Слово мастера (СИ) - Лисина Александра

— У вас есть аргументы в пользу такого решения? — снова задала вопрос лэнна Босхо, на мгновение оторвавшись от планшета.

Бабка с достоинством кивнула в третий раз.

— Разумеется. Я уже предоставила их инспектору Ито, и он счел их достаточно убедительными, чтобы прислушаться к моей просьбе.

Я насторожился еще больше.

В нашей ситуации аннулировать право на опеку, по большому счету, можно было лишь в трех случаях.

Во-первых, если бы стало известно, что лэн Даорн недобросовестно исполняет свои обязанности.

Во-вторых, если бы он начал нарушать мои законные права и в том числе мухлевать с доставшимися мне по наследству денежными средствами и/или имуществом.

И, в-третьих, если бы он своими действиями или же, наоборот, бездействием систематически ставил под угрозу мои жизнь и здоровье. Остальные статьи закона о защите прав несовершеннолетних нас с наставником попросту не касались.

Однако в отношении первого пункта никто и никогда не смог бы заявить, что я вдруг хожу в рванье или не обеспечен всеми благами цивилизации. Напротив, я хорошо одет, обут, ухожен. По мне нельзя сказать, что я истощен или систематически голодаю. При этом у меня на руке висит навороченный идентификатор предпоследней модели, на моем «детском» счете никогда не переводятся карманные деньги. Я учусь в одном из самых престижных вузов страны, да еще и благодаря наставнику прохожу обучение в самой известной и дорогой школе боевых искусств.

Что же касается моих личных средств, то за эти годы лэн Даорн принципиально их не касался, а все траты с моего «взрослого» счета имели под собой веские основания, которые мы оба можем обосновать и подтвердить.

Наконец, касательно последнего пункта… Пожалуй, тут бабка и впрямь могла бы прицепиться. Но поскольку моей жизнью она никогда не интересовалась и никак в ней не участвовала, то по факту могла предъявить претензии лишь к усиленным тренировкам, поскольку у меня действительно частенько случались травмы. Причем порой даже серьезные травмы, о которых она, как непричастное лицо, знать, по идее, не могла. При этом лэн Даорн, если кто забыл, являлся не только моим опекуном, но и официально признанным наставником, а мастера кханто, как известно, имеют массу привилегий и обладают расширенными правами в отношении своих учеников. Да и все травмы, что я получил за время обучения, были тут же вылечены с помощью медицинского модуля, который, как и положено, всегда находился от меня чуть ли не в шаговой доступности.

Исходя из этого, мне было непонятно, какого рожна дорогая бабуля вдруг решила завести эту бодягу?

На что она надеется?

Почему решила, что это сойдет ей с рук?

— Будьте добры озвучить ваши аргументы в присутствии второй стороны конфликта, — не попросила, а, скорее, потребовала председатель комиссии, опять уткнувшись в планшет. Причем потребовала буднично. Я бы даже сказал, равнодушно.

Но лаира Вохш после этого явственно встрепенулась. Впервые кинула в нашу сторону быстрый, но при этом на редкость злорадный взгляд. Но тут же напустила на себя печальный вид, после чего я понял, что у старой змеюки все-таки припасены какие-то козыри. И судя по тому, с каким видом она приступила к изложению своих претензий, от этой стервы следовало ожидать любой гадости.

Глава 1

— Поймите меня правильно, уважаемая комиссия, — начала ушлая бабка, для виду состроив озабоченную физиономию. — Мой внук всегда был доверчивым примерным мальчиком, а еще открытым, добрым и отзывчивым, как это свойственно всем детям… Да, соглашусь, что из-за переезда дочери в соседнюю провинцию мы виделись далеко не так часто, как следовало бы, но все же Адрэа всегда был и остается нашим внуком. Родным для нас человеком. А с недавних пор он — это все, что осталось от нашей дочери, поэтому для нас с мужем очень важно, чтобы Адрэа вернулся в лоно семьи.

Я мысленно поморщился.

Ишь, заботливая какая. Спрашивается, а где ты была все эти годы? И почему, если так все прекрасно и замечательно, кроме лэна Даорна, не нашлось никого, кто смог бы обо мне позаботиться?

— Восемь лет назад я потеряла дочь, уважаемая комиссия, — печально опустила взгляд лаира Вохш и, достав из кармана небольшой белый платочек, аккуратно промокнула глаза. — И некоторое время после этого полагала, что и внука у меня больше нет, что стало для нас с мужем огромной личной потерей. Мы оба скорбели по безвинно ушедшим душам. Однако оказалось, что все не так плохо и что на самом деле самого страшного не случилось. От присутствующего здесь директора я в один прекрасный момент узнала, что, несмотря на шокирующие для нас известия, связанные с провинцией Расхэ, на самом деле наш Адрэа все еще живой и даже учится в школе Ганратаэ. И после этого радости моей не было предела…

Ну да, ну да.

Помню я, как ты при первой встрече радовалась.

— Мы с мужем, конечно же, при первой возможности отправились его навестить, — тем временем добавила бабка, сопроводив свои слова тяжелым вздохом. — Но именно тогда впервые обнаружили, что внук ведет себя несколько отстраненно. Говорит односложно. И… как бы это помягче выразиться… не слишком рад нас видеть.

Она снова демонстративно вздохнула.

— Признаю, я тогда не придала этому большого значения. Все-таки ребенок потерял мать, отца, и мне показалось вполне естественным, что после такой трагедии мальчик замкнулся. При этом я надеялась, что школа поможет ему восстановиться. Что ее директор предпримет какие-нибудь меры, чтобы вернуть нашему внуку вкус к жизни. О том, что в жизни мальчика произошли травмирующие события, он несомненно знал. И раз Адрэа учился под его началом, должен был предпринять все усилия, чтобы и психически, и физически, и морально ребенок не чувствовал себя ослабленным, покинутым или одиноким.

Я мысленно присвистнул.

Фигассе, с каких далей ты решила зайти, дорогая бабушка. И даже вон какую предъяву кинула, деликатно умолчав, что в нашу первую встречу свинтила с родительского собрания при первой же возможности, а то время, которое должна была потратить на общение с внуком, провела в компании чужих родителей в тщетных попытках самоутвердиться.

— Да, — в третий раз трагично вздохнула эта дрянь, с печальным видом уронив руки. — Тогда я еще верила в честность и компетентность этого человека, как и в то, что моему внуку-самородку выпала редкая возможность бесплатно обучаться в школе Ганратаэ. Но, к сожалению, лэн Даорн нас бесконечно разочаровал. Безусловно, материально мальчик был обеспечен всем необходимым, однако его психологическое состояние оставляло желать лучшего, причем даже спустя и год, и два после поступления оно нисколько не изменилось. Напротив, мальчик так и остался замкнутым, нелюдимым, школа никак не помогла ему адаптироваться к жизни. А после того, как директор предложил ему наставничество, наш внук и вовсе дал понять, что прежняя семья для него — пустой звук.

— Почему вы так решили? — впервые встрепенулся один из заместителей лэнны Босхо.

— Потому что с каждым годом Адрэа отстранялся от нас все больше. Все меньше хотел нас видеть. Все короче отвечал. И всем видом выражал, что наше присутствие стало для него нежелательным. Я в какой-то момент остро почувствовала, что неприятна ему, — во второй раз промокнула глаза «дорогая» бабуля. — Но все еще списывала это на произошедшую трагедию, полагала, что со временем мальчик все-таки обвыкнется, проснется и перестанет воспринимать нас с мужем в штыки… Я, к сожалению, не понимала, что происходит. Искренне верила, что ребенку нужно дать еще немного времени. Раз он не хотел меня видеть, даже перестала какое-то время появляться в школе, чтобы лишний раз его не огорчать. И слишком поздно поняла, что нелюдимость и отторжение с его стороны — это вовсе не следствие травмирующих событий в прошлом, а не что иное как влияние нового наставника, который сделал все, чтобы мальчик не мог и не хотел с нами видеться.

— У вас есть какие-нибудь доказательства для этого утверждения? — так же формально поинтересовалась лэнна Босхо, и вот тогда бабуля ожидаемо потупилась.