как я отреагирую. Поэтому я глупо улыбаюсь и еще раз спрашиваю:
— Вы же его осмотрели, ваше величие?
Отчего-то дракон морщится при этой фразе:
— Роувард, — произносит он. — Зови меня Роувард. Конечно же, я осмотрел Руди, как только отнес его сюда. Ты… молодец. Рана затянулась хорошо, и уже скоро там появятся новые перышки.
Своей широкой ладонью с длинными, красивыми пальцами (я что, правда на это обращаю внимание?!) он гладит Руди по голове, а потом чешет щечку, отчего сов зажмуривается. Будь он котом, наверное, замурлыкал бы.
— Он вам… Доверяет, — удивленно говорю я.
— Он да, — Роувард улыбается, глядя на птицу, а я невольно отмечаю, что у него очень… добрая улыбка, теплая. — Жаль, что только он.
Это он… На меня намекает? С чего бы ему думать, что я ему не доверяю. Хотя… с чего бы мне ему доверять?
Дракон подмигивает Руди, и тот срывается с места и вылетает в слуховое окно, а мы остаемся наедине с Роувардом.
— Тебе не нравится тут? — внезапно спрашивает он.
— Тут… В смысле на чердаке? — уточняю я.
Он усмехается и озадаченно трет лоб.
— А ведь я должен быть мастером переговоров, — мягко произносит дракон с такой интонацией, от которой внутри теплеет, несмотря на то, что на чердаке откровенно холодно.
Но тем не менее по телу пробегает дрожь, и я обхватываю себя свободной рукой. Дракон это замечает и тут же снимает с себя камзол, чтобы накинуть мне на плечи.
Меня окутывает горьковатым и терпким ароматом дуба с нотками согревающего черного перца.
— Если вы про жизнь в этом доме, то… У меня есть теплая комната и мягкая постель. Марта прекрасно и сытно готовит, а Улька умеет развлечь разговором, — я пожимаю плечами, подхожу ближе к окну, ставлю свечу на подоконник, и пламя тут же гаснет. — С книгами… не скучно.
Решаю умолчать о том, что собираюсь проводить эксперименты, и просто переключаю внимание, чтобы дракон не думал, что я ухожу от темы.
Из окна днем, наверное, открывается красивый вид. Сейчас, в темноте, видны лишь очертания гор и где-то вдали темная полоса, сливающаяся со звездным небом, — море. Мне кажется, его запах доносится даже сюда.
Небо совсем очистилось от туч, а воздух стал морозно-прозрачным. Таким, который, кажется, вот-вот зазвенит.
Дракон хмыкает и подходит ближе, оказываясь за моей спиной.
— И даже сейчас ты сказала мне не все. Марика, — его рука ложится на мое плечо с той стороны, где находится метка. — Я не враг тебе.
— Не враг, — качаю головой. — Просто хозяин.
— Тебя это беспокоит?
И вот как этому драконищу объяснить, что для меня принадлежать и безусловно подчиняться кому-то — это просто безумие. А если еще и учесть, что почти всем от меня что-то нужно, но никому не интересно, что хочу я…
— Ты хотела бы другого в жизни?
Он точно не читает мысли? Я резко оборачиваюсь и оказываюсь носом у… расстегнутой на пару верхних пуговиц белоснежной рубашки. Меня обдает волной жара, а из легких вышибает воздух. Или это просто мне вдохнуть хочется поглубже, настолько мне нравится аромат Роуварда.
Делаю шажок назад. Совсем крошечный, потому что я и так стояла почти вплотную к окну, но это позволяет мне хотя бы поднять голову и смотреть не на то, как бьется жилка на шее дракона, а ему в лицо.
— Я… мне сложно понять, чего хотела бы, — говорю это искренне. — Почти ничего не видела и мир знаю по чужим рассказам. Как я могу сама определиться?
Это абсолютная правда: Марика не была дальше этого дома, как и я. Да и об этом мире мне известно только то, что рассказывали ей. А что хочу я сама… Уж тем более в этом мире.
— А давай ты мне расскажешь, когда поймешь? — Роувард внимательно смотрит на меня и пропускает прядь моих волос между своими пальцами.
Я пожимаю плечами и киваю. Рассказать? Почему бы и нет?
Дракон зажигает свечу, провожает меня до двери комнаты и, когда я уже почти захожу внутрь, спрашивает:
— Откуда ты знаешь эту странную песню?
Я не сразу понимаю, о чем он, а когда доходит, едва удерживаюсь от смеха:
— Как гимн в приюте заставляли учить, — я снимаю с плеч камзол и отдаю ему. — Тех, кто плохо себя вел.
Дверь закрывается, а удаляющиеся шаги слышатся не сразу. Надо же, как я его озадачила.
Я ложусь в кровать и трачу еще некоторое время на дневник Играха. Что-то в рассказе Руди меня насторожило. Что-то, что сын свечника писал.
Перелистываю несколько страниц… Вот оно! В новом корпусе, который только-только открыли, поставили особую систему охлаждения для особых смесей. Там вода прогонялась через оболочки резервуаров и остужала их. А потом воду выводили наружу в открытые емкости.
Играх еще жаловался, что окна основного корпуса сильно запотевают из-за этого, а работа системы охлаждения не прерывается ни днем, ни ночью… Но если Роувард при посещении не видел этого пара, значит, ему не хотели его показывать?
Откладываю дневник, не переставая об этом думать. Только вот зачем мне это? Я вообще не имею к этому отношения. Мне бы про метку узнать!
Неровный, беспокойный сон накатывает быстро. И так же быстро прерывается.
Я вскакиваю на постели от того, что чувствую чужое присутствие. Сердце колотится, как бешеное! Хватаю первое, что попадается под руку — подсвечник, встаю с кровати и всматриваюсь в темноту: как назло, плотно задернула шторы и из освещения только слабый отсвет от камина.
