Непокорная на княжеском отборе (СИ) - Епринцева Яна

Не боюсь. Даже сердце успокаивается, больше не тарахтит как заведённое, а размеренно качает кровь.

«На убийство или на казнь иду?» — мелькает в голове, но я отказываюсь додумывать эту мысль.

Неважно. Теперь уже это не важно.

Игорь большой, мощный, с огромными кулаками. Рядом с ним я всегда чувствовала себя маленькой и хрупкой, и мне нравилось это ощущение. До тех самых пор, пока он не начал швырять меня как куклу, без особых эмоций избивая теми самыми руками, которыми раньше обнимал.

В столовой он не один. За столом рядом с ним сидит вызывающе накрашенная девушка с белокурыми волосами до плеч.

Жуют что-то, разговаривают и смеются.

Глядя на любовницу мужа, невольно вспоминаю: Игорь часто говорил, чтобы я отрезала длинную косу. Утверждал, что она делает меня похожей на заучку. Но я не могла, жалко, да и папа любил мои волосы, для него коса ниже пояса была символом девичьей красоты.

Но ведь не в волосах же дело? Разумеется, нет. Эта женщина она совсем другая. Я тихая, домашняя девочка, папина любимица, скромница и домоседка. Моим первым и единственным мужчиной был Игорь. А новая пассия мужа совсем из другого теста. Прожжённая девица, как сказал бы отец. Яркая, вульгарная даже и явно умеющая доставить удовольствие мужчине. Моя полная противоположность.

Делая несколько шагов к столу, за которым сидит улыбающаяся парочка, одновременно достаю нож, выставляя его перед собой.

Скрамасакс… Вот как он называется. Вспоминаю совершенно не вовремя.

Глаза Игоря вываливаются из орбит, когда он видит меня в доме, да ещё и с ножом в руке. Мужчина моментально реагирует. Вскакивает, огибает стол и налетает, выбивая оружие из рук.

Не успеваю опомниться, как получаю удар по лицу. Он бьёт не кулаком, а всего лишь раскрытой ладонью. Как потом понимаю — к счастью. Ведь огромный кулачище размозжил бы мне кости. Но и от пощёчины гудит голова и лопается губа.

От удара отлетаю в сторону, вслед за ножом. Падаю, но живо группируюсь, пытаясь подняться. Это ведь не конец, он будет бить долго. В этом даже не сомневаюсь.

Как в тумане вижу капли крови, что текут по подбородку, пачкают светлую ткань пальто. Замечаю, как одна из алых капель падает вниз. Но не на пол, а прямо на лезвие боевого ножа, что валяется сейчас у моих ног.

Краем глаза вижу, что Игорь приближается, сжимаюсь вся и зажмуриваюсь в ожидании нового удара. Но по каким-то причинам муж медлит. В уши врезается визг разбитной девицы.

Даже удивляюсь немного, что её так напугало? Ведь моё появление с ножом она перенесла спокойно.

Разлепляю веки и замираю, приоткрыв от изумления рот.

Становится понятно, почему муж не может меня ударить. В этот самый момент его самого избивает огромный мужик. Реально огромный! На полголовы выше рослого Игоря, он чуть ли не вдвое шире его в плечах.

При этом на незнакомце совершенно невероятная одежда. Какой-то непонятный… плащ? Именно плащ, как в фильмах про рыцарей! Чёрный снаружи, внутри он обшит мехом. Под плащом сверкает кольчуга, на руках у незнакомца кожаные перчатки и металлические нарукавники. На ногах — сапоги длиной до середины голени, также обшитые мехом.

Да и весь он более чем странный! Ладно, рост и выдающиеся физические данные! Помимо этого, у мужчины длинные иссиня-чёрные волосы, которые сейчас связаны в хвост кожаным шнуром. Но если их распустить, то они явно достанут незнакомцу до талии. Нижнюю половину лица украшает короткая борода, такая же чёрная, как и волосы.

Что за чёрт? Кто это и откуда он взялся?

А необычный мужчина вовсю лупит моего муженька, который, несмотря на всю свою физическую силу, не может ничего сделать. Он даже не в состоянии нанести более-менее чувствительный удар противнику, потому что вынужден защищаться.

На всю комнату раздаются глухие удары, любовница мужа визжит как резаная, Игорь вскрикивает от каждого нового удара.

— Нельзя поднимать руку на женщин. Тот, кто это делает, недостоин звания мужчины, — размеренно чеканит незнакомец, продолжая мутузить моего бывшего, лицо которого покрыто кровью.

У меня голова кругом идёт, перед глазами всё плывёт. Нужно что-то делать. Но что? Хватаю нож, по лезвию которого течёт моя собственная кровь, и в тот же миг проваливаюсь в вязкую, густую тьму.

Глава 3

Сознание возвращается медленно. Ощущаю себя мухой, попавшей в тягучий, густой сироп. Вязну в нём, не в силах вынырнуть на поверхность, тону и погружаюсь всё глубже и глубже. Чернота постепенно отступает, но выбраться из неё полностью пока не получается.

В голове начинают метаться обрывки мыслей. Пытаюсь собрать их в кучу, понять, что происходит.

«Где я, в больнице? Может, мне всё приснилось? Нож, нападение на мужа, тот дикарь с длинными волосами…» — размышляю, чувствуя при этом душевное томление.

Как будто сплю и бодрствую одновременно. Тело расслаблено, веки отказываются подниматься, но при этом осталась способность соображать. Мне не слишком нравится это состояние, но я не знаю, как его сбросить, как вынырнуть из сиропного омута.

— Она совсем слаба. Вижу, изранена, — совсем рядом раздаётся незнакомый женский голос.

— Я тоже вижу. Разбита губа, едва поджившие побои по всему телу. И даже знаю, кто их оставил, — отвечает низкий мужской.

Непонятно почему, от звуков этого голоса по ослабшему телу начинают бежать мурашки.

— Эту рану ты не узреешь, Бранибор. Она внутри.

— О чём ты, Верея?

— Она потеряла ребёнка. Совсем недавно. Чадо только-только зародилось в её чреве, и было выбито оттуда злым человеком.

Лёгкий шорох шагов. Судорожный вдох совсем рядом.

— Как хрупка… Тоненькая, как молодая берёзка. Белоснежная как лебёдушка… — мужской голос делается ещё ниже, в нём проскальзывают бархатистые нотки, от которых меня бросает в дрожь.

— Ох, уймись, княже. Не по тебе девица. По себе выбирай. Она тебя не выдюжит. Как есть говорю — не выдюжит.

В этот миг что-то мокрое касается моего лица. Втягиваю ртом воздух, дёргаюсь и распахиваю глаза.

Какая-то старуха в чёрном платке, обвязанном вокруг головы, вытирает мои щёки и разбитую губу тряпицей, остро пахнущей пряными травами.

Оглядываю помещение, не в силах понять, где оказалась. Это не мой дом и точно не больница. Каменные стены без какой-либо штукатурки, узкие, вытянутые к потолку окошки, застеклённые в виде мозаики кусочками стекла. Над головой — потолок из грубо обтёсанных балок.

Слышу треск живого огня, как будто горят дрова в камине. Поворачиваю голову и вижу в углу каменную печь, в которой пылают небольшие поленья.

— Где я? — едва шевелю пересохшими губами, говорить получается с натугой.

— В доме князя Бранибора Ставровича. Хозяина всех окрестных земель, — отвечает старуха, продолжая елозить по моему лицу влажной тряпкой.

Вновь слышу шорох шагов, но уже с другой стороны.

Через несколько секунд надо мной склоняется тот самый незнакомец, что внезапно появился в нашем доме и отлупил Игоря.

Плаща и кольчуги на нём больше нет. Вместо них — просторная рубаха из некрашеного льна подпоясанная витой верёвкой. Гладкие чёрные волосы свободно свисают вдоль грубоватого лица, падают на грудь и на плечи.

Бранибор Ставрович? Князь? Серьёзно? Похоже, муж не рассчитал удар! Я брежу, не иначе! Или всё это мне просто снится. А может, я и вовсе умерла?

— Ты жива, — отвечает старуха, как будто подслушав мои мысли. — Скрамасакс заставил тебя перейти в этот мир из своего. Он защитил тебя.

— Скрамасакс? Нож моего отца?

— Этот нож принадлежит вовсе не твоему отцу. Его ковали мои предки. Несколько веков назад, не без помощи колдовства, он попал в ваш мир, а теперь вернулся к законному владельцу, — отвечает черноволосый здоровяк.

При этом взгляд Бранобора не задерживается на моём лице. Он скользит ниже, блуждает по телу.

Приподнимаю голову, желаю увидеть, что же так заинтересовало хозяина дома, и вспыхиваю до самых корней волос. Оказывается, я совершенно голая, лежу поверх мехового покрывала.